Читать книгу "Краткий курс научного карьеризма. Пособие для молодого чиновника - Михаил Щербаченко"

Казалось бы, вот она, формула Талейрана, в действии. Но с виду скучные китайские чиновники демонстрировали смелые, воодушевляющие инициативы, выводили на яркий свет свою страну. Расцвеченный всеми мыслимыми красками современный Китай представляли люди в сером черном.

И, знаете, это неожиданно впечатлило. При том что автора всегда раздражал официозно-мундирный стиль, равно как и показная скромность на грани бедности, будто кричащая: «Я не беру!» Хотелось видеть в чиновниках людей со вкусом, следующих моде. Естественно, с хорошими манерами и грамотной речью. И обязательно не одинаковыми.

Ну, вот и наступило это время, скажет читатель. Спору нет, люди, представленные во власти, в большинстве своем подтянулись до означенных стандартов, но опять что-то не то. Хочется придраться, но вот к чему?

А, понял: не нравится то, что они нравятся себе. И поэтому не нравятся тебе. Или, выразимся мягче, не нравятся тебе настолько, насколько могли бы нравиться, если бы меньше нравились себе.

Кажется, автор окончательно запутался. Попробую быть понятнее.

Вы можете гордиться тем, что своим трудом добились положения во власти. Можете даже восхищаться собой. Но вы же не наивный человек и понимаете, что для окружающих ваши дорогие наряды, часы, автомобили и прочее вовсе не служат подтверждением ваших доблестей, заслуженной платой за усердный труд и талант. Вы сами прекрасно знаете, как люди все это воспринимают.

Хотя, возможно, вас это совершенно не тревожит, вы свой среди своих и чужой среди чужих. Вам за это ничего не будет. Просто вы не нравитесь, не более того. Но и не менее.

Нет, что ни говори, в черной китайской униформе есть мудрость: внешность власти ничего не говорит, говорят действия.

Впрочем, как мы знаем, внешность бывает обманчива. Однажды я оказался на Днях Москвы в Вене. На церемонии открытия в почетном президиуме сидел любопытного вида пожилой господин. При строгом официальном костюме на шее у него был повязан ярко-зеленый галстук, в нагрудном кармане пышно цвел зеленый платок, а кисть руки была обмотана такого же цвета шарфом.

Вечером на приеме он красовался с тем же набором аксессуаров, в том числе на руке, только уже лилового цвета. Какой-то суперфрант, подумал я и решил разузнать, кто этот господин.

Оказалось удивительное дело. Звали его Хельмут Циль, это был очень уважаемый в Австрии человек, в недавнем прошлом – обербургомистр Вены (по-нашему, мэр и губернатор в одном лице). Как-то во время ежедневного просмотра почты он вскрыл конверт, начиненный пластиковой взрывчаткой. Уцелел чудом, но кисть руки ампутировали. И искалеченный, но сохраняющий достоинство чиновник выбрал для себя такой вот костюм.

Не знаю, нравился ли он себе. Но всем, кто знал его историю, он очень нравился.

Небесная жизнь

Никак не мог я постичь смысл литературного сюжета, многократно описанного в американской прозе начала прошлого века. Живет себе миллионер (ну, это как сейчас форбсовский миллиардер), кует злато, и вдруг незадача: то ли в аферу влип, то ли кризис подкосил, бац – и нет половины состояния.

Зато другая-то половина цела, семья обута, одета и накормлена, денег еще и правнукам перепадет. Ну, чуток сократишь автопарк, жена сменит ювелира, а ты – клуб магнатов, велика беда! Так нет же, он хвать пистолет и пулю в висок. Что за малодушие, право!

Эту тему как-то на досуге неспешно обсуждали мы с давним знакомым, аппаратчиком не первого ряда, но и не из последних. Оказалось, он и сам данный феномен давно обдумывал, но, в отличие от меня, объяснение-таки нашел.

Всему причиной аэробус А380. Самый большой в мире двухпалубный пассажирский лайнер, если кто не в курсе. Собеседник летел с группой коллег в Австралию, и сильно заинтересованная в них тамошняя компания оплатила перелет из Москвы до Дубая (Аэрофлотом), а оттуда до Сиднея эмиратским бортом. Причем расщедрились даже не на бизнес-класс, а на персональные люксы, о которых российские чиновники прежде и не слышали.

А теперь, сказал мне знакомый, замри и внемли. Ты входишь в салон и понимаешь, что хотел бы остаться здесь навсегда.

Каждое посадочное место – персональная кабинка. С отделанными позолотой дверными створками со стороны прохода и тонкой стеклянной перегородкой возле соседа. Ее можно опустить, если придет охота поболтать или чокнуться за «сколько взлетов, столько посадок». А надоело – нажал на кнопку, и сосед уже за стеклом.

Внутри кабинки – большое кресло, которое принимает любые формы, угодные правому колену и левой ягодице. В твои приватные владения входят плазма последней модели, выдвижной видеоплеер, изобильный бар и зеркальный шкафчик, куда вешаешь свою одежду после того, как стюардесса вручит тебе мягкий дорожный костюм цвета слоновой кости.

Сходив в роскошный душ и вкусив деликатесов, выбранных в восьмистраничном меню, неплохо вздремнуть. Ты превращаешь кресло в просторную кровать и приспускаешь на лицо подобие шлема, а там приятный поддув и – только вообрази! – свечение звезд. Будто млеешь в эдемском саду. Можно добавить тихую музыку, чтобы окончательно усвоить: добрые эмиры уготовили себе райские кущи еще на земле. Вернее, в небесах.

Кто тут, тот крут. Или наоборот.

Посадку делегация пережила как личную трагедию. Хотелось рыдать. Сдерживало лишь ожидание обратного пути.

Перед вылетом принимающая сторона с извинениями сообщила, что в персональные люксы билетов не осталось, взяли бизнес-класс. В нем были те же удобнейшие кресла, новейшая видеотехника, вкуснейшая кормежка и стюардессы с шахерезадным шиком. Не было всего трех мелочей: дорожного костюма, душа и усыпительного шлема.

Наши чиновники были раздавлены. Их швырнули в грязь. Обдали помоями. Как заснуть, если над тобой не сияют звезды?!

Уже позднее, в Москве, рассказчик размышлял о подлой природе человеческой. Мозг питали

мудрые мысли – от народного сказания: «Не жили хорошо – и начинать не надо» до приписываемого Роману Абрамовичу афоризма: «Много – это когда хватает». Он уговаривал себя: не комплексуй, есть места, где ты только гость, и возблагодари судьбу, что тебя вообще туда сводили. Но все это было потом. А тогда…

Когда он с отвращением плюхнулся в кресло бизнес-класса, из глубин памяти выплыл американский магнат – тот самый, потерявший половину состояния. Бедняга глотнул бурбона, выдохнул сигарный дым и поднес револьвер «Смит-Вессон» 38-го калибра к вспотевшему виску.

– И, знаешь, я его понял, – сказал мой знакомый. – Более того: он стал мне другом и братом.

Урок терпения

Легко ли быть крепким орешком