Читать книгу "1941, Великая Отечественная катастрофа: Итоги дискуссии - Коллектив авторов"

план войны как нельзя лучше соответствовал советскому представлению об оптимальном развертывании сил противника, чтобы он был «готов» попасть под советский «упреждающий удар».

Сравнение разведанных СССР и Германии друг о друге приводит к выводу, что представление германского руководства о силах СССР было занижено, а мнение советского руководства об их качестве — завышено. Соответственно в Кремле ждали, что для войны с СССР Гитлер должен сосредоточить гораздо больше сил, а Гитлер был уверен, что справится меньшими. Но и реальную группировку противника советская разведка полностью вскрыть не смогла. Разведсводка 31 мая 1941 г. предполагала, что Германия сосредоточила против Великобритании больше сил, чем против СССР. В действительности к 21 июня против СССР было развернуто 62% германских дивизий. Разведка недоглядела одну группу армий из трех (что подтверждало вариант стратегических «клещей»), одну армию из семи и не обнаружила танковые группы. Проводимые советской разведкой расчеты сил, которые Германия бросит против СССР, «были чрезмерно завышены, а их сопоставление с оценкой германской группировки у границ СССР показывало, что процесс сосредоточение Вермахта для войны с СССР еще далек от завершения»239.

Данные разведки были противоречивы. Сталин понимал, что существует высокая вероятность нападения, но не имел достоверных сведений о сроках удара. Ему оставалось руководствоваться «лакмусовыми бумажками», признаками, которые говорят о готовности Германии к нанесению удара.

Поступала дезинформация о том, что, как и в предыдущих ситуациях, Гитлер сначала прибегнет к политическому давлению, чтобы установить контроль над Украиной бескровным путем. «5 мая 1941 г. поступила информация... Корсиканца о том, что концентрация немецких войск есть средство ведения «войны нервов», чтобы побудить СССР принять следующие условия Германии: СССР должен дать гарантии вступления в войну против Англии на стороне держав «оси». В качестве «залога» будут оккупированы Украина и Прибалтика... 8 мая советскому руководству было доложено сообщение Старшины, в котором говорилось, что нападение на СССР не снимается с повестки дня, но немцы сначала предъявят Советскому Союзу ультиматум...»240 Версия о том, что Гитлер вернулся к идеям конца 1938 г. об отторжении Украины от СССР (в отличие от полного уничтожения СССР), казалось бы, подтверждалась и поведением украинских националистов. Через четыре дня после принятия плана «Барбаросса» была принята директива «О едином генеральном плане повстанческого штаба Организации украинских националистов», в которой говорилось: «Украина находится накануне вооруженного восстания, сразу же после выступления немецкой армии миллионы людей возьмут оружйе, чтобы уничтожить Советы и создать свое украинское государство... в союзе с немцами»241. При таких настроениях украинских националистов их легко было использовать для давления на СССР по чехословацкому сценарию — восстания, инспирированные извне, военные угрозы с требованием предоставления Украине «независимости». «Политический блицкриг» должен был предшествовать военному, что стало бы для Сталина хорошим сигналом для «упреждающего удара». Демонстрируя уступчивость в малом (соблюдение плана хозяйственных поставок Германии при нарушениях графика немцами, терпимость к нарушению воздушного пространства СССР немецкими самолетами), Сталин провоцировал Гитлера на требования больших уступок, на ультиматум. Конечно, Сталин не был настолько безрассуден, чтобы опираться в своих расчетах только на этот ультиматум. Не будет ультиматума — не беда. Есть и более важный показатель — сосредоточение войск. Но ведь и их пока недостаточно, чтобы бросить вызов огромной военной машине СССР.

Но, на беду, советская секретность не позволила Гитлеру составить представление о действительных размерах этой машины, и он готов был начать наступление гораздо меньшими силами, чем ожидал Сталин. Основой логики «упреждающего удара» был расчет на то, что удастся выявить сосредоточение немецких войск для удара по СССР. Но Гитлер был нелогичен, и его удар оказался невероятным сюрпризом и по времени, и по силам, и по направлению главного удара.

МАЙСКАЯ ТРЕВОГА

Немцы начали переброски войск на Восточный фронт в феврале 1941 г. Они опережали противника, тем более что планировалось сосредоточить меньше сил, чем ожидал Сталин. Но в апреле ситуация изменилась. Гитлер принял решение перенести удар по СССР с мая на июнь, а Сталин как раз узнал о том, что нападение готовится на май.

1 мая 1941 г. Сталину стало известно о сообщении агента Старшины: «Вопрос о вступлении Германии против Советского Союза решен окончательно, и начало его следует ожидать со дня надень»242. Это казалось странным — на границе с СССР было по-прежнему слишком мало сил. Но в апреле по разведывательным каналам поступало слишком много тревожной информации. 29 апреля, выступая перед офицерским корпусом, Гитлер говорил: «В ближайшее время произойдут события, которые многим покажутся непонятными. Однако мероприятия, которые мы намечаем, являются государственной необходимостью, так как красная чернь поднимает голову над Европой»243. Нарком госбезопасности СССР В. Н. Меркулов докладывал Сталину, Молотову и Берии, что «начиная со второй половины апреля с.г. ряд сотрудников германского посольства отправляет из СССР в Германию членов своих семей и особо ценные вещи»244. Такие события происходят во время военной тревоги. Война может начаться в любое время. В начале мая из Варшавы сообщали: «О предстоящей войне между Германией и Советским Союзом немецкие офицеры и солдаты говорят совершенно открыто, как о деле уже решенном. Война якобы должна начаться после окончания весенних полевых работ. Немецкие солдаты, со слов своих офицеров, утверждают, что захват Украины немецкой армией якобы обеспечен изнутри хорошо работающей на территории СССР пятой колонной.

С 10 по 20 апреля германские войска двигались через Варшаву на восток беспрерывно...»245. Сталин мог задаться вопросом: может быть, мы недосмотрели и Гитлер все-таки готов к войне?

Гитлер действительно сначала планировал нанести удар в середине мая. К концу апреля эти сведения, уже устаревшие, могли дойти до Старшины. Советское руководство стало готовиться к отражению возможного удара. Наступательная группировка РККА еще не сформировалась. Если Гитлер нападет сейчас, то мартовский план упреждающего удара осуществить не удастся. Как же так, неужели не разглядели сосредоточения немецких войск?

Так началась майская «военная тревога» 1941 г. В тугой узел завязались сразу несколько событий — речь Сталина перед офицерами 5 мая, назначение Сталина председателем Совнаркома 6 мая, полет Гесса 10 мая, разработка нового плана упреждающего удара 15 мая, высадка немцев на Крите 20 мая.

Сталин ждал сообщения