Читать книгу "Разоблачение Тисл Тейт - Кейтлин Детвейлер"

«Привет, Оливер. Нет, в подкупы я и правда не верю. Но мне дико надоело сидеть, как отшельнице, дома и каждый день пытаться закончить книгу, официальный срок сдачи которой уже прошел. Папа сейчас (почти) в порядке, но недавно с ним случился несчастный случай, так что дома все не очень спокойно. Поэтому мой ответ: да. В одиночестве я застряла. И в сочинении концовки мне может помочь откровенный разговор не с одним, а сразу с двумя суперфанатами Мэриголд. (Я тебя в этот список включаю, даже не пытайся сопротивляться. Только самые настоящие закоренелые суперфанаты могут пойти на подкуп.) Так что, может быть, мы могли бы потусоваться как-нибудь втроем и заняться мозговым штурмом? Если Эмма, конечно, готова. Мне подойдет любое место, кроме моего дома. Но если вы заняты, ничего страшного. Просто дайте мне знать. Идет? Тисл».

Я вынуждена сделать над собой усилие, чтобы отойти от стола и перестать обновлять страницу в ожидании ответа. Я сажусь на кровать и пытаюсь припомнить какие-то другие хобби, которые меня увлекали, веселили, наполняли интересом к жизни. На самом деле, должно же быть что-то кроме чтения, имитации писательства, просмотра телевизора и общения с отцом и Лиамом. Есть мой сад, но сейчас слишком холодно. И иногда я слушаю музыку, так?

Как это печально. Как плачевно.

Оживает телефон: сообщение от Лиама. Я чувствую укол совести, вспомнив про только что написанное письмо, хотя в действительности я ничего такого не сделала. Я предложила встретиться Оливеру и Эмме.

Открываю сообщение. «Думаю о тебе все утро. Мне очень стыдно, что я вчера так на тебя давил. Больше никаких разговоров о Мэриголд. Клянусь. Я знаю, что все весьма ужасно, и хочу быть для тебя тем немногим, что НЕ ужасно».

Несколько минут я смотрю на сообщение. И снова сигнал входящего сообщения, и я читаю: «Жаль, что я уеду на выходные. Хотелось бы пригласить тебя на настоящее свидание».

Короткая пауза и третье сообщение: «В следующие выходные – что захочешь. Обещаю». Такой поворот событий должен бы меня приободрить: Лиам признает, что был не прав, клянется быть тем самым светлым лучиком в моей жизни, в котором я так сильно нуждаюсь. Он больше не будет поднимать тему Мэриголд. Но вчера я почувствовала такую уверенность. Уверенность в том, что нам нужно взять паузу, пока вся эта ситуация с книжкой не разрешится.

Я медлю еще несколько минут и набираю ответ: «Не волнуйся. Веселись в деревне с папой и бабулей! Целую, обнимаю». Туманно, ни к чему не обязывает. Может быть, несколько дней разлуки пойдут нам на пользу.

Я подхожу к столу и обновляю страницу своей почты. Ответ от Оливера.

«Тисл! Сочувствую по поводу твоего папы. Надеюсь, с ним все хорошо. И очень жаль, что ты ощущаешь себя одинокой. Как бы рад (хоть мне и жаль), что даже такой обалденно знаменитый писатель иногда впадает в уныние, как и все мы, обычные людишки. Хочешь, встретимся в четыре в «Грампи Лу» на улице Пайн? О.».

Я отвечаю «да»: в четыре часа будет отлично, хотя сейчас выходной, и я нарушу собственный план – поработать над книжкой.

Несколько раз переодевшись перед зеркалом, я останавливаюсь на старых черных джинсах и черном пушистом свитере. Мне кажется, это вполне приемлемо для обычной встречи, чтобы попить кофе, не подразумевающей ничего романтического. Куда лучше, чем два гастрольных платья, которые я сначала примерила. Только вот Оливер наверняка тоже будет весь в черном, а мне не хотелось бы, чтобы другие посетители кафе приняли нас за парочку готов. Я набрасываю на шею голубой шарф – и ситуация улучшается.

