Читать книгу "Империя травы. Том 2 - Тэд Уильямс"

– И это наследие великих императоров? – резко спросила Мириамель, когда в зале снова установилась тишина. – Доминиат, который когда-то правил миром? Клянусь всеми святыми, еще ничего не произошло, а вы подняли шум из-за того, что не случилось. Да, герцога здесь нет, и нам неизвестна причина его отсутствия. Также нет среди нас и его брата Друсиса. Но больше мы ничего не знаем, весьма возможно, что ничего и не произойдет. На самом деле, я уверена, что так и будет. Тем не менее вы ведете себя как дети, которых родители оставили без присмотра. Сегодня я стыжусь, что в моих жилах течет кровь Наббана, и я никогда не думала, что мне придется произнести эти слова.

– Ваше величество, – сказал с мрачным видом Риллиан Альбиас, вставая, точно один из древних ораторов. – Могу я кое-что сказать?

– Нет, – Мириамель встала, и Риллиан некоторое время в изумлении на нее смотрел, а потом обернулся к остальным собравшимся, которые, в свою очередь, беспомощно на него уставились. – Я не хотела вас обидеть, Патрис Альбиас, ни вас, ни кого-то другого, но время речей осталось в прошлом. Пришло время дать клятву верности не одной семье или другой, не этому дому или другому, но всему Наббану под руководством Верховного Престола. Если мы не можем это сделать без герцога Салюсера, то нет никакого смысла таким важным людям, как вы, сидеть здесь целый день. Мы готовы, но отсутствуют два лидера. Именем моего мужа, своим именем и властью Верховного Престола, в верности которому вы все поклялись, я закрываю сегодняшнее собрание. Мы найдем герцога и его брата и встретимся завтра в полдень, чтобы довести до конца то, что начали. И я не желаю больше ничего слышать. Ситуация слишком серьезна для споров.

Коллективный стон слетел с губ собравшихся аристократов. Многие из них прибыли в столицу всего на один день, и у них имелись планы и дела, которые они собирались осуществить до возвращения домой в провинцию, но, если они хотели бросить вызов оппозиции в Наббане или даже предложить силовую поддержку одной из сторон, никому из них не хватило дерзости поставить под сомнение волю королевы. Мири жестом предложила Фройе и сэру Юргену следовать за ней, после чего вышла со своим небольшим отрядом из Зала Доминиата. Патриси смотрели ей вслед, некоторые – так ей показалось – с нескрываемым неудовольствием, другие с восхищением, скорее ее смелым использованием власти, чем принятым решением.

– Все недовольны, – тихо сказал Фройе, когда они шли между рядами стражников Доминиата. – Я приношу извинения за свои слова, ваше величество, но вы всегда говорили мне, что хотите слышать правду, а не то, что удобно и приятно.

– Если честно, граф, – сказала Мириамель сквозь стиснутые зубы, – меня уже не слишком интересуют удовольствия тех, кто живет в этом ядовитом городе, полном злобы и клеветы. Сейчас я лишь хочу дать понять, что Верховный Престол не станет терпеть бессмысленные склоки и постоянные угрозы миру, который мой дед сюда принес.

На лице Фройе появилось странное выражение.

– У вас общая с ними кровь, ваше величество. И вы лучше других знаете, что наббанайцы более всего хотят не мира, а богатств соседей. Так было всегда.

– Тогда мой долг состоит в том, чтобы это изменить, – ответила она, чувствуя, какими пустыми кажутся ей собственные слова. – Однако сейчас я хочу выяснить, куда, именем Господа, подевался герцог Салюсер.

– И его брат, – добавил Фройе.

– Это меня интересует гораздо меньше, – ответила Мириамель. – По мне, так Друсис и Далло могут вместе отправляться к дьяволу, и я с радостью оплачу им дорогу.

