Читать книгу "Царь Давид - Петр Люкимсон"

И все же исключать обычные сантименты из побудительных мотивов Давида тоже не стоит. Как-никак он видел Саула в минуты его слабости, сидел с ним за одним столом и потому знал, насколько противоречива натура царя, как причудливо в его душе соединились самые разные качества – подлинное благородство и зависть, доброта и жестокость…

Поэтому Давид, наотрез отказавшись стать цареубийцей, делает нечто иное: подкравшись в темноте пещеры к сидящему на корточках Саулу, он срезает сзади край полы его длинного кафтана или мантии, а затем так же незаметно удаляется во вторую залу пещеры.

И уже после того как Саул вышел из пещеры, омыл руки и тронулся со своими воинами в путь, Давид поднялся на вершину горы и с нее окликнул удаляющегося Саула: «Господин, царь мой!»

Далее следует… нет, не диалог, а два страстных монолога – Давида и Саула, каждый из которых может по праву считаться образцом ораторского искусства. Давид взывает к чувству справедливости Саула и в качестве доказательства своей невиновности показывает ему край его одежды – ведь если он сумел отрезать его, то с той же легкостью мог бы убить царя, но он этого не сделал. При этом Давид, будучи уже довольно искушенным царедворцем, делает вид, что не верит в то, что обвинения в его адрес исходят от самого царя, – во всем виноваты, дескать, некие подлые клеветники:

«И сказал Давид Шаулу: зачем слушаешь ты речи людей, говорящих: „Вот Давид замышляет зло против тебя“? Вот сегодня видели глаза твои, что ныне предал тебя Господь в руки мои в пещере, и говорили мне, чтобы я убил тебя, но я пощадил тебя и сказал: „Не подниму руки моей на господина моего, ибо он – помазанник Господень“. Взгляни, отец мой, посмотри на край кафтана твоего в руке моей: если отрезал я край кафтана твоего, а тебя не убил, то знай и смотри, что нет в руке моей зла и преступления, и не грешил я против тебя, а ты преследуешь душу мою, чтобы отнять ее. Да рассудит Господь между мной и тобою, и да отомстит тебе Господь за меня, но моя рука не будет на тебе. Как говорит древняя притча: „От злодеев исходит злодеяние“. А моя рука не будет на тебе. Против кого вышел царь Исраэлев? За кем ты гоняешься? За мертвым псом, за одной блохою! Господь да будет судьей между мной и тобою, и да рассмотрит и разберет тяжбу мою, и спасет меня от руки твоей!» (I Сам. 24:9-15).

Эти слова вызывают целую бурю в душе Саула: «И громко заплакал Шаул, и сказал Давиду: ты справедливее меня, ибо ты воздавал мне добром, а я воздал тебе злом. Ты же доказал сегодня, что поступил со мной милостиво, что Господь предал меня в руку твою, но ты не убил меня. Ведь если находит человек врага своего, то разве отпускает он его добром в путь? И Господь да воздаст тебе добром за этот день, за то, что сделал ты мне. А теперь знаю я, что ты непременно будешь царствовать, и утвердится в руке твоей царство Исраэлево. А теперь поклянись мне Господом, что ты не истребишь потомства моего после меня и не уничтожишь имени моего из дома отца моего.

Бегство Давида от Саула.

И поклялся Давид Шаулу. И пошел Шаул в дом свой, а Давид и его люди поднялись в свое укрепление» (I Сам. 24:17-22) [41].

Не исключено, что Давид в те дни еще в самом деле надеялся, что инициатором его преследований является не Саул, а постоянно оговаривавшие его придворные-интриганы, и именно от них, «стреляющих из засады», он просит защиты у Бога в написанном в те дни 64-м [63-м] псалме:

«Прислушайся, Бог, к голосу молитвы моей – от страха перед врагом сохрани мою жизнь. Укрой меня от заговора злодеев, от сборища творящих беззаконие. Они отточили, как мечи, свои языки, натянули свои стрелы – отравленные слова, чтобы из засады выстрелить в непорочного. Внезапно стреляют они в него – и не страшатся. Подстегивают себя злыми речами, сговариваются, где скрыть ловушки: „Кто нас увидит?“… Но пошлет Бог стрелу – внезапно сражены они будут…» (Пс. 64 [63]:2-6,8).

* * *

Вскоре после этих событий умер пророк Самуил. Хотя при чтении Библии возникает впечатление, что он был глубоким старцем, еврейские историографы утверждают, что этот второй по значению после Моисея библейский пророк скончался в возрасте пятидесяти двух лет.

Известие о смерти Самуила в равной степени потрясло и Саула, и Давида, погрузившихся в траур. Саул чувствовал, что дни его сочтены, и это и в самом деле было так – ему оставалось жить четыре месяца. Но, как ни странно, чувство приближения гибели лишь еще больше подстегнуло его уже напоминающую паранойю ненависть к Давиду.

К тому же Авенир убедил царя в том, что на самом деле в той пещере его жизнь отнюдь не подвергалась опасности. По версии Авенира, кусок полы кафтана Саула был отрезан давно кем-то из царских воинов, убежавших к Давиду, но царь просто не обратил на это внимания. Ну а Давид придумал историю о том, что вполне мог убить Саула, когда тот зашел в пещеру по нужде, и в качестве доказательства решил использовать этот кусочек ткани.

Как ни нелепо звучала эта версия, Саул в нее поверил – возможно, еще и потому, что очень хотел поверить.

Сразу же после окончания семи дней траура по Самуилу Саул снова стал обдумывать, как ему захватить Давида.

Глава восьмая Авигея

Из Ен-Гадди Давид направился в район Фаран (Паран), большинство обитателей которой занимались скотоводством. Причем направился он в эту область Иудеи не случайно, а в расчете запастись провизией на много недель, а то и месяцев вперед. Наступило время стрижки овец, которая испокон веков сопровождалась у евреев обильным забоем скота и бесконечными пирами, превращавшимися в грандиозные попойки. Обычай предписывал в эти дни встретить с почетом любого гостя, усадить его за стол, а затем проводить домой с щедрыми подарками – ягненком и тем же вином. Так что и впрямь трудно было придумать лучшее время, чтобы собрать с местных хозяев плату за то, что люди Давида не только не грабили их стада, но и защищали их от разбойников. И начать этот сбор Давид решил с Навала, одного из самых богатых и знатных скотоводов Иудеи, обладавшего огромным родовым имением Кармил (Кармэль).

Навал вел свой род от самого Халева (Калева) – одного из двенадцати разведчиков, которых, согласно Пятикнижию, Моисей послал в Землю обетованную. Как известно, десятеро из них заявили, что, хотя земля Ханаана и в самом деле удивительно плодородна, обитающие там народы так сильны и многочисленны, что у евреев нет никаких шансов завоевать ее. Однако двое – Халев и Иисус Навин – выразили уверенность в том, что с помощью Бога евреи смогут завоевать обетованную им землю. За это Халев удостоился дожить до завоевания Ханаана и получил в качестве наследного удела один из лучших земельных участков Иудеи. Этим участком и владел Навал, отнюдь не отличавшийся достоинствами своего великого предка. В сущности, мы даже не знаем, каким было настоящее имя этого человека: ведь «навал» в переводе с иврита означает «мерзавец», «подлец», и скорее это было не имя, а прозвище.