Читать книгу "Дар великой любви, или Я не умею прощать - Марина Крамер"

Я повернулась к ней и произнесла только одно слово:

– Ушел… – и ушла в ванную, заперлась и прорыдала несколько часов.

Почти неделю я прометалась в квартире Марго на диване с жуткой ангиной, подхваченной непонятно где и как. От высокой температуры мутилось в голове, я постоянно бредила и говорила жуткие вещи, доводя и так измученную Марго до состояния паники. Она не отходила от меня ни на минуту, меняла компрессы, заставляла пить лекарства, смазывала опухшее горло какой-то дрянью, кормила бульоном и все время напряженно прислушивалась к моему неровному дыханию. Особенно тяжело было ночами, когда темнота заполняла квартиру. Изо всех углов ко мне начинали подступать призраки прошлого. В буквальном смысле слова подогретое температурой воображение выдавало ужасающие картины – то могилу отца на той половине кладбища, где хоронят безродных и бомжей, то Ивана, неподвижно лежащего на ступеньках крыльца с развороченным выстрелом затылком, то Костю, заносящего надо мной нож. Но чаще всего я видела почему-то Макса. Эта картина являлась мне с завидной регулярностью, выматывая нервы и силы. Максим тянул ко мне окровавленные руки с переломанными пальцами и словно спрашивал – за что? А за его спиной ухмылялся Костя, держа в руках тяпку для отбивания мяса, с которой медленно капала кровь. Я вскакивала на диване, отчаянно кашляла, задыхаясь, хваталась за сердце, которое от ужаса переставало биться. Марго, серая от недосыпания, обхватывала меня руками, прижимая к себе голову, шептала что-то, укачивала, уговаривала…

Неделя кошмара, апофеозом которой явился, разумеется, король ужасов – Господин Призрак. Он позвонил мне и сухо, отрывисто сказал:

– Я уезжаю. По этому номеру не звони. Когда будет можно, я позвоню сам.

Я не успела сказать ни слова, не смогла издать ни единого звука – он дал отбой. Вот так – три коротких фразы, в которых ни намека на отношения, как будто я просто очередная девица, с которой он провел пару ночей.

А ведь по сути – так и есть. Чего я хотела, зная все о нем и Марго? Любви и взаимопонимания?

Дура…

Я возвращалась из поликлиники, куда ходила закрывать больничный лист. Шел дождь, я ежилась под большим зонтом с черно-белыми принтами – подарком Марго – и старалась идти как можно аккуратнее, чтобы не наступать в лужи. Идея сунуть ноги в замшевые сапоги, «чтобы не простудиться еще сильнее», сейчас выглядела полнейшим абсурдом – замша напиталась влагой так, что уже откровенно хлюпало. Быстрее бы до дома добраться и залечь в спальне под плед с кружкой чаю.

Около меня с визгом затормозила машина, обдав с ног до головы грязной жижей из притротуарной лужи. Я не успела высказаться по этому поводу, как из машины выскочили два амбала и без церемоний затолкали меня на заднее сиденье. Я уже проходила такое в прошлой жизни с Костей, прекрасно помнила ужас, испытанный за ночь в подвале. Но сейчас-то – кто?! И – за что?!

Один из амбалов показался мне смутно знакомым, я принялась внимательно изучать его лицо. Он крутил в руках мой зонт-трость, уперев его острым концом в пол машины, и смотрел вперед. Ни один мускул в лице не двигался, казалось, у этого человека вообще никаких эмоций, все на автомате. И я вспомнила, кто это. Он охраняет Михаила Борисовича, этот амбал с квадратной челюстью и неподвижным лицом! Ах ты, старый пень… решил, значит, со мной поиграть? Ну, пеняй на себя…

Я почему-то перестала бояться, приосанилась, поправила растрепавшуюся прическу. Сидевшие по обе стороны от меня охранники даже не пошевелились, зато с первого сиденья обернулся худощавый абсолютно лысый мужик с лицом, больше напоминавшим картинку из фэнтези – обтянутый кожей череп и какие-то пустые глазницы, тонкие поджатые губы, худая жилистая шея, которая выглядывает из воротника дорогой рубашки. Его взгляд… боже мой, а я-то думала, что уже ничего в этой жизни не испугаюсь. Так умел смотреть Алекс – выворачивая взглядом все потаенные уголки души, накалывая чужие тайны на иголку. Мужик вызывал у меня острую неприязнь и испуг.

