Читать книгу "Потайной ход - Фергюс Хьюм"

Когда Дженнингс вошел, Маракито распечатывала новую колоду, а игроки подсчитывали свой проигрыш или выигрыш и вертели в руках красные жетоны, используемые в игре. Увидев нового гостя, сеньора Гредос одарила его милостивой улыбкой и сказала что-то бледной худой женщине, стоявшей у ее кресла. Сиделка или дуэнья – она выполняла обе обязанности – подошла к Дженнингсу, который направлялся к буфету, на котором стояли стаканы и графины с вином.

– Мадам хочет знать, почему вы не привели мистера Мэллоу.

– Скажите мадам, что он скоро будет. Я назначил ему встречу здесь, – ответил детектив дуэнье и посмотрел на Маракито, чтобы увидеть, какой эффект произведет на нее эта новость.

Лицо ее вспыхнуло, глаза засияли, но больше она не смотрела на Дженнингса. Напротив, она полностью отдала внимание игре, но Дженнингс догадывался, что ее мыслями владеет Мэллоу, и порой он перехватывал ее ждущий взгляд. «Как же она его любит, – думал он. – Как я не замечал этого раньше? Какая страсть!» Некоторое время он следил, как игроки повышали ставки, и груда золота под рукой Маракито все росла. Похоже, ей везло. Банк выигрывал, его противники проигрывали, но игра продолжалась еще около получаса. Под конец в комнату вошел новый гость. Дженнингс, поглядывавший на часы, ожидал увидеть Катберта. Но, к его удивлению, это оказался лорд Карэнби.

– Не ожидал увидеть вас здесь, – заметил детектив.

– Я пришел вместо племянника. Он приболел, – сказал Карэнби. – Будьте добры, представьте меня сеньоре Гредос, мистер Дженнингс.

Глава XII. Дженнингс задает вопросы

– Вы будете играть, лорд Карэнби? – спросила Маракито, когда их представили друг другу.

– Прошу прощения, но не сейчас. Со временем, – ответил старый лорд, вежливо кланяясь и не сводя глаз с прекрасного лица.

– Как вам угодно, – беспечно ответила она. – Все, кто приходит сюда, делают то, что пожелают. Ваш племянник приедет?

– Боюсь, нет. Он болен.

Маракито подобралась.

– Болен? Надеюсь, ничего серьезного?

– Легкая простуда.

– А! Сейчас все простужаются. Что же, лорд Карэнби, надеюсь поговорить с вами попозже, когда банк будет держать кто-то другой.

Карэнби поклонился и медленно, опираясь на трость, отошел. Дженнингс, который стоял рядом, кинул через плечо взгляд на сеньору Гредос.

Лицо Маракито побледнело, глаза ее были полны страха. Перехватив пытливый взгляд Дженнингса, она нахмурилась и вернулась к игре. Не понимая, почему лорд Карэнби оказал на нее такое впечатление, Дженнингс подошел к нему, и они сели в углу комнаты на диван и закурили.

– Вы бывали здесь раньше? – спросил детектив.

– Нет, – ответил лорд, закуривая сигару, – и вряд ли приду снова. Я пришел, чтобы… – он осекся. – Потом скажу. Довольно того, что это связано с вашим расследованием.

– Тише! – прошептал Дженнингс. – Тут не знают о моей профессии.

– Боюсь, что если у этих двоих есть язык, то это скоро будет известно всем.

Детектив глянул в сторону дверей и увидел, как входят Хэйл и по пятам за ним Клэнси. Дженнингс не виделся с ними со дня допроса по убийству мисс Лоах, когда они в великом горе охотно давали показания. Ему было неприятно увидеть их здесь, поскольку, хотя он и бывал в салоне Маракито и раньше, тогда они не знали о его профессии. Но поскольку о следствии знали все, то они несомненно расскажут сеньоре Гредос, если уже не рассказали. Так что шансы Дженнингса узнать о том, что он хотел, станут ничтожными: кто же захочет говорить откровенно в присутствии служителя закона!

– Тут уж ничего не поделаешь, – пожал он плечами, – и в любом случае Маракито заботится о хороших отношениях с полицией, так что вряд ли у меня будут проблемы.

Карэнби не отвечал, но не сводил взгляда с этих двоих, медленно шедших по комнате. Хэйл был хрупким, темноволосым и смуглым, с орлиным носом. Он был отлично одет и даже элегантен. Ему, наверное, было около сорока, но в искусственном освещении он выглядел моложе. Клэнси, с другой стороны, носил свою одежду как человек, не привыкший к вечернему костюму. Светловолосый, с безвольными голубыми глазами и глупым вялым ртом. Дженнингс недоумевал, почему такой человек, как Хэйл, связался с таким типом. Они кивнули сеньоре Гредос, которая их почти не заметила, и отправились к буфету. Детектив и Карэнби сидели так, что новоприбывшие не могли их видеть. К тому же детектив не хотел привлекать их внимания. Он бы с удовольствием незаметно скрылся, но ему хотелось спросить у Хэйла, где сейчас находится миссис Херн.

– Я давно с вами не виделся, – сказал Карэнби, отводя взгляд от новоприбывших и обращаясь к детективу. – Во время нашей последней встречи вы не были… э… детективом.

– Это было три года назад, – сказал Дженнингс. – Да. Тогда у меня были деньги, но обстоятельства, с которыми я ничего не мог поделать, вскоре вынудили меня зарабатывать на жизнь. Поскольку во всех профессиях не протолкнешься, я решил обратить свою наблюдательность и умение делать выводы в профессию.

– И как доходы?

Дженнингс усмехнулся и опять пожал плечами.

– Мне платят хорошо, – сказал он, – но состояния я еще не сколотил.

– А Катберт говорил, что вы хотите жениться.

– Хочу. Но когда мои финансы позволят мне это сделать, сказать не могу.

Карэнби, не повышая голоса и не глядя на своего собеседника, сказал:

– Я могу вам это сказать. Когда вы найдете убийцу мисс Лоах.

– То есть?

– Как только вы схватите убийцу бедняжки, я дам вам пять тысяч фунтов.

У Дженнингса дыхание перехватило.

– Огромная сумма, – прошептал он.

– В свое время она была мне очень дорога, – с чувством сказал Карэнби. – И я женился бы на ней, если бы не козни ее сестры.

– Миссис Октагон?

– Да. Она жаждала стать моей женой. Это долгая история.

– Катберт рассказывал.

– Верно, – кивнул Карэнби. – Это я его об этом попросил. Мне кажется, что в нашем романе можно найти причину смерти Селины Лоах.

Детектив подумал.

– Я не совсем понимаю…

– Я тоже. И все же… – Карэнби махнул рукой и сменил тему. – Знаете, зачем я сегодня пришел сюда?

– Нет. Я даже не знал, что вы ходите в такие места.

– Вот и я не знал. Я живу спокойной жизнью. Я пришел посмотреть на женщину, которую вы называете Маракито.

– А вы как ее называете? – насторожился Дженнингс.

– О, этого я вам сказать не могу. Но она не испанка.

– А часом не еврейка?

Карэнби повернулся к собеседнику и посмотрел ему прямо в глаза.

– Это видно по ее лицу, – сказал он. – Разве вы не видите печати Иакова – той странной внешности, которой отличаются евреи?