Читать книгу "Я спас СССР! Том I - Алексей Вязовский"

Глава 5

Опять весной мечты стесняют грудь,

весна для жизни — свежая страница.

И хочется любить кого-нибудь,

но без необходимости жениться.

И. Губерман

— Без кайфа нет лайфа, — говорит вертлявый парень в белом пиджачке — Я тебе фенечку расскажу. Зацепил я клёвую герлу, у неё пэрэнты крутые совки. Фазер ходит в вайтовых трузерах, а шузы все равно совковые. Ха-ха-ха!

— Кончай свой стёб, — отвечает долговязый товарищ в узких черных штанах — Лучше посмотри вон туда. Бундесы чапают, зуб даю. Сейчас дойдут до фонтанаи мы их сделаем.

— Меня сделайте — я выхожу из пролета лестницы ГУМА на верхнюю галерею, подхожу к парням. Типичная фарца. Молодые парни, москвичи. Числятся в какой-нибудь переплетной артели, а сами торгуют шмотками. Скупают или выменивают у иностранцев модную обувь, джинсы, электронику, жвачку, импортные сигареты. Потом перепродают втридорога.

Вчера, на концерте, в который превратился мой творческий вечер, замечая влюбленные взгляды Вики и о боже… Оли со Светой, я со всей ясностью понял — пора заняться имиджем. Писателей в стране много, поэтов — еще больше. Костюм с галстуком — это скучно. Надо выделяться. Надо, чтобы про меня говорили. Так что на следующее же день я отправился в ГУМ. Здесь на верхних галереях тусовались фарцовщики. Высматривали иностранные делегации, отдельных туристов. После чего пытались выторговать у них любую западную шмотку.

— Мэн, ты не по адресу — вертлявый равнодушно отвернулся. Боится. Фарцу гоняют. И милиция и гэбэшники. Только вот я на них совсем не похожу. На лице — многодневная щетина, которая переходит в бородку. Оперативники — обязательно бреются. Ботинки не блестят (всех силовиков еще в училище заставляют до блеска чистить обувь и это сохраняется на всю жизнь). Долговязый внимательно меня рассматривает. Я достаю из кармана пачку десяток. Пересчитываю их. Убираю. В глазах вертлявого загораются огоньки интереса.

— Подожди, Боб — долговязый подходи ближе — Мэн то правильный. Чего хочешь?

— Джинсы Левайс, модный свитер крупной вязки под горло, ботинки на высокой подошве. Лучше немецкие.

— Неплохой заказец. Давай так. Выходишь из ГУМа в сторону улицы 25-го октября, направо. Доходишь до Никольского тупика. Там справа подъезд дома будет. Жди там.

— Подожди. Не торопись. Сколько вся эта "музыка" будет стоить?

Долговязый поднял глаза к потолку, пошевелил губами что-то прикидывая в уме.

— Ну думаю в двести рублей уложишься…

— Во сколько! — моему возмущению не было предела— Ты мне деним с золотой фурнитурой что ли втюхиваешь?

— Да правильные цены. Шмотье фирменное, не самопал. Ну может скачуху тебе еще дадут. Как крупному клиенту… Все. Давай до Тупика.

Делать нечего, я киваю, иду по указанному адресу. Быстро нахожу подъезд, захожу. Ждать приходится долго. Но оно того стоит. Тот самый вертлявый, словно на шарнирах парень по кличке Боб приносит все, что я заказал. Фирменный джинсы (я проверяю не самострок ли), отличный черный свитер, такие же черные ботинки на высокой рифленой подошве.

— Сам то кто будешь? — как бы невзначай интересуется Боб, пока я примеряю обновки.

— Поэт.

— Да ладно!

Я пришел к тебе на хаус В модных джинсах "Леви Страус". Ну а ты кричишь — Смотри! Вся столица носит "ЛИ"

Боб громко ржет, хлопает себя по ляжкам.

— Клево! Давай еще!

— Давалка сломалась, считай деньги — протягиваю фарцовщику купюры.

— И что поэты такие бабки зарабатывают — как бы промежду прочим интересуется Боб.

У меня тут же в голове громко прозвенел звонок. Говорил ребятам не шиковать, а сам тут же пошел купюрами шелестеть:

— Ты, Боб, случайно не в ансамбле играешь в свободное от фарцы время — спрашиваю я.

— В каком смысле…

— Ну типа" барабанщиком" не подрабатываешь — добавляю немного угрозы в голос.

— Не…. — фарцовщик пугается — Просто так спросил!

— Ну если только просто так… Гонорар получил за концерт. Давай по деньгам решать.

Все шмотки обходятся мне в 186 рублей! Нормально. Вписываюсь. И ведь с размерами угадал…

Я опять остаюсь без копейки. Это даже смешно. В чемоданах на вокзалах хранится грузинский миллион, а я нащупываю в кармане 5 копеек, чтобы доехать на метро до Моховой.

Пока еду, размышляю, что же мне делать с резким наплывом женщин в моей жизни. Во-первых, Вика. С ней у нас предстоит третье свидание. Позвал в ресторан Центрального дома литераторов. Приличная кухня, вино… Девушка меня сильно привлекает. Красива, умна, скромна. Ну ладно, не так уж скромна, раз с Петровым гуляла. Теперь дует на воду, обжегшись на молоке. Дуть может долго. Пока не сложатся звезды, циклы и прочие женские факторы.

Во-вторых, Оля Быкова. Подпольная кличка Пылесос. Она же староста и комсорг. Активист и просто жизнерадостный, активный человек. Тоже красивая. Одевается, конечно, не ахти, но это поправимо. Чем-то я ей глянулся и она сама меня позвала на свидание. После творческого вечера, только я вышел за кулисы, мне было прямо и без намеков предложено в субботу вечером сходить на «Жаворонка». В начале мая вышел замечательный отечественный фильм про советских солдат, которые бегут из плена на танке Т34. Я уставший, еще не отошедший от бурных аплодисментов, сходу дал согласие. Потом конечно, задумался. Даже посоветовался с Димоном. Но тот только одобрительно хлопнул меня по плечу:

— Давай, Рус, не стесняйся. А если Вика теперь играет за команду «динамо»? Оля — вулкан! Тут друзья тайком Фрейда приносили почитать — зашептал мне Кузнецов — Это называется сублимация подавленного либидо. Ей хочется, очень. Но не с кем. Вот она и тратит свою либиду на всю эту общественную деятельность.

Фрейд сейчас запрещен в Союзе. Ходит в самиздатовских перепечатках. Теоретически его можно взять в спецхранилище библиотеки. Но нужно получить такие! визы и подписи на заявлении…

Наконец, Света Фурцева. Эта поступила тоньше. Дождалась пока все разойдутся после творческого вечера, поймала меня уже в коридоре.

— Очень понравилось! Ты прямо талант.

Девушка была одета в строгую длинную юбкупо щиколотку, блузку и приталенный пиджак серого цвета. Прямо министерская дама. На щеках румянец, глаза сияют.

— Я уверена, что у тебя большое будущее в литературе.

Ага, совместно с Высоцким, Рождественским и Евтушенко.

— Мне особенно понравилось «Некрасивых женщин не бывает». Я даже записала — Света достала из сумочки тетрадь, открыла ее:

«…Некрасивых женщин не бывает, Красота их — жизни предисловье, Но его нещадно убивают Невниманием, нелюбовью…»

— Какие верные и точные слова! Сегодня же покажу маме. Я думаю — Фурцева-младшая замешкалась, подбирая слова — Даже уверена, она захочет с тобой познакомиться.