Читать книгу "Дочь Бога - Владимир Пожарский"

– Долго пришлось африканить? – спросил Рощин, терпеливо дождавшись окончания этой дамской идиллии.

– Одиннадцать месяцев, а потом мы с Майклом уже вместе вернулись в Британию…

– Мы уже не могли разлучиться, – уточнил граф. – Кроме того, по моей просьбе, Глория согласилась непрерывно присматривать за моим здоровьем. Лихорадка время от времени возвращается. Причём – неожиданно, не так, как прежде – по часам. Только теперь, лишь на несколько минут и, примерно, раз в месяц.

– Послушай, Майкл, а остальные твои попутчики, почему не заболели? – удивился Влад. – Вы же под одними звездами с комарами в Африке ночевали.

– А как ты… впрочем – ясно, – произнес Дорсет. – Сам рассказал, что они меня одного в больницу отвезли. Действительно, малярия прицепилась только ко мне. Скорее всего, она их обошла стороной, потому что эти разгильдяи по вечерам, да и по утрам практически, беспробудно пили виски, джин, ром. В общем, всё, что горит. Я же совсем наоборот – собирался завязать со спиртным в больших количествах. Мне хмельных приключений и в Дорчестере хватило под завязку.

– Уверена – они еще хинину наглотались перед дорогой или его производных, – убедительно добавила верная медсестра. – Ты же сорвался на охоту весь взболтанный. И не думал о лекарствах. Ничего, теперь я об этом думаю.

– А почему тогда ты стала простой горничной? – немного капризно дернула плечиком Наташа в сторону графа.

– Ну, не простой, а старшей, – усмехнулась Глория. – Главной. В замке еще две простых горничных, повар и садовник. Был еще дворецкий с экономкой, но они переехали в лондонский дом с родителями Майкла. Подумай сама – если бы я оставалась всего лишь медсестрой или сиделкой, то чем мне заняться, когда мой дорогой вылечится?! Того гляди, выгнал бы бездельницу. Нынче же: я и любовница, и горничная, и секретарша, и, – тут девушка весело кивнула на Рощина, – разведчица! Наверно, уже достаточно обо мне? Как просили – вывернулась наизнанку. Поведайте теперь вы – как познакомились?

Влад, даже слегка вздрогнул от такого крутого поворота, но резво нашёлся, что сказать:

– Изнанка, надо заметить, восхитительная. Как в сказке о Золушке и принце. Только у вас концовка перепутана с началом: принц остается принцем, а вот принцесса становится Золушкой. Тихо-тихо. Я не собираюсь со своим уставом лезть в английский монастырь. Глория, ну зачем ты в меня сигаретами бросаешь? Что ты собираешься делать?! Поставь бутылку на место! Понял, всё понял, – воскликнул Рощин, заслоняясь обеими руками. – Теперь наша история любви! Познакомились мы, как и вы, на работе – в обеденный перерыв…

– Всё-всё, я уже не могу это слушать! – смеясь, возмутилась Наташа. – Сама всё расскажу. В красках, как и полагается подруге художника. А вы, мальчики, можете пока покурить ваши сигары в кабинете и на одном языке поговорить о живописи.

Рощин, прежде расслабленный, на удивление пружинисто встал и шутливо поклонился девушкам в пояс. Майкл тоже поднялся:

– Пойдем, ладно уж. Видимо, это не предназначено для грубых мужских ушей. Возьму стаканы, а ты виски захвати.

* * *

Старенький Биг-Бен, пугая ночь, дважды ударил в колокол, а свет в апартаментах Глории и Майкла всё еще горел.

Двадцатая глава

Не чаяла тебя дождаться в трезвом виде, – слегка укоризненно сказала Светла. – По-моему, даже во сне хмель не выветрился.

Влад с феей сидели в потрёпанных креслах стиля советский модерн. В руке у художника дымилась дешевенькая сигаретка без фильтра тех же времён. Он огляделся по сторонам:

– Где это мы?!

– В обычной двухкомнатной квартире панельной пятиэтажки твоего родного города. Второй этаж, значит, с балконом. Ещё, что интересует?

