Читать книгу "Последняя - Александра Олайва"

– За поворотом автозаправка. Возьми себе сам.

– А вы меня подождете? – спрашивает паренек.

Его вопрос заставляет меня остановиться и, щурясь, вглядеться в него. Вблизи он кажется более юным: как будто только что вошел в неуклюжий ранний подростковый период. Наверное, такой типаж нелегко было найти.

– Конечно, – отвечаю я. – Я подожду.

Глаза у парнишки округляются от чересчур наигранного чувства. По-моему, это должно было выглядеть как радость.

– За поворотом? – переспрашивает он.

– За поворотом.

– Вы будете здесь?

Я киваю.

Парнишка пускается бегом, через каждые несколько шагов оглядываясь на меня. Он превращается в красное пятно и исчезает за поворотом. Я представляю себе, как он бежит к воде и питью, серьезно относясь к своей роли.

Я выжидаю несколько минут, а потом ускользаю в лес. Я стараюсь не оставлять следа, хотя любой человек с навыком следопыта увидит место, где я прошла по высокой траве. Кажется, у парнишки навыка следопыта нет, но у него может быть доступ к камерам. Рация и система глобальной навигации. Я двигаюсь медленно, но это не имеет значения. У меня слишком тяжелый груз, чтобы двигаться бесшумно, и я постоянно наступаю на сухие ветки и хрустящую листву, которых не вижу под ногами. Меня и слепой найдет. Может, мне следует вообще остановиться, но тогда я не буду приближаться, застряну здесь и…

По лесу разносится отчаянный бессловесный вопль.

Я останавливаюсь, и фляжка хлопает меня по ноге. Я слышу еще один вопль и по интонациям понимаю, что он содержит слова, только я не могу их разобрать. Я запрещаю себе возвращаться – и возвращаюсь. Я выхожу из леса. Как только деревья остаются позади, я вижу его. В этом месте дорога идет прямо, а отошла я недалеко. Парнишка бежит ко мне – и по пути становится четче.

– Вы обещали подождать! – кричит он.

Глаза у него красные, по грязным щекам пролегли речки слез.

Он оказался неожиданно талантливым актером.

– Я здесь, – говорю я. – Где твои припасы?

– Я их уронил, – отвечает он, – когда увидел, что вас нет.

Я иду с пареньком обратно за его провизией. Она высыпалась из пластиковых пакетов, которые он, должно быть, нашел за прилавком. Бутылки, банки и прямоугольные упаковки валяются на дороге: некоторые еще продолжают катиться.

– У тебя нет рюкзака?

– Раньше был, но потерялся.

Он мне не нравится. Его персонаж явно не особо умный – и я не понимаю, зачем он здесь. Пока мы собираем его припасы (сладкой газировки почти столько же, сколько воды, а из еды в основном конфеты), парнишка спрашивает, как меня зовут. Секунду я вообще не могу этого вспомнить, а потом вру.

– Майя, – говорю я.

Май – месяц моего рождения. Мне всегда нравилось это необычное имя.

Несколько мгновений он смотрит на меня. Возможно, он знает, что я вру. Может, ему заранее сказали мое имя.

Наконец он говорит:

– А я – Бреннан.

Мне еще никогда Бреннаны не встречались. Не уверена, что это его настоящее имя, но меня это не слишком интересует.

Когда все имущество паренька собрано и упаковано, я снова пускаюсь в путь. Он идет за мной, не переставая задавать вопросы. Он хочет знать про меня: откуда я, как я сюда попала, куда я иду, где я была, «когда это случилось». И почему, почему, почему. Я так и жду, что он тоже покажет мне листовку. Я начинаю игру: два раза лгу, а один раз – говорю правду. Я из Рейли. Отстала от друзей, с которыми мы сплавлялись по реке, и с тех пор одна. Иду домой. Вскоре я перехожу на сплошную ложь. Я из большой семьи. Я юрист, специализирующийся на защите окружающей среды, больше всего я люблю арахисовое масло. Мои ответы непоследовательны. Кажется, паренек этого не замечает. Похоже, он задает свои вопросы просто для того, чтобы слышать мой голос – и чтобы дать режиссером материал, который можно будет монтировать: им не нравится, что я только иду. Интересно, как будут подавать мою ложь – попросят ли меня объясниться, обращаясь к зрителям. Я не делала этого с момента ссоры с Хизер.

Паренек ничего не говорит о том, с какой скоростью я иду, а я не упоминаю о своих разбитых очках и о том, что, отойдя от меня шагов на десять, он превращается в туман. Около полудня он перестает задавать вопросы и жалуется:

– Я устал, Майя.

А еще он голодный. Он хочет сделать привал. Я вспоминаю, что не ела со вчерашнего дня, и тут у меня начинает кружиться голова. Сажусь на насыпь. Паренек садится рядом со мной – слишком близко. Я отодвигаюсь сантиметров на десять, отпиваю немного воды, а потом достаю из рюкзака вяленое мясо. Паренек достает батончик «Сникерс» и упаковку «Скитлз». Я думаю, что после углеводного пика он ослабеет. Меня так и подмывает предложить ему кусок мяса, но тут я соображаю, что, если он остановится, я смогу от него уйти. Паренек высыпает на ладонь несколько разноцветных конфет и бросает их в рот.

Я вспоминаю про леденцы. Что с ними произошло? Я проверяю карманы, рюкзак. Не могу их найти. Не помню, чтобы я их роняла или ела. Помню только, как трясла коробочкой. Насколько я понимаю, они по-прежнему должны были оставаться у меня в руке. Может, я по рассеянности засунула их в один из пластиковых пакетов паренька? Мне неприятно, что я не знаю об их судьбе – но не настолько, чтобы его спрашивать. Я молча грызу свое мясо.

Несмотря на свой сомнительный рацион, паренек весь день от меня не отстает. Похоже, его юность и мое плохое зрение нивелировали различие наших трапез. Когда солнце зависает в трех ладонях от горизонта, я сворачиваю с дороги.

– Куда вы пошли, Майя? – спрашивает паренек.

– Делаю перерыв на ночь.

– Разве вы не видели знаки? До следующего города всего полтора километра, – говорит он. – Там всюду будут пустые дома. Давайте ночевать на кроватях.

Я продолжаю идти. Жаль, что не могу бежать, не рискуя упасть.

– Майя, бросьте. Вы же не серьезно?

– Можешь идти и искать кровать. Я ночую здесь.

Паренек отпускает меня вперед всего на несколько шагов – и идет следом.

Я делаю шалаш, взяв за основу низко растущую ветку. Паренек наблюдает за мной и через несколько минут начинает делать укрытие себе. Выбранная им ветка слишком высокая: почти на уровне плеча. Он почти не засыпает навес опавшей листвой и оставляет открытыми оба конца. В результате получается конструкция, больше похожая на аэродинамический туннель, а не на шалаш. Я ничего не говорю. Меня не волнует, что он замерзнет.

Я смутно помню, что читала, будто из кварца получается хороший источник искр, так что, собирая дрова, подбираю и все камни, которые блестят. Когда растопка готова, я беру самый крупный камень и краем рубашки стираю с его острого края землю.

– Что вы делаете, Майя? – спрашивает паренек. – Разжигаете огонь?