– Скажите мне, милая девушка, отчего это вы так спокойны? – начал он низким голосом.

– А есть основание бояться?

– Вы хоть понимаете, что произошло?

– Отлично понимаю. Ваш хозяин, патрон, босс – или как там вы его называете – велел прихватить меня с собой к нему в гости, так?

Губы «черепа» растянулись в улыбке:

– Надо же, какая. Так и будешь дурочку строить?

– Я не понимаю, чего вы хотите.

Спустя секунду я уже задыхалась, за горло прижатая к спинке сиденья его худой рукой. Охранники с двух сторон держали мои руки, чтоб не вырвалась. «Череп» все сильнее сдавливал мое горло и свистящим шепотом спросил:

– Ты еще финтить будешь, сучка?! Говори, кто Деда завалил! Говори, ну!

– Слышь, Лохматый, ты ей воздуха-то дай глотнуть, – вяло посоветовал тот из охранников, что сидел справа от меня. – Она ж вон синяя уже, как ответит-то?

Железные пальцы на моей шее разжались, я закашлялась, хватая ртом воздух, уткнулась лицом в колени. В голове засела фраза «кто Деда завалил», гвоздем засела, намертво. Какая связь между мной и смертью Михаила Борисовича? Кто такой этот «череп»-Лохматый? Явно не сотрудник мэрии… Значит, вот почему я уже давно не слышу телефонных звонков от навязчивого старого поклонника – его просто в живых нет.

– Подышала? Говори по-хорошему, иначе танцы свои только во сне видеть будешь – ноги сломаю, – абсолютно серьезно пообещал «череп», и у меня не осталось оснований ему не доверять.

– Я вам клянусь – ничего не знаю. Правда, не знаю! – заговорила я, подняв голову и прижав руки к груди. – Он просто перестал мне звонить… давно уже… недели три… может, больше. Но кто его убил – я не знаю! – Голос у меня вдруг сорвался, и я всхлипнула.

«Череп» долго изучал меня, словно прикидывая, говорю ли правду или все-таки что-то скрываю, а потом, как-то сразу потеряв интерес ко мне, отвернулся со словами:

– Ну, гляди. Если окажется, что соврала, я обещание сдержу и спички твои длинные укорочу вполовину. Если сейчас, конечно, выживешь. Коля, притормози чутка, дадим девочке шанс.

Я не успела опомниться, как правая дверка машины оказалась открыта, сильные руки амбала сгребли меня в охапку и выкинули вон. Пролетев несколько метров кубарем, я врезалась спиной в какой-то пень и потеряла сознание.

Сколько я пролежала в сыром овраге под проливным дождем – не знаю. Когда открыла глаза, дождя уже не было, и даже кое-какой луч солнца пробился сквозь серое одеяло туч. Моя сумка и зонт валялись метрах в пяти от меня, но сил встать и дойти до них не было. Я ощупала себя как могла – вроде бы все цело, только спина болит ужасно. Кое-как повернувшись на бок, я задрала куртку и майку, превозмогая боль, выгнулась и увидела, что правый бок ободран совершенно – грязно-кровавые полосы тянутся почти от лопатки до пояса джинсов, а вдоль позвоночника наливается багровым цветом огромный кровоподтек. Прекрасно…

Со стоном встав на колени, я поползла к сумке, вынула мобильник и набрала Марго. Не вдаваясь в подробности, попросила забрать меня с Рижского шоссе – благо, меня выбросили из машины почти под указателем. До города было пятнадцать километров.