Читать книгу "Заклятые супруги. Леди Смерть - Марина Эльденберт"

– Я… – задать этот вопрос было нелегко, но его нужно было задать. И по-хорошему, первым делом, но я боялась трех коротких слов, за которыми последует ответ. Больше, чем чего бы то ни было за всю свою жизнь. – Никто не пострадал?

– Нет.

Нет? Нет!

Спасибо, Всевидящий.

И тут меня прорвало.

– Я не знала… – не должна я была сейчас оправдываться, но слова вырывались одно за другим. Задыхаясь, выталкивала их быстро, опасаясь, что просто иссякнут. – Не представляла, что не смогу удержать… Меня учили… Но не такому… И я не… Не представляю, почему…

Какая же я дура! Почему не обратила внимания на слова отца в том письме? Горло перехватило, меня трясло, как если бы я подхватила дикую болотную лихорадку, Анри притянул меня к себе, и теперь мы тряслись вместе. Слез не было, только прерывистое дыхание и крупная дрожь. Я даже не сразу почувствовала, что он гладит меня по голове, а его дыхание скользит по обнаженной шее.

– Тише. Тише, все хорошо.

Ладони супруга легли на мои плечи, сжали мягко. Горячо, как же горячо… И так просто обжечься, сделав один неверный шаг или сказав лишнее слово. Поэтому какое-то время я просто молчала, сквозь разделяющее нас покрывало гулко стучало его сердце. Настолько гулко, что мое отвечало, словно между ними протянулась невидимая жилка, заставляющая их биться в едином ритме. Наваждение, сводящее с ума: привычный аромат лаванды и шоколадная горчинка, вплетающаяся в резкие нотки.

– Вы знаете, почему это произошло?

– Твоя магия набирает силу.

– Я всегда была сильной.

– Не настолько. Сокрытая в тебе истинная мощь освободилась недавно. Видимо, это началось из-за тренировок в Лигенбурге. Ты ведь и после продолжала, я прав?

Отрицать нет смыла, поэтому кивнула. После случая с Эриком было как-то спокойнее знать, что сумею постоять за себя, да и глупо как-то не воспользоваться открывшимися возможностями, позволить им отступить в тень, особенно если есть свободное время. Поэтому и плела заклинания в уютном домике рядом с океаном, окуналась в глубинную тьму, чтобы насладиться магией, которую всю жизнь прятала как постыдную тайну. Прорабатывала ловушки и боевые заклинания, готовила зелья. Вот и насладилась по полной. Так, что чудом осталась в живых и чуть не поубивала остальных.

– И что теперь?

Анри самую капельку отстранился, и мое неудержимое ничем одеяние поползло вниз, я едва успела его подхватить.

– Придется постоянно практиковаться. Раскрывать магию еще больше, иначе все повторится.

Куда уж больше.

– Но почему в истории об этом нет упоминаний?

– Потому что маги чаще всего погибали, забирая с собой целые селения, а то и города. Естественно, такие случаи замалчивали, а всех свидетелей уничтожали.

Я содрогнулась. В самом деле, какому правителю захочется объясняться с народом по поводу нечаянно уничтоженной деревеньки? К тому же, когда магия повсеместно ослабевала, лишние беспорядки никому были не нужны. Со стороны аристократии – страх перед тем, что может ожидать тебя или твоего наследника, от простого народа – лишний повод для смуты: магия – зло. Гораздо проще объяснить все ураганом, наводнением или пожаром.

Я невольно потерла пылающий браслет, снова начинающий чернеть: жар от него исходил просто зверский. Растекался по запястью, впитывался в кровь. Жар, выжигающий Анри: его пальцы на моих плечах просто пылали.

И если никто не пострадал, как я с этим справилась? Кажется, я знала ответ еще до того, как спросила.

– Как мне удалось выжить?

– Золотая мгла.

Только Анри так умеет: одновременно сказать правду, солгать и при этом ровным счетом ничего не объяснить. Да и не чувствовала я себя так, как в Лигенбурге, когда сила хэандаме прошлась по мне беспощадной плетью.

Но я жива. Правда жива.

Попыталась уцепиться за воспоминания о развалинах – тщетно. Помнила только бушующую бурю тьмы, которую разрывало ослепительное сияние.

– Почему вы это сделали?

Смотрела ему в глаза – в самую глубину золотого огня, где с миром или не очень покоилась правда. Почему мне так важен его ответ?

– Потому что был должен. – Холодно-то как, в подземельях Мортенхэйма и то больше тепла.

Разочарование иголочкой кольнуло сердце и тут же отступило. Если бы не муж, меня бы сейчас не было. Ни меня, ни дома, ни людей. Тем не менее слова благодарности застыли в груди, я дернула плечами, избавляясь от непростительно желанной власти его рук, перехватила одеяло поплотнее и направилась к постели. Судя по тому, как кружилась голова, горизонтальное положение для меня сейчас самое правильное. И желательно с закрытыми глазами.

– Тереза.

Я не обернулась. Опустилась на кровать, обняла подушку и закрыла глаза. Все-таки иногда лучше помолчать.

– В начале новой эпохи Эргар Сольхэйм, стихийный маг, запер в себе пламя. Оно выжгло его изнутри, но никого больше не коснулось.

– Печальная история. Мне-то что с того?

– Ты сделала то же самое. Отрезала тьму от нашего мира и уже не могла никому навредить.

Я приподнялась на локтях, встречая его внимательный взгляд. Но ведь это значит, что спасать меня было вовсе не обязательно? Избавившись от обузы в лице супруги, Анри разом решил бы все свои проблемы: и столь долгожданного развода, и ненужных вопросов Эльгера, да и по его планам ударил бы знатно – ведь я единственный и, возможно, последний действующий некромаг, бесценный трофей, который так нужен герцогу.

Так почему?

Вопрос замер на губах, вместо него сорвалось короткое:

– Спасибо.

Просто, но искренне. Услышать это для меня было по-настоящему важно.

Я протянула ему руку, и он шагнул ко мне, опустился на кровать.

– Хочешь есть?

Покачала головой. Мне бы сейчас желудок внутри удержать, не говоря уж о чем-то большем. Да и ему…

Было что-то неправильное в том, что мы засыпали вместе, сплетенные, как виноградная лоза. Что моя прохлада, еще не отхлынувшая после убийственной изморози тьмы, сливалась с его жаром. В глубине сознания мелькнула идея, что я все-таки умерла и по какому-то странному недоразумению попала в выдуманный рай, но надолго она там не задержалась. Да и с чего бы в моем раю твориться такому? Нет, это скорее мой личный ад, но как же в нем хорошо… Настолько, что, если прекратить, остановится сердце.

Что ж, оно остановится завтра. А пока пусть бьется в полную силу.

Вместе с его.

16

Передо мной на стол бухнули несколько внушительных фолиантов, только чудом не развалившихся от столь непочтительного обращения, а следом – блокнот, представляющий собой склад листочков, запертых в потертой кожаной обложке на заклепках. Спросить, что это за путевые заметки, не успела: Анри водрузил на стол чернильницу, перья, бумагу и кивнул: