Читать книгу "Интервью с Уильямом Берроузом - Даниэль Одье"

Это апоморфин.

Цитирую из «Страх и его лечение» доктора Джона Дента из Лондона:

«Апоморфин получают путем кипячения морфия с соляной кислотой, однако физиологический эффект полученного вещества радикально отличается от эффекта первоначальной составляющей. Воздействие апоморфина на гипоталамус нормализует метаболизм и регулирует сыворотку крови».

В сочетании с расширяющими сознание наркотиками апоморфин стабилизирует восприятие и снижает возбуждение. Я на себе и на других проверил: доза апоморфина облегчает возбуждение, сопутствующее принятию расширителей сознания. К тому же он не оказывает седативного действия и не вызывает привыкания. Ни одного случая апо-морфиновой зависимости не зафиксировано; тем не менее из-за чисто вербальных ассоциаций препарат подпадает под действие закона Гаррисона о наркотиках, и в США его прописывают очень редко. Апоморфин — препарат уникальный, так как регулирует метаболизм, не прекращая процесса расширения сознания.

В заключение: седативные препараты ведут к снижению внимания и постоянно требуют увеличения дозы. Галлюциногены, напротив, обостряют внимание, и подобное состояние может остаться с человеком навсегда. Печально, что самый безопасный из галлюциногенов — каннабис подлежит жесточайшим санкциям, ведь он, несомненно, может стать подспорьем для художников, так как активирует цепочки ассоциаций, в нормальном состоянии недоступные. Если бы не каннабис, многих сцен в «Голом завтраке» я бы не написал. Опиаты, наоборот, притупляют телесные ощущения и внимание к происходящему, а потому служат лишь помехой для художника. Каннабис же проводит его в такие зоны психики, куда он сможет вернуться потом и без нее. Я уже несколько лет не употребляю каннабис, потому как нашел нехимический способ воспроизведения галлюциногенного опыта: мерцание, музыка в наушниках, работа по методу «нарезки», мышление ассоциативными блоками, не словами. Художник может отказаться от травки, прекратить употребление галлюциногенов, стоит ему познать области, открываемые этими наркотиками. Каннабис в больших дозах вызывает возбуждение, которое легко снимается посредством апоморфина. Наверняка травка и прочие галлюциногены являются ключом к творческому процессу, и систематическое изучение этих препаратов откроет нехимический способ расширения сознания.

В.: Можно ли сказать, что галлюциногены на самом деле причиняют ущерб не столько здоровью, как нас пытаются убедить, сколько системе «алкогольных» наций Запада?

О.: Как я обозначил в предыдущем вопросе, официальное сопротивление наркотикам двусмысленно: да, они позиционируются как угроза властям, но представляют ли они реальную угрозу государству? Как опасен человек, галлюцинирующий под ЛСД? Он вял, да, но государству больше не нужны рабочие руки, даже наоборот. Материальны ли его галлюцинации? Полагаю, официальная оппозиция наркотикам — обман; вся политика Департамента по борьбе с наркотиками (равно как и политика других стран, к примеру, Англии, раболепно следующей дурному примеру Америки, или политика новоиспеченных банановых республик) направлена на распространение наркотиков, на увеличение числа дурацких законов о запрете на их употребление.

Сегодняшнюю молодежь намеренно заводят в тупики, которые парламент или конгресс затем объявляют преступными. Элементарным ходом, словно в шахматах, они помещают потенциальную оппозицию в концентрационный лагерь криминала, ослабляя посредством убийственных препаратов вроде метедрина (производителям бензедрина в любой его форме нет прощения), вводя в болезненное состояние мнимой любви и единения с миром и принятия всего под ЛСД, подсаживая на героин, который, будучи незаконным, отнимает у наркомана все время и делает диссидента совершенно безопасным. Наркотики — отличное средство государственного диктата, его не раскрыть путем легализации, потому что власти будут сдерживать ее всеми силами.

Советский Союз, похоже, смотрит на вещи более реалистично. Там запрещают употребление каннабиса вовсе не потому, что оно якобы вредит здоровью, а потому, что мешает индустриализации страны.

