Читать книгу "Закон бутерброда - Титью Лекок"

Оставалось уладить лишь один щекотливый вопрос. Поль не хотел получать деньги, переводя их с брюссельского счета на свой французский банковский счет, это было слишком рискованно. Значит, придется каждый месяц ездить в Брюссель, забирать доходы от Penissimo и Maxipenis наличными. И вот тут его подстерегало неожиданное затруднение: с момента возвращения в Париж Поль при каждом приближении к вокзалу покрывался холодным потом. При мысли о том, чтобы покинуть столицу, на него накатывал панический страх. Сперва он думал, что дело в дурацком чувстве вины перед родителями, которые безуспешно пытались дозвониться ему на мобильный и которым он не желал отвечать. Тогда он решил отправить отцу эсэмэску:

Привет, со мной все норм. Не волнуйтесь. Скоро приглашу вас в свою новую квартиру.

На что отец ответил:

Мы гордимся, что ты взял себя в руки.

Но и эта протянутая рука нисколько не повлияла на его тревожность. При виде Восточного вокзала, рядом с которым жила Марианна, он начинал задыхаться.

Не прошло и недели, как они провернули всю операцию и в послеобеденный час отмечали ее завершение, угощая друг друга пивом. Кристоф грустил. Он стал ценить ежедневные визиты Поля, они поддерживали в его жизни иллюзию собственной профессиональной пользы. Благодаря им он на целую неделю оттянул удовольствие провести первый настоящий безработный день.

Он не имел ни малейшего представления, чем будет заниматься в ближайшие недели, месяцы, годы. Клер советовала ему, пока нет определенных планов, взять отпуск по уходу за ребенком. Всегда можно содрать немножко денег с государства за роль отца семейства. Решение было разумным и практичным, но Кристофа оно не устраивало. Он допил пиво и поставил банку на пол. Он сидел на диване: теперь он всегда складывал его после обеда перед приходом Поля. В качестве визуального фона он оставил телевизор включенным на канале BFM. Поль удалился в туалет, когда его внимание вдруг привлекла появившаяся внизу экрана новость со словом “интернет”. Он схватил пульт и прибавил звук. В студии шли теледебаты: там бранился какой-то совершенно неизвестный Кристофу мужик с волосами средней длины. Внизу экрана появилось его имя: Фредерик Лефевр[10]. “Я вам сейчас расскажу, что такое ваш волшебный интернет”. Поль вернулся в гостиную и уселся рядом с Кристофом.

Я расскажу вам историю о том, как интернет украл у юной женщины ее тело, ее жизнь. Эту девушку снимал партнер во время полового акта, а затем выложил видео в интернет, в общий доступ. Вообразите ее абсолютный ужас, ее позор! Я вам скажу, что это такое! Это изнасилование! Ее изнасиловал интернет, изнасиловали эти джунгли, этот Дикий Запад, где все позволено, где мы с вами все позволяем. Сколько девушек нужно изнасиловать, чтобы мы наконец начали действовать? Сколько детей должно умереть из-за фальшивых лекарств, которые продаются в сети? Сколько должно случиться терактов, подготовленных сайтами, где вам объясняют, как изготовить бомбу? Сколько художников должны разориться из-за того, что их произведения украдены? Сколько нужно невинных жертв, чтобы мы наконец нашли в себе мужество действовать, заставить соблюдать закон? Всем известно, что интернет-лобби – огромная сила. Но стоит ли ждать непоправимого, чтобы мир наконец решился регулировать интернет?

Каждый день в отсутствие регулирования интернета приносит все новые жертвы! Если государство откуда-то уходит, на его месте всегда возникает мафия; все торговцы оружием, лекарствами и краденым, все сводники нашли прибежище в интернете. Все психопаты, насильники, расисты и воры свили там гнездо. Интернет – как великолепная гоночная машина. Если у вас нет водительских прав и вы не вписались в поворот, вас ждет верная смерть. Интернет без закона – это револьвер в руках миллиардов детей.

Пользуясь анонимностью, мафиози позволяют себе все. Все засовы нашего общества взламываются. Потому что интернет – это худший вариант Штази, потому что здесь ничто не исчезает, здесь нет права на забвение, это вечное проклятие. Это глаз, который и в могиле следит за Каином! Жизнь этой юной женщины разбита, потому что мы позволяем преступникам действовать в сети анонимно. Если никто никому не обязан давать отчет, если все прячутся за псевдонимами или вообще не указывают своего имени, мы впадаем в варварство. От имени этой истерзанной девушки я призываю силы закона перейти к решительным действиям и дать согласие на регулирование интернета, запретив пользователям находиться в сети анонимно или под псевдонимом.

Поль сложил пальцы в подобие револьвера и дважды выстрелил в телевизор, изобразив звук пушки с глушителем.

Кристоф откинулся на спинку дивана.

– Вот ведь говнюки, никак от нее не отвянут. Надо ее предупредить. Если теперь политики возьмутся раскручивать ее историю для разоблачения нарушений в интернете, всяких идиотских споров на месяцы хватит.

Поль недовольно взглянул на него.

– Думать прежде всего о Марианне – это, конечно, очень мило, но ты что, не видишь, в чем реальная проблема? Они хотят украсть у нас наш интернет. Спать спокойно не могут, если у нас есть свое пространство и свои правила. Да пошли они со своим регулированием интернета. Пусть убьются об стену.

– Несколько примитивная реакция, тебе не кажется? Ты не можешь изменить ход вещей. Через несколько лет к сети подключатся все. И политики захотят хозяйничать в интернете. Ты же не можешь взять и перекрыть людям, всему обществу, доступ в сеть, чтобы мы там сидели среди своих, в собственном утопическом пространстве.

– А нечего всяким мудакам ломиться в интернет.

– Это какой-то цифровой снобизм, Поль. Интернет – это источник информации, его сила как раз в том, что им может пользоваться масса людей, учиться, заниматься свободным творчеством.

– Это не снобизм. Пусть весь мир подключается, мне класть. Меня бесит, что они полезут со своими законами, со своими правилами, ни хрена не понимая, что такое сеть и какой она должна быть.

Поль подхватил ноут Кристофа и стал что-то искать. Потом протянул его обратно:

– Вот на, почитай. Чувак уже тогда все понял. И вообще, это мегакруто.

Джон Перри Барлоу

Декларация независимости Киберпространства

Правительства Индустриального мира, вы – утомленные гиганты из плоти и стали; моя же Родина – Киберпространство, новый дом Сознания. От имени будущего я прошу вас, у которых все в прошлом, – оставьте нас в покое. Вы лишние среди нас. Вы не обладаете верховной властью там, где мы собрались.

Мы не избирали правительства, и вряд ли когда-либо оно у нас будет, поэтому я обращаюсь к вам, имея власть не большую, нежели та, с которой говорит сама свобода. Я заявляю, что глобальное общественное пространство, которое мы строим, по природе своей независимо от тираний, которые вы стремитесь нам навязать. Вы не имеете ни морального права властвовать над нами, ни методов принуждения, которые действительно могли бы нас устрашить.