Читать книгу "Искусство быть счастливым - Говард К. Катлер"

Когда же речь идет о сострадании, вы также можете вначале испытывать определенный дискомфорт, ощущение непереносимости чужого страдания. Однако это уже иное чувство: в вас посыпается активность и решимость, так как вы сознательно и добровольно принимаете на себя чужое страдание во имя высшей цели. Здесь возникает ощущение единства, желание сблизиться с другим человеком, чувство свежести и энергичности, а не ощущение застоя и беспомощности. Нечто подобное происходит со спортсменом. Во время напряженных тренировок он вынужден проходить через страдания — работать на износ, потеть, напрягаться, испытывать боль. Однако спортсмену это не в тягость, ведь только так он может реализовать себя, добиться результата и получить удовлетворение от своей профессии. Но если его заставить выполнять какую-то другую физическую работу, никак не связанную с его тренировочным процессом, он подумает: «Почему на мою долю выпала эта пытка?» Очень многое зависит от внутреннего настроя.

Аргументы, высказанные Его Святейшеством, прозвучали настолько убедительно, что я снова поверил в возможность избавления от страданий.

— Вы упомянули, что первый этап в воспитании сострадания — научиться осознавать силу чужого страдания. Существуют ли какие-нибудь другие буддийские техники развития сострадания?

— Да. К примеру, в буддизме Махаяны существуют две основные техники развития сострадания. Они известны как «семичастный причинно-следственный метод» и «метод замены себя на других». Второй из них описан в восьмой главе трактата «Путь Бодхисаттвы» Шантидэвы. Но, — сказал он, взглянув на свои часы и обнаружив, что время нашей беседы подошло к концу, — мы вернемся к некоторым практикам сострадания чуть позже, во время ближайших лекций.

С этими словами он дружелюбно улыбнулся и поднялся со своего места, показывая, что наша встреча закончена.

Подлинная ценность человеческой жизни

В нашей следующей беседе мы вновь вернулись к проблеме сострадания. Я начал диалог с вопроса:

— Мы уже неоднократно говорили о первоочередности сострадания, о вашей уверенности в том, что любовь, дружба, человечность являются необходимыми условиями счастья. Предположим, к вам приходит очень состоятельный бизнесмен и говорит: «Ваше Святейшество, вы говорите, что человечность и сострадание очень важны для счастья. Однако мне эти качества не свойственны. Откровенно говоря, я не склонен ни к состраданию, ни к альтруизму. Я привык поступать рационально, практично и полагаться на собственный разум, а вот подобные эмоции мне не знакомы. Тем не менее моя жизнь вполне благополучна, и я счастлив. У меня есть бизнес, друзья, жена и дети, о которых я забочусь. У меня нет ощущения, что мне чего-то недостает. Воспитание в себе сострадания, альтруизма, человечности и тому подобного — звучит красиво, но зачем мне это? По-моему, здесь слишком много сентиментальности…»

— Во-первых, — ответил Далай-лама, — я бы усомнился в том, что такой человек по-настоящему счастлив. Я искренне верю в то, что сострадание является основной ценностью человеческой жизни, ее неотъемлемой составляющей.

Способность быть отзывчивым к чувствам других людей основана на любви и сострадании, поэтому мне непонятно, как человек, которого вы описали, может, например, поддерживать нормальные отношения с женой.

Люди, способные сострадать, всегда могут чем-то поделиться с другими, даже если оказываются в нищете. В жизни много утрат и неожиданностей, но сострадание всегда остается с нами.

Если он действительно настолько безразличен к страданиям и чувствам окружающих, то пусть он даже миллиардер, пусть у него отличное образование, жена, дети, друзья и положение в обществе, эффект от этих позитивных обстоятельств будет лишь поверхностным.

— Но если он утверждает, что прекрасно обходится без сострадания, то как убедить его в важности этого чувства?

Далай-лама на минуту задумался. Его паузы, которые порой возникали в наших разговорах, не создавали тягостной атмосферы молчания, а скорее делали его речь еще более притягательной и придавали словам дополнительную вескость.

Наконец он продолжил:

— Если вопрос именно в этом, то я хотел бы выделить несколько важных моментов. Во-первых, такой человек может обратиться к своему собственному опыту. Он наверняка поймет, что чувствовал себя счастливым, когда кто-то проявлял к нему любовь и сочувствие. Так, его собственный опыт поможет ему осознать, что и другим людям приятно, когда к ним проявляют отзывчивость и заботу. Это понимание поможет ему научиться уважать эмоции других людей и относиться к ним с теплотой и состраданием. В то же время он обнаружит, что чем больше участливости он проявляет по отношению к другим людям, тем больше получает ее в ответ. Я не думаю, что ему понадобится много времени, чтобы понять это. А именно это является основой взаимного доверия и дружбы.

Предположим, что человек обладает всеми материальными благами, добился успеха, имеет друзей, обеспечен и так далее. Возможно даже, что его жена и дети привязаны к нему, так как он богат и в состоянии обеспечить им роскошную жизнь. Я даже могу предположить, что до определенного момента отсутствие в его жизни человечности и сострадания может не вызывать у него душевного дискомфорта. Однако я считаю такую жизнь невежественной и недальновидной. Даже если отношение других людей к нему кажется ему безупречным, оно основано исключительно на почтении к его богатству и успеху, а не к его личности. Поэтому окружающие его люди могут и не получать от него заботы и любви — их устраивает его богатство. Но как только он разорится, разрушатся и эти иллюзорные отношения. Тогда он поймет значение истинной близости и ощутит страдание.

Люди, способные сострадать, всегда могут чем-то поделиться с другими, даже если оказываются в нищете. Мировая экономика неустойчива, в нашей жизни много утрат и неожиданностей, но сострадание всегда остается с нами.

В комнату вошел помощник Его Святейшества в бордовых одеяниях и молча налил чай. Далай-лама продолжил говорить:

— Безусловно, когда речь заходит о необходимости сострадания, всегда можно натолкнуться на черствых и эгоистичных людей, которых заботят только их собственные интересы. Есть даже те, кто не способен сочувствовать собственным близким. Объясняя таким людям важность любви и сострадания, необходимо убедить их в том, что эти чувства максимально согласуются с их интересами. Они хотят иметь хорошее здоровье, жить долго, наслаждаться душевным покоем и счастьем. Насколько мне известно, наука уже доказала, что все это во многом основывается именно на любви и сострадании… Вы как доктор и психотерапевт лучше осведомлены о достижениях науки.

— Да, — согласился я. — Существуют неоспоримые научные доказательства того, что подобные состояния ума благотворно влияют на физическое и эмоциональное здоровье человека.

— И я думаю, что распространение этой информации может помочь некоторым людям воспитать в себе сострадание… — отметил Далай-лама. — Но я также считаю, что кроме этих научных исследований существуют и другие аргументы, которые люди могут обнаружить в своем повседневном опыте. Например, можно прийти к выводу, что отсутствие сострадания ведет к жестокости. Существует множество исторических примеров, свидетельствующих о том, что жестокие люди, такие как Сталин и Гитлер, обычно несчастливы и не удовлетворены. Таких людей переполняют страхи и тревоги, которые не покидают их даже во сне. Конечно, это может показаться неубедительным, но жестоким людям недостает того, что есть у более сострадательных людей, — ощущения свободы и умения расслабиться, без которого невозможен спокойный сон. Жестокие люди никогда этого не чувствуют. Их всегда что-то гнетет, и внутренняя свобода для них недостижима.