Читать книгу "Адские чары - Вера Крыжановская"

Малейнен достала из-под полы зажжённый фонарь и, вынув из кармана ключ, открыла дверь. Внутри всё было пусто. Когда-то здесь была икона и лампада, но образ исчез, а валявшиеся на полу осколки стекла только и указывали на бывшую тут когда-то лампаду.

При входе Малейнен послышалось глухое шипение, и из тёмного угла выскочила чёрная кошка. Подняв хвост трубой и изогнув спину, она глядела на колдунью горящими глазами, но та повелительно подняла руку, пробормотала несколько слов, и кошка пропала неизвестно куда.

Тогда Малейнен пошла в угол, разгребла кучу мусора, скрывавшего кольцо от подъёмной двери, открыла её и сошла по крутой лестнице в склеп.

Склеп был средних размеров, и в нём стояло два гроба, обитых когда-то бархатом с позументом, но всё это уже обветшало, и сгнившие доски почти развалились.

В головах одного из гробов сложен был кирпичный стол, на котором стоял семирожковый шандал с чёрными восковыми свечами. Старуха достала из-за пазухи склянку и палочку, затем зажгла свечи. Жидкостью она окропила весь склеп, и в воздухе послышался одуряющий запах серы, а затем, став между гробами и подняв руку с палочкой, она мерно запела на неизвестном языке.

Вскоре послышались сухие удары и треск, чёрная дымка заволокла всё внутри и стала сгущаться в облако, из-за которого вдруг вынырнул маленький горбатый уродец. Тёмное тело его было покрыто шерстью, плоские широкие ступни походили на копыта и на голове светились рожки. Гадкий ублюдок этот вскочил на один из стоящих гробов и уселся верхом.

— Здорово, кума! Что тебе от меня надо? — диким голосом спросил он, лукаво и злобно глядя на свою названную «кумушку».

— Здравствуй, Анаэль. Помощь нужна мне твоя в одном деле, запутанном, но очень прибыльном.

— Ага!.. Всё для жены того, кому мы шею свернули? Чего ещё этой негоднице понадобилось. Вышла за своего суженого и ничего, стало быть, больше требовать не смеет.

Малейнен рассказала коротко про своё условие с Кирой относительно её избавления от преследований Басаргина. Уродец внимательно её выслушал.

— Эх! Напрасно впуталась ты опять в эту глупую историю. Знаешь, ведь, что хозяин недолюбливает таких вмешательств. Уж он никогда не отдаст то, что своим считает.

— Помоги мне, Анаэль. Уж я тебе поднесу в награду кружку свиной крови.

— И рад бы тебе пособить, да… дело-то очень неверное. Что ж, впрочем, если ты непременно хочешь, пожалуй, попробуем. Только нам помощники нужны. Выбери кого надо из тех, что у тебя в погребе, да завтра в полночь приготовь им угощение; вот мы первый опыт и сделаем. А я постараюсь выпытать у хозяина, что надо, и завтра же надеюсь тебе ответ дать.

Он спрыгнул на землю. Послышался глухой грохот, потрясший склеп, и уродец исчез. Малейнен потушила свечи, взяла в руку фонарь и открыла проделанную в стене низкую дверь.

Дверь была прочно замкнута, и за ней открылся низкий и узкий, но длинный проход, который вёл в погреб довольно странного вида и гораздо больших размеров, чем склеп.

На земле и на полках стояли бутылки всевозможных размеров, но большей частью, четвертные и ведёрные. В погребе была ещё и вторая дверь, запертая на железный засов с громадным замком, который старуха и отпёрла.

За этой дверью оказался небольшой подвал, откуда был уже ход в кухню дома, где жила Малейнен. Но перед отъездом та тщательно замкнула и даже завалила соединительную дверь со стороны подполья дома. Кто бы ни нанял после неё дом, никто даже не заподозрит, что бок о бок имеется погреб, да ещё с такими загадочными припасами.

Кончив эти приготовления, старуха отправилась домой той же дорогой, какой пришла. Утро следующего дня поглощено было разного рода закупками.

Затем колдунья с зятем освободила и отперла дверь, которая вела в погреб с бутылками, и она снесла туда несколько больших корзин, тщательно укрытых белым холстом. Незадолго до полуночи Малейнен спустилась в подвал, зажгла несколько чёрных восковых свечей, а затем принялась разглядывать и разбирать бутылки.

И посуда, и бутылки с их содержимым были удивительны. Красные деревянные резные пробки, припаянные у горлышка чёрными кружками изображали рогатые козлиные головы. Внутри бутылей заключены были словно крошечные человечки, прозрачные и студенистые, хотя и вполне отчётливые; особенно живыми представлялись головы с отвратительным злобным выражением.

Колдунья отобрала двадцать одну бутылку и поставила их на середину подвала, а затем раскрыла корзины, в которых лежали поросята, кошки и вороны.

Животные казались как-будто дохлыми, потому что не шевелились, даже когда старуха доставала их из корзин и раскладывала по одному перед каждой бутылкой; но всмотревшись, можно было заметить у них чуть заметное дыхание.

В течение этих приготовлений из тёмных углов, где стояли остальная посуда, слышалось глухое ворчание, и вдруг раздались громкие, стоны и зловещий треск. Малейнен мгновенно выхватила из-за пазухи палочку; она погрозила ею в сторону начавшегося шума и произнесла заклинание. Кругом снова всё стихло.

После этого она принесла небольшую жаровню с горящими углями и посыпала её порошком, который с треском сгорел, наполнив подвал, удушливым запахом серы. На жаровне же вспыхнуло синее, с зеленоватым отливом пламя, сменившееся клубом черного дыма, и в тот же миг перед колдуньей очутился вчерашний уродец.

— Ну какие у тебя новости, Анаэль? — спросила она.

Тот скорчил гримасу.

— Ничего достоверного, кума. Не больно он доволен, хотя и не возражает. Так что, если ты настаиваешь, давай, попробуем.

Да, попытаемся. А чтоб придать тебе мужества, потому всё-таки рассчитываю на твою помощь, я тебе поднесу угощение.

Она вытащила из корзины поросёнка и зарезала его так, что тот даже не пискнул. Выпустив кровь в глиняные горшки и сцеживала в них кровь зарезанных животных. Кончив это, Малейнен раздула угли, бросила в них новую пригоршню порошка и затянула песню вперемешку с заклинаниями.

Мало-помалу густой дым застлал погреб, послышался треск, раздались точно выстрелы и дикие крики, а затем, когда дым рассеялся, оказалось, что все бутылки разбиты, а вокруг жаровни собралось целое общество, жадно глотавшее налитую в горшки кровь.

Тут были представители обоих полов и всяких общественных положений: офицеры, духовенство, штатские, купцы, крестьяне и даже дамы. Мертвенно-бледные лица их отражали всевозможные страсти; но помимо трупного цвета и пристального, дьявольского злобного взгляда, ничем иным они не отличались от живых людей.

Малейнен продолжала петь, как вдруг в воздухе блеснул свет, точно молния, порыв ветра пронёсся по подвалу, и точно из-под земли вырос Басаргин с пеной у рта и дико сверкающими глазами. По-видимому он был в ярости.

— Нет! — заревел он. — Не выпущу я её живой из своих рук и не дозволю никогда освобождать её.

Злые духи кинулись на него и пытались повалить его; а в это время Малейнен с палочкой в одной руке и горящим углём в другой подскочила тоже, намереваясь ударить его с левой стороны, Анаэль тоже вцепился в Басаргина.