Читать книгу "Охота на охотника - Матвей Курилкин"

«В заключение хочу сказать, что я, ознакомившись с перечисленными фактами, не могу больше оставаться в стороне. Я уже направил в магистрат письмо, в котором перечислил меры, которые, по моему мнению, необходимы для того, чтобы ограничить произвол и защитить простых граждан нашего славного города от безумств распоясавшихся от безнаказанности охотников. В этом письме я перечислил ряд мер, которые, несомненно, помогут лучше контролировать их деятельность.

– Требуем ввести охотников в структуру полиции.

– Каждый новый заказ на поиск и уничтожение одержимого должен быть опубликован в магистрате того района, где возникла вероятность появления одержимого, а также в магистрате района Старая Крепость.

– При передаче заказа конкретному охотнику публиковать имя и стаж охотника там же, а так же дату начала выполнения заказа и сумму награды. Граждане Пенгверна должны знать, куда и на что уходят налоги, которые они платят государству.

– Охотник, выполнивший заказ, обязан предоставлять отчет по результатам своей деятельности, который также должен быть обнародован.

– Запретить охотникам свободное ношение оружия в случае, если он не занят выполнением заказа.

– Ввести ответственность за ущерб и разрушения, нанесенные городу и его жителям в результате деятельности охотника.

– Лишать охотников платы за заказ, если в процессе охоты одержимый успевает убить кого-то из жителей.

– Закрепить за каждым из охотников фиксированный район обслуживания из числа тех, где наиболее часто наблюдается появление одержимых.

– Вменить в обязанности охотников ежедневное патрулирование районов, кроме случаев, когда охотник занят выполнением заказа.

Дорогие читатели! Думаю, каждый из вас видит, что такая реорганизация давно необходима. Я призываю каждого из вас подписаться под этим письмом, чтобы сделать нашу жизнь безопаснее. Уверен, только вместе мы сможем сделать нашу жизнь безопаснее и спокойнее. Потому что если не мы, то кто?»

Настроение испортилось окончательно. Аксель ни на секунду не поверил, что какие-то из этих бредовых требований заинтересуют правительство, однако на душе все равно стало гадко. Пиво, оказавшееся довольно неплохим, перестало привлекать, и охотник, оставив недопитую кружку, снова вышел на улицу.

Делать по-прежнему было решительно нечего, и молодой человек просто бродил по улицам, разглядывая прохожих и рекламные вывески. «Не надо было слушать Иду! – говорил себе Аксель. – Откуда она может знать, устал я или нет? Сейчас бы занимался привычным делом, и не было бы времени читать всякую дрянь и, тем более, обращать на нее внимание!»

За размышлениями охотник сам не заметил, что уже несколько минут он не бредет бессмысленно, а вполне целенаправленно идет в сторону площади Старых Королей, откуда доносятся звуки скрипки. Это было неожиданно – в такую погоду, которая стояла над Пенгверном в последние дни, уличные музыканты предпочитали оставаться дома, ну или выступать в каком-нибудь трактире, если удавалось договориться с хозяином заведения. И вдвойне необычно было услышать подобное на площади Королей. Этот район вообще не был популярен среди горожан, хотя когда-то, когда городом управляла династия самодержцев, все было совсем иначе. Здесь находился дворец, и даже доступ для обычных горожан сюда был закрыт – за исключением праздничных дней или дней казни. Особняки, соседствующие с дворцом, принадлежали приближенным, которые из окон своих богатых жилищ имели возможность в любое время наблюдать центральный помост. Монументальное мраморное сооружение, покрытое искусной резьбой, когда-то возвышалось на несколько метров над площадью. Отсюда в дни праздников король произносил речь перед подданными, а в дни казней здесь же устанавливали плаху. Конечно, честь быть казненным именно здесь, на дворцовой площади, выпадала только самым знатным вельможам и только за государственную измену. Когда-то те, кто готовил переворот, могли быть уверены, что на помост они взойдут в любом случае. Если им удастся сместить нынешнего правителя – в роли нового короля, ну а если попытка окажется неудачной, то в роли казнимого преступника. Много сотен лет на дворцовой площади не было ни казней, ни выступлений правителей, а выражение «взойти на помост» до сих пор использовалось. С тех пор, как форма правления в Пенгверне сменилась, дворцовая площадь пришла в упадок. Аксель слышал, что последняя династия до сих пор не прервалась и где-то в городе еще жили потомки последнего короля. Долгое время именно они числились владельцами дворца и прилегающих территорий… но денег на то, чтобы содержать циклопическое сооружение, у аристократов не было, и величественные прежде постройки начали медленно разрушаться, наводя уныние на горожан своим запущенным видом. В конце концов, дворцовую площадь выкупил магистрат и устроил там музей старой эпохи. Впрочем, музей давно уже не пользовался популярностью, чему способствовало появление в непосредственной близости от площади Чумного района. Несколько сот лет назад в город пришла Черная смерть. Череда страшных эпидемий, одна за другой, выкосила восемь из десяти тогдашних жителей Пенгверна. С чумой, в конце концов, справились везде, кроме одного района, который с тех пор называли Чумным и который старался обходить стороной любой нормальный разумный. Музей, волей судьбы оказавшийся слишком близко к рассаднику болезни, потерял остатки популярности, перестал приносить деньги, а потому правительство, как и прежние владельцы, перестало следить за бывшим королевским имуществом, и теперь его состояние было немногим лучше, чем оно было после заката королевской власти.

