Читать книгу "Кроме меня, кроме нее - Мария Евсеева"

– Пф-ф, Настя, – ухмыляюсь весело. – Если проводить до дома – такой сумасшедший поступок, я тогда вообще офигеваю, что ты в Викторе-то нашла? Он тебя до дома никогда не провожал?

– Нет. Я не об этом. – Снова прячет глаза, но улыбается застенчиво. – Я до конца учебного дня отойти не могла. Руки тряслись, стоило только вспомнить весь этот инцидент. И вот… разбила планшет… дорогущий, наверное, мальчику одному… Стояла растерянная и слов подобрать не могла, а что делать, вообще понятия не имела. А Иван Сергеевич!.. Ты представляешь? Сразу все разрешил. Тут же за планшет заплатил… У меня с собой и денег-то таких не было. А Ивану Сергеевичу я завтра все до копеечки верну.

– Сходи лучше с ним куда-нибудь. Думаю, он не из-за денег тебя провожать пошел. – А сам на нее смотрю и вижу, как расцветает потихоньку.

– Ну?.. А ты сам как? – спрашивает осторожно.

– А я что? – не понимаю, к чему клонит.

– В классе ребята что говорят? Не цепляются? Архипов с Семеновым…

– А должны? – делаю вид, что не догоняю.

– Они же вроде и раньше шептались, что ты ко мне… не ровно дышишь… А теперь-то – картина маслом…

Смотрю ей в глаза и со зрачками в догонялки играю. Они бегают туда-сюда. Чувствую, как она сама меня разглядывает, до истины докопаться пытается.

– Мне по фиг. Пусть несут что хотят.

Сам тут же начинаю мысленно анализировать их разговор, который слышал, прежде чем в кабинет вернулся. Вроде наоборот… Смотрели как-то ненормально, чуть ли не в рот мне заглядывали… С уважением, что ли… Или показалось?

– Вот и правильно. Меньше внимания обращай. Они и отстанут.

19

Возле физкабинета вавилонское столпотворение. Сборище ухажеров, что ли… Противно до невозможности! Только и слышу со всех сторон разговорчики об Асе. Что самое интересное, и про него не меньше трепа. И все чему-то радуются, как о знаменитости какой-то произносят гордо: «Никита… Никитос…» Уже вся школа, наверное, знает. И никому даже в голову не придет, что это грязно и мерзко. Нечем тут хвалиться! Вот времена настали: отношения между учеником и учителем не пресекаются…

Но я мчу стрелой мимо, не слышу толком, что конкретно обсуждают. Боюсь Асе на глаза попасться. Мало ли, передумает еще. Или вообще отрабатывать халявную четверку заставит.

На следующей перемене только вывернула из-за угла – Ася идет. В своем костюмчике «не придраться». Прячусь за Машку и утаскиваю ее обратно к лестничному пролету. Пусть проходит. Лишь бы не прицепилась. Слышу, как опять сердце колотится. Успокаиваю себя мысленно: ничего же такого не случилось.

Звонок на урок.

Готовимся к русскому языку. Знаю, что меня к доске вызвать могут, давно не спрашивали. Зубрю правила – виды сложноподчиненных предложений. Вдруг вместо Натальи Григорьевны завуч в класс забегает, запыхавшаяся вся.

– Сидите, сидите. Я только сообщу. Русского языка у вас сегодня не будет. Наталья Григорьевна заболела. – И сама сияет, будто и ей от этого счастье привалило.

Весь класс завывает победно. А у меня от эйфории даже слезы на глаза наворачиваются. Пронеслото как!

А завуч руки вверх поднимает ладонями к нам – пытается добиться тишины. Продолжает сразу же, как только бурные возгласы затихают более или менее:

– Вместо русского языка у вас сейчас будет… физика, – машет опять, – сидите, сидите. Анастасия Владимировна сама к вам в кабинет придет.

Опять ликующие вопли. Что за радость такая? Не домой же отпускают! Физика! Но все довольны. Кроме меня… Только об одном молю: пусть бы у нее память отшибло, и она не вспомнила про контрольную… Да и вообще пусть обо мне забудет!

Заходит в класс, каблуками стучит. По голосу чувствую, что недовольная какая-то. А выглянуть из-за спины впереди сидящего Ваньки Мохова боюсь.

Весь урок задачи решали. Гоняла к доске то одного, то другого. И до меня бы очередь дошла, если бы не Коломенцев…

Сидит себе, вроде никого не трогает. Активность практически нулевая, только тетради и учебники в стопочку на край стола сложил – не пишет ничего. Листка тоже никакого нет… И шепчет что-то Антону Захарову, который у доски решение задачи расписывает. Попутно еще линейкой ему в спину аккуратно постукивает периодически. Первая парта совсем рядом с доской расположена, на одном уровне с учительским столом.

Я не вижу Асю. Не знаю, как она все это время реагировала на Сашку. Может, подмигивала ему там, глазками стреляла, чтобы успокоился. Не в курсе, в общем (все из-за спины не высовываюсь). Но Коломенцев долго так Захарова донимал. Пожалуй, даже слишком долго. Я бы тоже не выдержала…

Так вот… Вскакивает Ася со своего места:

– Что сидим, Коломенцев? Думу думаем?

А этот только лыбу давит ей в ответ.

– Пиши! А после урока листок мне на стол. Проверю – поставлю оценку! – с гонором таким, я даже ее голоса не узнаю.

А Сашка в своем репертуаре – как уж на сковородке, увертывается:

– А у меня листочка нет…

– Вырви из тетради, – кивает в сторону его стопки.

– Я не буду тетрадку портить.

– Вот возьми, – раздирает безжалостно свою записную книжку, с хрустом вырывая сразу несколько страниц, и кладет ему на парту.

Коломенцев пересчитывает листки медленно, вальяжно – на нервах, что ли, играет? Даже удивительно для него. И в стопочку складывает поверх учебника русского языка.

– Что за фокусы? – не выдерживает Ася и взмахом руки сталкивает эти бумажки поближе к гогочущему Сашке.

Только случайно, наверное, а может, и специально задевает всю стопку своими корявыми пальцами. Все с грохотом летит вниз, и откуда-то из середины планшет вылетает… Хрясь! И уже не смеется Коломенцев, а завывает, как волчара голодный:

– Вы… Вы… Вы что? Какое вообще право имеете? – орет на весь кабинет так, что даже в коридоре слышно, сто процентов. – Да за такое вас под суд можно!.. Вы знаете, сколько он стоит?..

Выглядываю. Интересно же. Уже не до меня ей точно, можно и потаращиться. Тем более все глазеют на эту картину Репина «Приплыли». Последние парты подскочили даже, чтобы лучше видеть. А она стоит, как мраморная… Сквозь кожу синие вены проступили. Не дышит, что ли? Замерла и только глазами хлопает. Вот-вот заплачет. А планшет все на полу лежит… с огромной трещиной во весь экран.

– Что молчите? – не унимается Коломенцев. – Руки-крюки, блин! Вообще ума, что ли, нет?

И тут историк… Супермен просто! Примчал на помощь! Наверное, услышал грозные Сашкины вопли…

– Ты как с учителем разговариваешь? – Глядит на него сверху вниз.

А историка у нас все как-то побаиваются. Вроде молодой, но настолько серьезный… Только бровью поведет – веселье как рукой снимает. На уроках слышно, как муха мимо летит.