– Да, собственно… – пробормотал Рощин. – Зачем мы здесь?

– Немного странно, да? – Светла игриво повернула голову набок. – После позолоченных раковин в ванной и роскошных комнат с канделябрами…

– Не выдумывай, канделябров там не было, – слабо возразил Рощин.

– Ну, разве что канделябров не хватало. Всего остального в избытке, – достаточно сурово заметила фея. – Включая всевозможные крепкие напитки.

– Но я пил строго на повышение градуса: портвейн, виски, потом – джин… Хотя, конечно, чересчур намешал. Согласен. Можно на кухню схожу – очень пить хочется, – Влад, качнувшись, выпрямился во весь рост. Голова кружилась, и хотя земля не уходила из-под ног, он, чтобы вновь не повторить позорное шатание, цепко ухватился за спинку жёсткого кресла.

– Проводить тебя, мой кавалер? – всерьёз спросила девушка.

– Сам! – пробурчал Рощин и, держась за стену, побрёл на кухню, благо, что недалеко. – Ну, не настолько уж я бессильный!

– Именно настолько, – утвердительно заявила Светла, продолжая сидеть. – Там в чайнике должна быть холодная кипячёная вода. Смотри, из крана не пей!

Влад шагнул на порог крошечной кухни и остолбенел. Сбоку к подоконнику прицепился ужасающий чёрный паук. Его туловище было размером с волейбольный мяч, а восемь лохматых коленчатых лап по полметра длиной.

– Светлочка, подойди сюда, пожалуйста, только тихонько, – вполголоса произнёс Рощин. – Тут какое-то…

Когда фея остановилась рядом и ошеломленно уставилась на паука, Влад опасливо отодвинул её себе за спину:

– Не приближайся. Сейчас я его чем-нибудь прибью! Только не спугни, – с этими словами он метнулся в прихожую, в кладовку, и, схватив подвернувшуюся под руку узкую доску, вернулся. – Оружие нашел!

Действительно, не совсем трезвый или даже совсем нетрезвый художник совершенно забыл, что любое оружие моментально появится у него – стоит только пожелать. А не только сомнительная для расправы над гигантским пауком, короткая и неудобная доска. Пока Рощин примерялся пару секунд, как лучше приступить к делу, чудище, словно почувствовав близкую гибель, зашевелилось. Поблёскивающая металлом шкура на его туловище вдруг разошлась на две половинки, точно так же, как это происходит с панцирем у крупных жуков, когда они собираются выпустить крылья. Но вместо прозрачных крыльев из-под брони показалась голова, то ли совы, то ли коршуна. Да и сам паук, превратившись в эту странную помесь хищных птиц, отпустил когтями край подоконника и спрыгнул на пол. Круглые красные глаза монстра в упор смотрели на потрясенную этим действом парочку. Влад, к его чести, встал наизготовку, помахивая куском доски, словно мечом. Из-за его левого плеча за страшилищем внимательно наблюдала побледневшая как мел Светла.

Рощин еще несколько мгновений тянул с приступом: всё же убить птицу, пусть и такую противоестественную, не то же самое, что убить паука. Коршуно-сова воспользовалась заминкой и, быстро прыгая, проскользнула мимо охотника с дамой к открытой двери балкона. Взлетев на перила, она спланировала вниз и скрылась с глаз.

Влад, а за ним и Светла, бросились на балкон. Их взору открылся просторный треугольный двор, который с двух видимых сторон ограничивали еще две панельные пятиэтажки. Летающее чудище, перемахнув небольшой палисадник под балконом, причудливо заросший кустами, приземлилось в тень громадной дохлой вороны. Одно её черное крыло нелепо торчало веером перьев кверху. Вокруг разлагающего трупа – ни травинки, сплошная глубокая грязь. Месиво. У палисадника на скамеечке мирно жмурилась от заходящего солнца неизвестная женщина, не замечая никаких странностей вокруг. Возле её ног жались две собаки: овчарка и подобие болонки. Песики сразу заметили переминающуюся с лапы на лапу чудную птицу и с лаем бросились к ней.