Читать книгу "Загадка 37-го. Три ответа на вызовы времени - Юрий Мухин"

Наконец, в конце года было принято еще одно решение ПБ: «Утвердить просьбу т. Сталина о том, чтобы 21 декабря, в день пятидесятипятилетия его рождения, никаких празднеств или торжеств или выступлений в печати или на собраниях не было допущено».

Наряду с борьбой против насаждавшегося бюрократией культа личности Сталина узкое руководство старалось предупредить реакцию на готовившиеся перемены со стороны четвертого уровня власти. Прежде всего его ядра – первых секретарей ЦК нацкомпартий, крайкомов и обкомов, непосредственно подчиненных ЦК ВКП(б). Но сталинская группа, даже если бы и захотела, никак не могла пойти на официальное ограничение их прав, ибо такой шаг означал бы открытое умаление роли партии в целом. Потому-то для превентивной борьбы с этой частью бюрократии, о которой Сталин столь непочтительно отозвался на съезде, были использованы единственно возможные бюрократические же меры: резкое увеличение численности первых секретарей, что автоматически вело к понижению их реальных прав, значимости в широком руководстве.

Частичное разукрупнение административных краев, областей и районов, поначалу порожденное необходимостью более эффективного управления народным хозяйством, началось уже в 1930 году. Тогда крупнейший в стране край – Сибирский, простиравшийся от Урала до Забайкалья, от Таймыра до границ с Тувой и Монголией, пришлось разделить на два – Западно-Сибирский и Восточно-Сибирский. По тем же причинам в феврале 1932 года на Украине было образовано семь областей – Харьковская, Киевская, Донецкая, Днепропетровская, Одесская, Винницкая, Черниговская, а в марте шесть в Казахстане – Алма-Атинская, Южно-Казахстанская, Карагандинская, Актюбинская, Западно-Казахстанская и Восточно-Казахстанская. Эти тринадцать областей получили более низкий, нежели российские, партийный статус, их поставили в прямое подчинение не только ВЦИКу и крайисполкому Казахской АССР, но и ЦК компартии Украины и Казахстанского крайкома.

25 ноября 1933 года огромный Северо-Кавказский край, образованный в 1924 году, площадь которого составляла почти 300 тысяч кв. км, а население – свыше 8 миллионов человек, разделили на два: Азово-Черноморский, включивший прежние Донскую и Кубанскую области, и Северо-Кавказский, вобравший бывшие Ставропольскую и Терскую области, Дагестанскую АССР и ряд автономных областей.

10 января 1934 года Нижне-Волжский край разделили на Саратовский и Сталинградский; 17 января Уральскую область – на Свердловскую, Челябинскую и Обь-Иртышскую, вскоре переименованную в Тобольскую; 3 марта из Восточно-Сибирского края выделили Читинскую область; 13 июня Центральную черноземную область разделили на Воронежскую и Курскую; 3 ноября Средне-Волжский край преобразовали в Самарскую и Оренбургскую области; 5 декабря Горьковский край разделили на Горьковскую и Кировскую области, из Западно-Сибирского края выделили Омскую область и из Восточно-Сибирской – Красноярскую. Кроме того, 20 октября решением ПБ упразднили Средне-Азиатское бюро ЦК, предоставив компартиям Узбекистана, Туркмении, Таджикистана и партийной организации Киргизии самостоятельность. Подчинили их три центральных комитета и обком напрямую Москве.

Таким образом, всего за год число подотчетных ЦК ВКП(б) региональных парторганизаций возросло с двадцати двух до тридцати пяти. Вместе с тем качественно изменился и прежний состав широкого руководства. Ведь только двое из первых секретарей новых крайкомов и обкомов являлись членами ЦК: Саратовского – А. И. Криницкий, по своей прежней должности начальника политуправления Наркомзема СССР, и Челябинского – К. В. Рындин, занимавший ранее пост секретаря МК. Еще двое входили в состав КПК: П. Д. Акулинушкин, переведенный первым секретарем Красноярского обкома из КПК, где он работал уполномоченным по Одесской области, и Д. А. Булатов, не справившийся с должностью заведующего ОРПО ЦК ВКП(б), был направлен возглавлять Омский обком.

Остальные новые первые секретари ранее не занимали столь высокого положения: Северо-Кавказского крайкома – Е. Г. Евдокимов, перед тем полномочный представитель ОГПУ по Северо-Кавказскому краю; Кировского обкома – А. Я. Столяр, перед тем второй секретарь Горьковского крайкома; Оренбургского – А. Ф. Горкин, занимавший должность второго секретаря Средне-Волжского крайкома; Курского – И. У. Иванов; Читинского – Голюдов.

Им еще только предстояло заслужить беспорочной службой право быть избранными на следующем съезде членами или кандидатами в члены ЦК.

* * *

Разукрупнение некоторым образом повлияло и на положение одного из членов узкого руководства, А. А. Жданова. Возглавлявшего четыре года Средне-Азиатское бюро К. Я. Баумана отозвали в Москву, а 11 декабря решением ПБ утвердили в должности заведующего планово-финансово-торгового отдела ЦК. Назначение Баумана окончательно освободило Жданова от вынужденной повседневной рутинной работы в аппарате ЦК и позволило полностью посвятить себя решению важной задачи, призванной оказать самое серьезное воздействие на идейное воспитание молодого поколения. Прежде всего ему следовало реформировать школьное образование, избавив его от «классового подхода», привнесенного в революционную эпоху, и одновременно пересмотреть существующие взгляды и оценки исторической школы М. Н. Покровского с ее, как вскоре стали говорить, «вульгарным социологизмом» и «экономическим материализмом».

Еще 20 марта 1934 года ПБ в своем заседании утвердило программное предложение. «Считать необходимым, – указывалось в нем, – создание к июлю 1935 года следующих учебников: 1. История древнего мира, 2. История средних веков, 3. Новая история, 4. История СССР, 5. Новая история зависимых и колониальных народов. Поручить комиссии в составе тт. Бубнова, Жданова и Стецкого подготовить список возможных их авторов». Кроме того, решение ПБ потребовало незамедлительно разработать «проект предложений о структуре низшей и средней школы». Наконец, столь же неотложным признало оно и представление теми же лицами «проекта предложений по восстановлению исторических факультетов в составе университетов». Тех самых, которые были упразднены еще в 1919 году и заменены факультетами общественных наук с четырехлетним курсом обучения.

Так обозначилось второе, после внешнеполитического, направление кардинальных преобразований, призванных сделать максимум возможного для искоренения из образования того, что пока еще считалось одним из завоеваний революции, достижений советской власти – обязательного классового подхода.

Выполнить вторую и третью части решения ПБ от 20 марта оказалось несложно, ибо для того требовались всего лишь административные меры. Уже через неделю ПБ смогло утвердить первую авторскую группу – для создания школьного учебника истории СССР. В нее вошли Н. Н. Ванаг – руководитель коллектива; Б. Д. Греков – член-корреспондент АН СССР, получивший известность своими работами по истории России эпохи феодализма; А. М. Панкратова, читавшая курс истории рабочего класса России в Академии коммунистического воспитания им. Крупской и Коммунистическом университете им. Свердлова; С. А. Пионтковский, занимавшийся историей Октябрьской революции и гражданской войны, профессор Московского университета и Коммунистического университета. В тот же день, 29 марта, еще одним решением ПБ «признало необходимым восстановить с 1 сентября 1934 года исторические факультеты в Московском и Ленинградском университете, а затем в Томском, Казанском, Ростовском и Саратовском».