Читать книгу "Сестромам. О тех, кто будет маяться - Евгения Некрасова"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
4.4.
5.
Это так судьба зарифмовалась, что их звали Сашами. Но если бы так не случилось, Саша бы всё равно переименовала себя в честь мужа. Он был её истинный спаситель. За любовника, мужа, отца и брата. Восемь лет назад он вытащил её из жизни, которая тащилась к смерти. Саша рыла себя, хороводила эксперименты. Завтракала рисом и коньяком с добавлением кофе, катилась на работу в рекламное бюро, где её терпели за больную фантазию и способность писать-рисовать одновременно. Красилась в зелёный или красный, брилась налысо, прокалывала себе брови и соски. В съёмной Сашиной однушке гостили съёмные люди. Иногда Саша тюбиком выдавливала из себя тексты. За волосы её постоянно тянул вечно-вечный страх. Саша шарахалась от природы и механизмов, от стекол, лифтов, машин, поездов, детей, толп, часто боялась выходить на улицу. Страшилась болезней и вовсе не всех гостей до себя допускала. Тут – раз и однажды, по непонятной причине, ей вдруг повезло: появился Саша. Он взял всё на себя, разрешил жене заниматься чем угодно, снял хорошую квартиру, победил Сашино рабство от страха.
Саши ощущали друг друга как сообщающиеся сосуды. Если кто-нибудь из Саш заболевал на ходу, второй Саша это чувствовал. Если кто-то из Саш хотел позвонить-написать другому, второй Саша звонил тут же или они звонили-писали одновременно. По запахам одного другой понимал, что у того болит или что тому хочется. Это была настоящая и хорошая любовь.
То-то и странно было, что Саша не понимал сейчас ничего про новую Сашину болезнь. Будто специально влез в свою важную серьёзную работу по уши. Не удивлялся, не задавал вопросов про Сашины новорождённые раздражение, злобу и холодность. Саша не хотела домой, мастерила себе встречи, определяла себе место-стол в коворкинге или библиотеке. Саша не видел – не слышал, что уже более двух недель его жена любила другого человека.
5.5.
6.
Через месяц после начала Сашиной болезни и через три недели после осознания ею своего человека Саша пришёл домой хороший и сделал всё, как жена раньше любила. Она решила, что достаточно ей так себя вести, и сдалась. Лежала, смотрела на двигающуюся тень – на ней и на стене одновременно. Не тень мужа-спасителя, а незнакомого, которой делал всё так, как она теперь не переносила. Равнодушие нянчит ненависть к любящему. Тошнит от себя за пополнение армии вынужденных притворяющихся. Добро пожаловать, сестра! Вот он – настоящий брак, крепкая семья. Сначала тяжёленько, потом стерпится, притрётся. Нелюбовь-привычка, выть хочется, а потом забудется и будет только хотеться спать. Годы – гады, ползут быстренько, на работу – с работы – домой, поесть вместе, по выходным – атака супермаркетов и ле-руа-мерленов, того-самого – и закрепили ребёночком. Теперь точно – не рыпнуться. Ясли, детский сад, курит на переменах! Это твоё воспитание!
Хочется змеёй выползти из-под, но страшненько! Конечно, Саша, страшненько! Вдруг вдарит или чего хуже – объяснять придется разрыв объятий. Ять-ять-ять-ять-ять-ять-ять-ять-ять. Еть-еть-еть-еть-еть-еть-еть-еть-еть-еть. Саша понимала, что муж никогда не вдарит, но ненавидела сейчас его так, как если бы он вдарил. Раньше молилась, чтобы Саша длился вечно. Теперь страшно, что он – навсегда.
Саша выползла. Ощутила себя грязной и мерзкой. Изменила человеку своему. Саша сходила на кухню, вернулась с худеньким ножиком, занесла его над спящим мужем. Рядом рыдал домовой. Гнать из дома такого нерасторопного. Другой бы что-нибудь выдумал – открыл бы кран, поджёг бы мусорное ведро, разбил бы окно. А этот стоял и растирал слёзы по мохнатой морде. Тут нож выпал из Сашиной ладони и брякнулся на пол. «Мужик придёт», – случайно подумал домовой. Саша села на пол, на лезвие ножа, только плосколежащее. Прошептала что-то. Домовой навострил уши в Сашину сторону. «Себястрашие». Это Саша поняла, что она сама страшнее всех – всего на свете. Домовой осторожно вытащил из-под неё нож и утащил в кладовую.
6.6.
7
От Саши принялись уходить родинки. Сначала секретная – из того места, которое Евгеньев называл «привычкой», потом ещё одна из пупка, потом остальные – с плеч, спины, головы, лица и рук. Начали расползаться волосы, тощать конечности, выпирать скулы. Глаза же посветлели от прущего из них счастливого света. Саша постоянно теперь улыбалась и не способна была ничего сотворить со своим лицом. Летала по Москве, вжих-вжих крылами-невидимками, на неё оборачивались все мужчины и женщины. Забывала, как добиралась откуда-нибудь куда-нибудь. Сделалась жадной до заказов, чтобы больше сидеть работать где-нибудь в кафе или библиотеке и не идти домой. Муж твердил, что она слишком много работает и ей надо отдыхать. Про родинки – ничего не заметил родненький. Чтобы не ссохнуть с ума, Саша пошла просить совета.
Паб рядом с «Фаланстером» набух от молодых и начитанных мужиков. Саша встретилась тут с институтской подругой Аней рассказать, что любит человека в кофте на молнии и что видела его только раз в жизни. Аня – романтик, живущая в России не более двух месяцев в год, разулыбалась и посоветовала Саше срочно ехать к человеку своему. Про родинки – ничего не заметила родненькая.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Сестромам. О тех, кто будет маяться - Евгения Некрасова», после закрытия браузера.