Я прохожу мимо папиной комнаты, которую сейчас занимает Миа, и впервые с той ночи вспоминаю про красную металлическую коробку. Фотографии, письма, последнее, что осталось от мамы. Теперь папа не стоит на страже. Не хочу, чтобы Миа застала меня в момент вторжения в ее личное пространство, но, когда она в следующий раз выйдет из дома…

Я накидываю куртку и выкрикиваю, что пойду попью кофе и погуляю. Ожиданием ответа я себя не утруждаю. Выйдя на крыльцо, я поворачиваюсь в сторону, противоположную дому Лиама.

На улице я замечаю миссис Риззо. В своем вечном халате она проверяет почтовый ящик, и, проходя, я морально готовлюсь к лекции с ее стороны. Но вместо лекции слышу:

– Как дела у твоего папы?

– Хорошо, – вру я и смотрю на носки своих ботинок. – Ну, то есть не очень хорошо. Он в довольно плохой форме. И тяжелый период будет длиться несколько месяцев.

– Но вам же кто-то помогает, да? Я видела, как на заднем крыльце курит женщина. Просто отвратительно. Нужно сказать ей, что это неприемлемо, ведь она заботится о больном! – Миссис Риззо поднимает узловатый кулак, прищуривается и смотрит на меня своими карими глазами, похожими на бусинки, увеличенные до тревожных масштабов толстыми стеклами очков. – А вы, юная леди, даже не думайте о курении. Если замечу, можешь быть уверена, я немедленно пойду прямо к твоему отцу и выдам тебя.

– Не буду, – говорю я, сдерживая улыбку. – Обещаю.

– Н-ну ладно.

Миссис Риззо замолкает и пробегается рукой по коротко остриженным волосам, которые на фоне ее темно-коричневой кожи выглядят как серебряные. Я киваю на прощание, предполагая, что она закончила беседу со мной, но она вдруг говорит:

– Заходи, если что-то будет нужно. Хорошо? Я завтра напеку твоему папе печенья. Радужная глазурь, чистый эксклюзив.

Остаток пути я улыбаюсь. Улыбаюсь благодаря миссис Риззо! Без доли сарказма! Никогда бы не подумала, что этот день настанет. Не буду больше шутить по поводу ее вкусного печенья и называть его «птичьим пометом».

Войдя в кафе под тихий звон колокольчиков на двери, я оглядываюсь. Единственный посетитель кроме меня – это парень, с виду студент, в ярких фиолетовых наушниках фирмы «Битс». Он чем-то очень увлечен, полностью ушел в свой айпад.

Потенциальных поклонников Мэриголд тут явно нет. Я заказываю микс из кофе мокко и капучино и едва успеваю сделать первый глоток, как в кафе входит Оливер. Я ставлю чашку на стол и машу ему рукой, ожидая, что сейчас вслед за ним появится и Эмма. Дверь закрывается. Эммы с ним нет.

Мой желудок в панике завязывается узлом, восхитительная пенка от капучино мгновенно свертывается. Эмма была жизненно важным компонентом, который делал эту встречу совершенно нормальным событием. Компонентом необходимым, на самом деле, потому что она настоящий кладезь проницательных наблюдений по поводу «Лимонадных небес». Это должна была быть рабочая встреча, а не свидание один на один с Оливером.

– А где Эмма? – быстро спрашиваю я, когда Оливер подходит к моему столику. И только потом вспоминаю, что нужно сказать: – Привет! Рада тебя видеть.

– Я тоже хотел, чтобы она тут была, но днем она почувствовала себя хуже. Надеюсь, ничего, что я пришел один. – Он встряхивает головой и садится напротив меня, внимательно разглядывая завитки на пенке моего капучино. – Полный отстой – видеть, что ей приходится переживать. Иногда я испытываю чувство вины за то, что я такой здоровый.