Читать книгу "Эволюция потребления - Франк Трентманн"

Люди во всем мире стали перерабатывать больше отходов, однако в каждой стране данный подход распространялся с разной скоростью, кроме того, в настоящий момент он соседствует с другими формами взаимодействия с мусором. К 2010 году Германия, Австрия и Бельгия перерабатывали 60 % ТБО, в то время как Португалия и Греция осваивали едва ли 20 %, а Турция не перерабатывала почти ничего. В Японии интенсивную переработку дополняет сжигание мусора. В Нидерландах, напротив, переход на сжигание после 1980-х годов привел к тому, что люди стали меньше заботиться о количестве мусора, которое они выбрасывают. Содержание мусорных контейнеров также отличается. В Швеции 68 % муниципального мусора составляет бумага, а во Франции и Испании на бумагу приходится лишь 20 %[1720]. Швейцарцы и датчане выбрасывают огромное количество текстиля, а вот немцы – нет.

Накопление и переработка муниципальных отходов: три региона Европы, 1995–2013

Источник: Евростат, «Municipal Waste Generation and Treatment 1995–2013».

Словом, сегодняшнюю Европу можно разделить на три региона с разным отношением к мусору: северный регион, простирающийся от Бельгии и Германии до Скандинавии, где мало свалок и хорошо развита переработка отходов, хотя люди здесь выбрасывают больше мусора, чем в других регионах; средиземноморский регион, где мусорных свалок больше, а переработки чуть меньше; и, наконец, Восточная Европа, которая отстает от остальных в том, что касается переработки бытовых отходов, так что бо́льшая их часть оказывается в итоге на мусорной свалке. В Северной Европе штрафы и налоги за отправление неопасного муниципального мусора на свалку в 3–4 раза выше, чем в Восточной Европе. Несмотря на все усилия, потраченные на гармоничное сосуществование стран внутри Европейского союза, кое-какие несоответствия по-прежнему остаются. В отношении биоотходов (пищевых и садовых), к примеру, до сих пор не установлены стандарты. Многие нидерландцы и испанцы перерабатывают этот мусор, в то время как в Хорватии и Португалии его отвозят на свалку[1721].

В Восточной Европе путь к переработке отходов был тернист и драматичен, как нигде, ведь здесь социализм накладывал на него свой отпечаток. По утверждению коммунистов, мусор является капиталистическим феноменом и символом безрассудной траты человеческой энергии и материальных ресурсов в нацеленном на быструю прибыль обществе с имперскими замашками. В руках же социалистов мусор превращается в ценное «старое» или «вторичное сырье», в неиссякаемый источник, как утверждала пропаганда. В некотором смысле социалисты воспользовались примером ранней капиталистической борьбы за эффективность, которую вели Гувер и другие. Нехватка сырья – результат географической участи и недальновидной плановой экономики – сделала переработку отходов насущной проблемой в странах Восточного блока во время «холодной войны». Сбор мусора помогал сохранить твердую валюту. Венгрия потеряла территории и столкнулась с эмбарго, поэтому сбор выброшенного – начиная с металлического скрапа и заканчивая дверными ручками – стал вопросом жизни и смерти для металлургии. В 1951 году, когда сбор шел полным ходом, еженедельно люди собирали 2000 тонн железа. Коммунистическая партия считала, что «расточителей следует наказывать дисциплинарным взысканием»[1722]. Однако людей необходимо было также и мотивировать. Социалистических идеалов оказалось для этого недостаточно. Ненужной одеждой стало возможно оплатить ботинки; ошметки кожи можно было обменять на перец и рис. В Восточной Германии 1950-х годов сдача полукилограмма макулатуры сулила приобретение ценного рулона обоев; а килограмма костей – куска мыла (Feinseife).

Призыв собирать ценные отходы являлся социалистическим вариантом западной кампании справедливой торговли. Молодые пионеры не пили «этический» кофе, однако они демонстрировали свою «солидарность с Вьетнамом», собирая старые газеты и тряпки. Германская Демократическая Республика создала национальную сеть сбора вторичного сырья – «Народный комбинат по сбору вторичных материальных ресурсов» (Sekundärrohstofferfassung, SERO). В 1980-х годах места для сбора, обозначенные табличками с розовым слоненком Эмми – символом SERO, появились и на озерах в Мекленбурге, и возле Песчаниковых гор в Саксонии. Когда в 1989 году Берлинская стена пала, у SERO было 17 200 мест приема вторичного сырья и 55 000 контейнеров по всей стране; имелись также дополнительные пункты приема лома на переработку и специальные баки для пищевых отходов. В ходу было больше многоразовых, чем одноразовых бутылок[1723]. Восточные немцы перерабатывали примерно 40 % своих отходов – такого результата британцы смогли достичь лишь в 2010 году, а итальянцы и испанцы не достигли до сих пор.

Однако ностальгировать по тем временам, пожалуй, не стоит. Сбор вторичного сырья был мотивирован вовсе не заботой об окружающей среде, а проблемной промышленностью – с помощью переработки Восточная Германия увеличивала общий объем сырья примерно на 10 %. Однако такой способ был весьма убыточным, так как компании удерживали материалы для надуманных целей. Огромное количество старого скрапа, не востребованное промышленностью, ржавело на задворках. При социализме переработка отходов переживала как подъемы, так и падения. Венгрия в 1960 году собирала одну треть всех старых шин и по этому показателю серьезно опережала всех своих капиталистических соседей. Однако к 1973 году этот показатель сократился до 3 %. В 1980-х годах социалистические государства стали отставать в переработке муниципального мусора, а западные немцы уже в 1970-х годах собирали больше макулатуры, чем их братья и сестры за стеной. Разрыв с социализмом повлек за собой разрушение существовавших каналов и практик переработки отходов. Спустя несколько лет после падения стены в Восточной Германии осталась лишь сотня пунктов приема отходов. Системы возврата многоразовых бутылок и прочего мусора перестали получать субсидии и, как следствие, утратили свою привлекательность: все переключились на более дешевые частные формы обращения с мусором. В Чешской Республике сбор макулатуры и стекла остановился полностью. И если 1990-е годы стали золотым десятилетием переработки отходов на Западе, то на Эльбе они были потерянным десятилетием[1724]. Все пришлось начинать с чистого листа.