И вот сейчас с пустынной обычно площади доносилась зажигательная мелодия. Аксель не стал бороться с любопытством и отправился посмотреть на энтузиаста, которого не останавливал ни дождь, ни отсутствие зрителей (и соответственно тех, кто захочет оплатить представление).

Картина, открывшаяся охотнику, когда он наконец увидел помост, заставила его удивленно замереть. На трибуне танцевали двое. Танец был красив и сам по себе мог заставить остановиться, чтобы насладиться зрелищем, но личности танцоров, или, точнее, танцовщиц, усиливали впечатление многократно. Прежде всего, одна из танцовщиц была мертва. Акселю однажды уже доводилось видеть Черную Орчанку, и он слышал о ней множество историй, но до сих пор охотник не знал, что у нее есть живая партнерша.

Иногда, по ночам, она являлась припозднившимся прохожим. Чаще всего это происходило на площадях. Те, кто обладал способностью видеть призраков, могли увидеть ослепительно красивую женщину – орчанку с угольно-черного цвета кожей, в широких, цветастых юбках и с бубном в руках, танцующую под дождем. От обычной орчанки она отличалась не только цветом кожи. Ростом призрачная танцовщица была намного выше, чем любой из современных орков, и даже выше большинства людей – около двух метров. Никто не знал, кем она была при жизни, даже к какому народу принадлежала – орчанкой ее называли только по причине отдаленного сходства с вышеназванной. Танцевала она так, что любой, кому доводилось это увидеть, не мог оторвать глаз – в буквальном смысле. Если случалось так, что прохожие, которые не могут видеть призраков, видели замершего на месте человека, уставившегося застывшим взглядом в пустоту, никто не удивлялся. Призрачная танцовщица, как и большинство призраков, не обращала внимания на живых, и, уж конечно, не было никаких свидетельств о том, что она говорила с разумными. И все же, по слухам, иногда Черная Орчанка предупреждала кого-нибудь из зрителей о грядущих бедах – из-за этого многие боялись встречи с ней, хотя достоверных свидетельств о таком не было. Аксель раньше считал, что все это глупый вымысел, страшилка для легковерных. Призракам обычно нет дела до живых, даже таким экстравагантным. Теперь это мнение ему пришлось изменить, ведь он своими глазами видел – Орчанка танцует не просто так, она танцует под музыку и учитывает движения скрипачки, которая вовсе не терялась на фоне своей призрачной партнерши. Исполнительница могла похвастаться чудной фигурой, которую не мог скрыть даже необычный костюм – барышня щеголяла в широких парусиновых штанах и приталенном жакете из крашеной парусины. На ней вполне органично смотрелись и не мешали танцу даже тяжелые рабочие ботинки, какие носят рабочие на сталелитейной фабрике. В общем, актриса смотрелась чудо как хорошо, и со скрипкой девушка обращалась мастерски. Пожалуй, она имела бы успех даже у искушенных театралов, тем более что, в отличие от классических музыкантов, во время выступления она не стояла на месте, а танцевала. Даже Аксель, человек, далекий от искусства, понимал, что скрипка – это не тот инструмент, который позволяет исполнителю танцевать во время выступления. Мастерство скрипачки поражало. Музыка, которую она исполняла, была необычна, отличалась от всего, что доводилось слышать до сих пор. Будоражащая, напористая, даже агрессивная, она держала в напряжении, не давала отвлечься на посторонние звуки, и движения танцовщиц только усиливали эффект, завораживая случайных зрителей.