Читать книгу "Дурная кровь - Джон Каррейру"

Элизабет нужен был новый прибор, который бы смог проводить анализы других типов. В ноябре 2010 года она взяла на работу молодого инженера по имени Кент Фран-кович и поручила решить эту проблему. Кент недавно получил в Стэнфорде ученую степень по инженерному делу, а до этого проработал два года в лаборатории реактивных двигателей НАСА в Пасадене, где принимал участие в создании марсохода Curiosity. Он, в свою очередь, нанял Грега Вэни, с которым познакомился в НАСА, откуда Грег потом перешел в SpaceX Илона Маска. Ростом под два метра и весом больше ста десяти килограммов, Грег напоминал игрока национальной сборной по американскому футболу, но при этом был чрезвычайно умен и наблюдателен.

На несколько месяцев Кент и Грег стали любимыми сотрудниками Элизабет. Она приходила на их встречи — мозговые штурмы — и делала предложения по конструкции новой роботизированной системы, которую они должны были создать. Обоим были выданы корпоративные кредитные карты с разрешением покупать любое оборудование и материалы, которые потребуются для работы.

Новый аппарат, который только предстояло сконструировать, Элизабет нарекла «миниЛаб». Как следует из названия, основной задачей была миниатюризация — Элизабет все еще вынашивала идею прибора, который будет стоять в каждом доме на столе или в шкафу. И это ставило перед инженерами чрезвычайно сложную задачу — чтобы выполнять все те анализы, которые Элизабет от него требовала, прибор должен был содержать неизмеримо больше частей и деталей, чем «Эдисон». Только из ключевых систем, в дополнение к фотоумножителю, в небольшой настольный корпус нужно было поместить еще три прибора: спектрофотометр, устройство для цитометрии и термоблок для проведения молекулярных тестов (изотермальной амплификации ДНК).

Ни одна из этих частей не была изобретением «Теранос», все они уже были известны. Первый коммерческий спектрофотометр был разработан в 1941 году американским химиком Арнольдом Бекманом, основателем фирмы Beckman Coulter. Прибор просвечивал образец крови светом различной длины волны и измерял, сколько какого света образец поглощает. На основе этих данных рассчитывалась концентрация конкретных веществ в образце. Спектрофотометры использовали для определения содержания в крови таких веществ, как холестерин, глюкоза, гемоглобин. Цитометрия — способ поштучного подсчета клеток крови — была изобретена в девятнадцатом столетии и применялась для диагностирования анемии, рака крови и других заболеваний.

Всеми этими приборами пользовались клинические лаборатории по всему миру уже десятки лет. Иными словами, «Теранос» не изобрела никаких новых методов анализа, скорее ценностью «миниЛаба» могла стать миниатюризация известных технологий и объединение их в один прибор. И хотя это было сложно назвать прорывом в науке, но в рамках идей Элизабет о переносе анализов крови из больничных лабораторий в супермаркеты и аптеки, а затем и домой к людям такая система имела свой смысл.

Надо сказать, что в принципе на рынке уже были условно портативные системы анализа крови. Например, Piccolo Xpress — аппарат размером с банкомат производил тридцать один тип анализов и выдавал результат за двенадцать минут. Для работы прибора и проведения нескольких наиболее распространенных тестов было достаточно трех-четырех капель крови. Тем не менее ни Piccolo и ни один из представленных на рынке приборов не могли производить полный список всех лабораторных исследований. По идее Элизабет именно это должно было стать уникальным преимуществом «миниЛаба».

Грег потратил немало времени на изучение различных моделей лабораторного оборудования, чтобы разобраться, как те работают, и понять, можно ли их сделать меньше. Он заказал спектрофотометр фирмы Ocean Optics и полностью разобрал его, чтобы выяснить, что там внутри. Процесс работы был чрезвычайно увлекательным, но вот к перспективности общего подхода начали возникать вопросы.

Грег стал задумываться, а не лучше ли вместо того, чтобы конструировать новые приборы с нуля, руководствуясь исключительно размерами, которые совершенно из головы придумала Элизабет, взять доступные коммерческие решения, которые они как раз мучительно пытались уменьшить, и интегрировать в единую систему. Когда выяснится, что все это нормально работает вместе и будет готов работающий прототип, тогда уже можно будет подумать о размерах. Концентрация на внешнем виде, а не на том, будет ли прибор работать, создавала ощущение, что они строят дом, начав с крыши, а не с фундамента.

Из-за проблем в отношениях с девушкой Грег часто приезжал в офис по субботам, чтобы отвлечься. Он заметил, что Элизабет явно одобряет это — для нее работа по выходным была признаком лояльности и преданности делу. Она сказала, что неплохо бы, чтобы и Кент присоединялся к рабочим субботам, его отсутствие беспокоило Элизабет. Для нее не существовало понятия баланса рабочей и личной жизни, в ее голове существовала только работа.

При первой встрече глубокий голос Элизабет произвел на Грега, как и на многих других, большое впечатление, но вскоре он начал подозревать, что она говорит так специально. Однажды, в конце вечернего совещания у себя в кабинете, она внезапно переключилась на более естественный для молодой девушки голос. «Здорово, что ты теперь с нами», — вставая, сказала она Грегу на несколько октав выше, чем обычно. Похоже, забывшись, она не включила свой официальный «баритон». Поразмыслив, Грег решил, что в этом притворстве был некоторый смысл, ведь в Кремниевой долине безоговорочно преобладали руководители-мужчины. Он не мог с ходу вспомнить ни одной женщины — основателя успешного стартапа. Похоже, в какой-то момент Элизабет решила, что необходимо привлекать внимание всеми доступными способами, чтобы с тобой считались.

Через пару недель после этого случая Грегу представилась еще одна возможность убедиться, что «Теранос» — необычная компания. Постепенно у него сложились дружеские отношения с Гэри Френцелем. Хотя Гэри выглядел толстяком и неряхой — по офису он ходил в широких джинсах, висящих на коленках, футболках на два размера больше и «кроксах», — но при этом был умнейшим и образованнейшим человеком. Кроме того, Гэри страдал от особенно тяжелого случая сонного апноэ прим. и не раз задремывал во время совещаний, хотя моментально просыпался с остроумным возражением и великолепной альтернативой, если кто-то предлагал особенно бестолковую идею.

Однажды на выходе из офиса Гэри вполголоса поведал новому другу, что Элизабет и Санни живут вместе. Грег был ошеломлен. На его взгляд, руководителю не стоило спать со вторым по значимости человеком в компании, но еще хуже было скрывать это ото всех. Для Грега это была чрезвычайно важная информация, которую, по его мнению, следовало сообщать новым сотрудникам официально. А теперь все, что он знал о компании, перевернулось с ног на голову — если Элизабет скрывала свои отношения с топ-менеджером, о чем она еще могла врать?