Читать книгу "Второе пророчество - Татьяна Устименко"

Он сунул мне термос, силой усадил Галину, мигом стянул с ее ног дорогущие финские сапоги и вытащил из укрепленных на поясе ножен здоровенный армейский тесак, с вделанным в рукоятку компасом. Я с усмешкой следила за его действиями, уже догадываясь о том, что сейчас произойдет…

Игорь ловко пристроил Галкины сапожки на выступ бетонной плиты и двумя меткими ударами начисто оттяпал им каблуки.

— Злыдень! — шокировано взвыла подруга, прижимая к груди изуродованную обувку. — Да ты хоть понимаешь, сколько они стоят…

— На! — Диггер небрежно перебросил ей восьмисантиметровые кусочки белого каучука. — Потом сдашь в ремонтную мастерскую, чтобы тебе их обратно присопливили, делов-то…

Мы наспех перекусили шоколадкой, компанейски передавая друг другу латунный стаканчик с чаем и запивая импровизированный обед обжигающе горячим напитком. Опытный диггер оказался прав — от подобного сочетания продуктов у нас сразу прибавилось сил, а по телу разлилась теплая волна бодрости и оптимизма. Мы немного посмеялись над вразвалку вышагивающей Галиной, вынужденной по-балетному расставлять в стороны задравшиеся кверху носки сапог, но тем не менее темп нашего движения возрос в разы, неумолимо приближая к искомой цели.

— А куда мы идем-то? — миролюбиво поинтересовалась я, подстраиваясь под размашистую походку неутомимого диггера.

Игорь, пару глотков хлебнувший из спрятанной на груди фляжки с коньяком и, видимо, потому заметно подобревший, ответил мне милостивой улыбкой.

— Сама скоро все увидишь, — ответил он. — Этот коллектор ведет к площади Тысяча девятьсот пятого года, до революции называвшейся Кафедральной. Сейчас мы находимся в безопасной части подземелий, именно в той, которую Они и называют городом Зеро…

— Они? — не поняла я. — Это кто?

— Скоро узнаешь! — повторно пообещал диггер, наслаждаясь моим любопытством. — А знаешь, — он поощрительно похлопал меня по плечу, — ты вполне ничего! Из тебя мог бы получиться неплохой изыскатель. Не ноешь, умеешь держать темп и не дура. Да и симпатичная. При других обстоятельствах, — тут он вздохнул с неподдельным сожалением, — я бы и впрямь не отказался замутить с тобой романчик. Но, увы…

«Господи! — мысленно ахнула я. — Что за обреченность? Уж не на убой ли он меня ведет?» — Но внешне я постаралась ничем не выдать овладевшего мною страха, ибо паника самый верный путь к гибели.

— А зачем нам нужны эти Они? — как ни в чем не бывало продолжила расспросы я. — Я думала, ты и сам дорогу знаешь?

— Понимаешь, я за Грань никогда раньше ходить не отваживался, — нехотя признался Игорь, смущенно отводя глаза и краснея так, словно я уличила его в недостойной мужчины трусости. — Опасно там очень, — он помолчал, — ну да сегодня нам все равно туда сунуться придется…

— И?.. — выжидательно подначила я.

— Чего «и»-то? — назидательно хмыкнул он. — Вот сейчас придем на место, поговорим с Летописцем и вызнаем, как за Грань попасть можно с минимальным риском для жизни…

— Слушай, — демонстративно обиделась я, — ты, похоже, меня совсем за дурочку держишь, да еще и брешешь не переставая. Город Зеро, Грань, Летописец, Они… — я драматично понизила голос, — еще хоббитов с эльфами ушастыми сюда приплети. Тоже мне, Толкиен недоделанный! Надеешься, я в твои сказки поверю? Так мне, чай, уже не десять лет…

— А мне фиолетово, поверишь или нет! — ответно огрызнулся обозленный моим скептицизмом диггер. — Да только не привираю я ни капли. Смотри сама. — Он протянул руку, выставленным пальцем указывая вперед. — Убедилась?

Я глянула в указанном им направлении, прищурилась и… увидела!

Тоннель заканчивался весьма просторным круглым помещением с высоким потолком, там и сям подпертым мощными четырехгранными колоннами. Подземный зал освещался мутным светом нескольких фонарей, установленных прямо на полу. Большую часть свободного пространства занимали хаотично разбросанные матрасы и одеяла, на которых вповалку лежали и сидели грязные, неряшливо одетые люди, а в стенах помещения я заметила глубокие ниши, занавешенные цветастыми драными занавесками. В спертом воздухе подземелья витал запах несвежей пищи и нездоровых, давно не мытых человеческих тел. Галка брезгливо зажала нос, изумленно разглядывая этот приют страданий, вместивший в себя отребье человеческого общества. Я же, наоборот, жадно разглядывала представшую перед нами картину, прикидывая, насколько шумный фурор способна произвести статья о нижнем ярусе нашего полуторамиллионного города. Да мой главред просто кипятком писать будет! Трудно сказать, испытывала ли я тогда искреннюю жалость к этим людям, поправшим главный жизненный принцип — не сдаваться никогда и ни при каких обстоятельствах… Чаще всего случается так: каждый из нас лично отвечает за собственную судьбу и собственноручно кует свое счастье или несчастье.

«А ведь ясно, что те, кто комфортабельно проживает наверху, даже и не догадываются о творящемся у них под ногами кошмаре, — возбужденно думала я, наблюдая за Игорем, без малейшего смущения бродящим между подземными жителями, непринужденно с ними болтающим да раздающим сигареты и дешевые леденцы. — Здесь обитают злосчастные неудачники, не сумевшие противостоять необузданной мощи города-спрута, запутавшиеся в удушающих объятиях его щупалец и смирившиеся с ролью слабых жертв!» Я невольно содрогнулась, в полной мере постигнув неприглядную истину, представшую передо мной во всей своей катастрофичности: вот оно, последнее прибежище, ожидающее любого из нас — оступившегося и не сумевшего вскарабкаться по лестнице успеха. Или, как весьма образно говаривала мудрая Эмма Эдуардовна, от подиума до панели всего один шаг, а вот в обратном направлении — бездонная пропасть…

— Идем! — зычно скомандовал диггер, приглашающе взмахивая рукой и выводя меня из созерцательного состояния, — Летописец согласился нас принять…

Повинуясь его призыву, я медленно пошла вперед, вынужденная лавировать между растянувшимися на полу телами, полностью лишенными каких-либо комплексов, образующихся под влиянием морали или навязанных обществом социальных норм. Попутно я с любопытством заглядывала за мало что скрывающие занавески, каждый раз невольно поражаясь и ужасаясь жизненным сценкам, разыгрывающимся в глубине уединенных ниш. Голенький ребенок, едва ли более месяца от роду, сосал синюшную грудь полуголой, пьяно посапывающей бабищи, сплошь покрытой синяками и кровоподтеками. Два обнаженных тела, мужское и женское, распухшие, покрытые незаживающими чирьями, сплелись в однозначной позе, являющей собой омерзительную пародию на акт любви. Почти раздетая светловолосая женщина, еще довольно молодая и сохранившая следы былой привлекательности, тянула набухшую узловатыми венами руку навстречу закопченному шприцу с мутной жидкостью, а рядом уже торопливо расстегивал ширинку высоченный, покрытый татуировками бугай. И еще много чего, категорически отказывающегося укладываться в мое потрясенное сознание, увидела я. Большей глубины падения и худшего уровня деградации разумных существ, уже полностью утративших чувство собственного достоинства, я и представить себе не могла…