Брат Этан смотрел на пик Ста-Мирор, который становился все выше, заполняя собой небо. Гора доминировала над Пердруином, точно запеченный кабан, которого на подносе поставили на середину стола, – остров с портом, где кипела жизнь, расположился в небольшой бухте, самое место, чтобы засунуть яблоко в раскрытые челюсти кабана. Этан радовался, что покидает Наббан, но картины другой необычной страны, открывшиеся перед ним с борта лодки, наполнили его меланхолией.

Лорд Тиамак сказал, что мужчине полезно увидеть мир, и Этан очень многое успел повидать за время своего путешествия: от сырых туманных болот Вранна до пустынных волнистых дюн южных пустынь. Он ел то, что, по его прежним представлениям, ни один человек не может даже взять в рот, в том числе зажаренную саранчу на деревянных переходах Кванитупула, а также голову козы, торжественно предложенную ему торговцем на границе пустошей Наскаду, когда Этан путешествовал на своем ялике. Этан не стал есть глаза козы, хотя торговец не понял, почему он отказывается от такого потрясающего деликатеса, но Этан объяснил, что ему не позволяет религия (впрочем, он вряд ли сумел бы отыскать место в Книге Эйдона, где хотя бы упоминались глаза козы). Он не хотел оскорбить торговца, очень доброго и гостеприимного хозяина, но недавно обретенная Этаном широта взглядов не распространялась настолько далеко.

Последняя часть путешествия, которую организовал для него Мади, оказалась не такой приятной. Капитан маленького торгового судна, курсировавшего вдоль побережья, также сильно стремился покинуть Наббан, как и Этан, и охотно взял серебро монаха в качестве компенсации отсутствия прибыли после неудачной торговли в городе. Огромные рынки были закрыты по приказу Санцеллана Маистревиса после столкновений между правящими фракциями – в некоторых случаях превратившихся в настоящие сражения, – торговые павильоны горели, а умирающие люди истекали кровью на мостовых. На улицах и на рынках стало небезопасно, повсюду рыскали вооруженные банды, использовавшие общественные беспорядки, чтобы безнаказанно грабить путешественников, а иногда убивать их просто ради развлечения. После того как он узнал все, что возможно, о днях принца Джошуа, проведенных среди братьев Усириса, Этан провел всего несколько ночей в жалкой гостинице рядом с портом, после чего решил, что пора двигаться дальше. Королеве Мириамель не будет грозить опасность на холме Маистревин с ее эркингардами и армией герцога, но скромный монах не имел подобной защиты, пусть он в определенном смысле и являлся королевским посланцем.

Но посреди всего этого хаоса, в местах, где Этан постоянно опасался за свою жизнь, Мади и два его юных отпрыска чувствовали себя счастливыми, как свиньи в мире, состоящем из грязи и навоза. По мере того как денежные запасы Этана убывали – а он уже давно научился делить пополам любую сумму, которую просил у него Мади, перед тем как начать торговлю со своим слугой и проводником, юные Парлиппа и Плекто взяли на себя обязанность наполнять семейные сундуки при помощи самых разнообразных краж и мошенничества, от кошельков до попрошайничества, – при этом они прикидывались калеками.

После того как парочка маленьких негодяев получила милостыню, а потом обокрала важного сановника в городе Разина, Этана и их отца схватили местные стражники и едва не повесили как преступников. Этану пришлось отдать существенную часть оставшихся у него денег, чтобы откупиться от местных властей. На самом деле, сомнительная семейка оставляла за собой след мелких преступлений по всему пути брата Этана, но события в Наббане приобрели скандальный характер. Однажды Этан вернулся в гостиницу и обнаружил, что дети прячут чью-то лошадь в его комнате, которая находилась на самом высоком, третьем этаже. Он так и не понял, как им удалось провести ее мимо владельца гостиницы, но Плип и Плек, как любовно называл их отец, не только отказались рассказать, где украли лошадь, но и сделали вид, что понятия не имеют, как она оказалась в его маленькой комнате.