И физический, и общественный вред употребления наркотиков извращается дезинформацией, которую регулярно сообщает пресса… Страшная, глупая ложь. Говорят, будто морфинисты умирают в считанные годы. Абсурд. Они могут жить до девяноста лет, я лично знал одного. Общее состояние здоровья у них отменное. Героин более разрушительно действует на организм, но даже он не убивает мгновенно. Надо лишь соблюдать умеренную дозировку и не смешивать его с кокаином.

Пресса утверждает, что каннабис якобы вызывает привыкание. Не вызывает. Еще ни разу не было отмечено случаев, когда марихуана бы вредила организму. В странах, где травка широко распространена, люди курят ее постоянно, и проблемы со здоровьем возникают, только лишь свойственные табакокурению — если смешивать травку с табаком. В то же время кокаин, метедрин и все виды бензедрина губительны для здоровья больше, чем алкоголь.

Проблема наркотиков замаскирована, и ее не было бы вовсе, если б все уладили с самого начала. К примеру, в Соединенных Штатах, где наркоман — преступник по определению, где один за другим принимаются законы, объявляющие тяжким преступлением торговлю, хранение или употребление опиатов, каннабиса, барбитуратов, бензедрина, ЛСД и новых наркотиков, которые постоянно добавляются в список запрещенных веществ. Беспрестанные антинаркотические вопли в прессе создают обратный эффект: людям становится интересно, они хотят попробовать наркотики сами. Отсюда — больше наркоманов, больше воплей, соответствующих законов и молодых заключенных. Наконец уже сами сенаторы горестно вопрошают: «Так ли необходимо сажать добрую часть нашей молодежи в тюрьму? Неужели иначе невозможно противостоять проблеме наркотиков?»

Департамент по борьбе с наркотиками прямо заявляет: «Да, наркоман — преступник, и обращаться с ним следует соответственно; тюрьма — лучшее средство лечения зависимости». Эксперты говорят, что законы должны отражать общественное неодобрение. В Техасе за косяк это самое общественное неодобрение, отраженное в глазах ортодоксального христианина, отправит вас за решетку на пятнадцать лет. Любая серьезная попытка запустить всю мешанину законов в действие повлечет за собой компьютеризированное вторжение в частную жизнь, непрерывный полицейский террор, активирует полицейскую машину, которая отправит население всей страны вращаться по орбите нарушения, ареста, заключения, суда, защиты, испытательного срока и досрочного освобождения. Стоит приказать машине любыми средствами привести законы в исполнение, и она сметет нас в катастрофическую эпоху полицейского государства.

Каннабис — безобиднейший из галлюциногенов. Множество людей в Африке и на Ближнем Востоке курят марихуану всю жизнь без каких-либо видимых последствий для здоровья. Что касается легализации ее в странах Запада, то я молчу: докторам позволено выписывать в качестве лекарства героин и кокаин, так почему не выписывать в тех же целях травку? Более сильные галлюциногены — мескалин, ЛСД, псилоцибин, яхе — на самом деле представляют большую угрозу. Очень часто в результате приема «безопасной» дозы ЛСД наступает паника или же смерть. Помню, путешествовал вдоль реки Путумайо и в городе Макоа свалился с лихорадкой. Тогда же услышал историю о человеке из Кали, усердном студенте, который верил в телепатию и, начитавшись Лорки, решил попробовать «вино души», Ваnnisteria caapi, или, как его называют местные, яхе. Местный знахарь сварганил дозу, как себе самому, и дал попробовать невезучему страннику: с криком страшной боли тот умчался в джунгли. Его нашли на прогалине, где он бился в конвульсиях. Знахарю обвинений не предъявили — горожанин получил то, за чем пришел. А льстивый злобный старикашка через несколько лет отравил и меня. Однако я, памятуя о судьбе предшественника, запасся шестью капсулами нембутала и двадцатью таблетками кодеина. Предусмотрительности, наверное, я и обязан жизнью, хотя даже так несколько часов кряду провалялся у хижины колдуна, в эзотерических тисках боли и страха. Шаман за сорок лет практики приобрел высокую сопротивляемость зелью, однако привычная ему доза новичка может прикончить.