Читать книгу "Богат и немного женат - Маргарита Южина"

Зато когда они подъезжали к дому Урванцева, Дуся представлял себя не меньше, чем Шерлоком Холмсом.

– Какая у него квартира? – чуть свысока спрашивал он свою помощницу Раечку.

– Да мы уже пришли, вот она! Тише ты... – зашипела Раечка и нажала на кнопку звонка.

Двери открыл высокий, красивый мужчина лет тридцати пяти. Он быстрым взглядом окинул Евдокима, задержался на секунду на фигуре Раисы и хорошо поставленным голосом спросил:

– Вы ко мне? Чем обязан?

– Мы к вам, если вы – Семен Николаевич Урванцев, – пискнула Раечка.

– Ну да, я Урванцев, а в чем, собственно, дело?

– Мы вам все объясним, не нервничайте, – важно посоветовал Дуся. – Только все же давайте пройдем в квартирку.

Урванцев пожал плечами и отошел в сторону, позволяя гостям войти.

Раечка и Дуся прошли в большую светлую комнату, уселись на роскошный белый диван и принялись оглядываться по сторонам.

– А квартирку-то давно не меняли? – зорким глазом оценил Дуся.

– Я здесь родился, – скупо ответил Семен и уселся в кресло напротив. – Это все, что вас интересует?

– Нет, нас в общем-то интересует ваш... знакомый – Иннокентий Викентьевич Глохов, – медленно проговорил Дуся и добавил: – Расскажите, что вы думаете о его исчезновении?

– Я? Что я думаю? – до крайности удивился Семен. – Да я вообще про него ничего не думаю! Зачем? Нет, мы были с ним когда-то знакомы, не спорю, но... наши пути разошлись, и я выпустил его из виду. Да, собственно, и не расстраиваюсь. Наша жизнь – она ведь вся соткана из встреч и разлук. С кем-то сводит, а с кем-то разводит. Тем более, что мы с Иннокентием особыми друзьями не были.

– А чего так? – вытаращился Дуся.

О постоянных ссорах он хотел услышать именно от Урванцева.

– Ну! – дернул головой Семен и печально усмехнулся. – Какой я ему был друг? Он – единственный сынок богатых родителей, ему все доставалось легко, без малейшего... даже не труда, нет... без напряжения! А я... я постоянно работал. И на боксерском ринге знал, что это мне пригодится, и в институте, и теперь вот на работе. Я всю жизнь зарабатывал сам, а он... он сидел на шее отца и матери.

– А вы сами не сидите на шее его матери? – не удержалась Раечка.

Урванцев переменился в лице:

– Ч-что? Что вы такое говорите? – пролепетал он. – Чтобы я – на шее у Сэи?

– Ну, может, и не совсем на шее, – предположила Раечка. – Но... с ее помощью вы далеко шагнули.

– Я б и без всякой помощи шагнул точно так же далеко! У меня красный диплом, я великолепный специалист, у меня большое...

– А чем вам помешал Кеша? – неожиданно прервал его Дуся.

– Да с чего вы взяли-то, что он мне мешает?! – вышел из равновесия Сенька.

– Ну... об этом говорят все... – скромно дернул плечиком Дуся. – Вы же очень неравнодушно относитесь к его матери, этого-то вы скрывать не будете?

– Ну и... ну и что! Сэя меня любит, я ее тоже. Как нам может помешать Иннокентий?

– Ну мало ли... например, рассказать отцу о ваших отношениях, а? – поддела его Раечка.

– Девушка! Милая! Да он об этом знает! У него ж молодая жена, а он глубокий старик, как ему не знать-то? Он даже рад был, что это я, а не кто-то со стороны – он сильно за Сэю переживает.

– То есть вы любите Сэю, она вас... а зачем вы тогда несколько раз звонили Варе? Зачем подкарауливали ее, назначали свидания? – долбил свое Дуся.

– Варя... Ну... Варя – это моя первая любовь! – неожиданно признался Семен. – Но с тех пор как она вышла замуж за этого... за Иннокентия, я перестал ей досаждать.

– А что, у вас так внезапно кончилась любовь?

– Понимаете... – замялся Урванцев. – Иногда стоит подумать о своем будущем. Не понимаю, почему у нас не принято о нем думать? Вот хочет женщина сшить платье, да? Она уже заранее себе его продумывает, отвергает то, что ей не подходит, фасоны какие-то подбирает, материал, и никто ее за это не осуждает. А если ты продумываешь свою жизнь!.. А ведь в жизни-то ничего не получится отвергать! Никто не подскажет – подходит тебе это или сидит, как на корове седло! Я был молодым, но уже тогда понимал: если я не заработаю достаточно денег, наша с Варей семья долго не протянет. Да я сам не выдержу! Что это за мужик, если его жена не знает, где взять денег на батон хлеба! Я все детство провел в нищете! Папенька работал каким-то слесарем, пил как конь, и домой получку не доносил. Мать не имела никакого образования, поэтому вертелась как белка в колесе на трех работах, а денег все равно не хватало. Когда я вырос, я решил: никаких чувств, пока у меня не будет такого заработка, которого я достоин, пока у меня не будет отдельной квартиры, пока у меня не будет создана база! Я сильно страдал: Варю я любил, но и жить с ней в таких условиях, в которых я сам жил в детстве, – это было для меня унизительно. Мне было легче, чтобы она думала про меня, что я урод, предатель, альфонс, карьерист – пусть! Муж должен работать, рваться вверх по карьерной лестнице... Да! А что в этом плохого? Между прочим, я достоин самой высокой планки, я ее заслужил. В нашей компании нет более грамотного специалиста, чем я! А почему? Да потому, что я вникал в каждую мелочь, надоедал всем и каждому, познавал все, и вот, наконец, меня оценили по достоинству!

– Да, мы слышали, что Сэя к этому неравнодушна... я про достоинства... – снова влезла Раечка.

– Да что вы там слышали! – обозлился Семен. – Слышали! Почему-то раздолбая Кешку, который и дня не просидел на своем рабочем месте, все жалеют! Вот он ни фига не делает, а его жалеют! Все! И Варька – ах, кто-то там не разглядел его огромных способностей! А кому это на фиг надо – разглядывать? Если они у тебя есть, эти способности – так показывай! И отец – ах, мальчику трудно адаптироваться к взрослой жизни! А мальчику-то, слава богу, тридцать три! И тетушки-соседки – такой лихой парень, а вот с семьей у него нелады! Так не гуляй по бабам, и будут лады! Но ведь нет! Он какой-то рыцарь все время получается, который страдает хрен поймешь из-за чего! А я – да! Я – карьерист! Я – альфонс! Я – негодяй, подлец, подонок!

– И вы его того... прикончили, да? – тихонько подсказала Раечка.

– А что, его уже прикончили? – насторожился Семен Урванцев.

– Ой, да не слушайте вы ее, у нее в детстве вместо гландов все мозги вырезали, – отмахнулся Дуся.

Раечка сощурилась от обиды, но больше в разговор старалась не вмешиваться. А Дуся продолжал спрашивать Урванцева:

– И все же... мне не понятно... Ну согласитесь же, такой везунчик – ему все, вам ничего... сам собой напрашивается вывод: вы от него избавились.

– У вас, похоже, с мозгами та же история – вместо гландов вырезали... – недобро взглянул на Дусю Урванцев. – По большому счету, я бы мог и вовсе выставить вас вон, но вы ведь будете потом доказывать, что я с Кешкой... даже не знаю, что я с ним такое сделал.