Читать книгу "Французское воспитание. Метод мадам Дольто - Патрик Деларош"

И отцы также не отстают от матерей, и «некоторые из них сажают детей на колени, когда ведут машину, заставляя их «управлять транспортным средством», что совершенно недопустимо» (26), утверждает Дольто. Причем это не игра в шоферов наподобие той, в которую играют мальчики, когда садятся на место водителей и голосом изображают звук работающего мотора, повторяя «врум, врум», а иллюзия власти. «И тех же мальчишек, но уже в возрасте одиннадцати-двенадцати лет, когда они уже в принципе умеют водить машину, сажают за руль, хотя закон это запрещает. И тогда отец предстает как существо высшего порядка, как человек вне закона или как некто, кому закон не писан и кто сам по себе является законом».

Если родители смогут избавиться от всех этих ошибок, а еще лучше избежать их, они смогут пойти вместе с ребенком по пути его эволюции, исключая, разумеется, вседозволенность, не скрывая от него истин, которые его непосредственно касаются, и уважая его личность. И родители также обязаны держаться с достоинством, и мать, например, не должна жаловаться на отца, заявлять, что выбилась из сил, осуждать своего бывшего мужа в случае развода и должна уметь признавать свою неправоту, но не говоря об этом открыто, а лишь намекая ребенку, что «допустила небольшую оплошность» (27).

Закон и школа

Установление различий

По мнению Дольто, любое обучение осуществляется через постижение законов и основано на них. И их главные понятия должны быть заложены в семье, уже начиная с самого раннего возраста, а в школе, в этом микрообществе, к ним вернутся еще раз, консолидируя и углубляя понимание закона. И в этом отношении родители и школа должны действовать сообща. «Детский сад – это расширение семьи кверху, в то время как начальная школа – это углубление семьи вниз» (1), – заявлял умудренный опытом Винникотт. И Дольто, в свою очередь, также находилась в поисках преемственности и взаимодополняющего влияния между разными периодами и местами воспитания раннего детства. Обучать ребенка – это значит придавать смысл всему тому, что его окружает, что он чувствует, это значит упорядочить хаос, и все это осуществляется посредством дифференциации, установления различий. И как мы уже видели, на первом этапе речь идет о дифференциации потребностей и желаний, далее об отделении желаний родителей от желаний детей, об отличии одного ребенка от другого, поэтому их нельзя характеризовать одними и теми же словами, и, разумеется, о различии ролей, стилей поведения, поколений в семье. Все это представляет собой широкое поле деятельности, позволяющее избавиться от порочных методов воспитания, лежащих в основе многих отклонений в поведении детей.

Именно под этим углом зрения Дольто так резко критикует появление так называемого «унисексуального поведения», то есть не имеющего половых различий, среднего между мужским и женским. И она глубоко сожалеет, что «этот принцип, передающийся из уст в уста, получил такое широкое распространение и что мать с отцом, параллельно воспитывая ребенка, ведут себя одинаково по отношению к нему. Это отклонение от нормы, извращение, и я думаю, что этот «принцип» является следствием моды «унисекс» на одежду и прически» (2). Но не следует заблуждаться, полагая, что разоблачаемые Дольто методы глубоко проникли в сознание общества, хотя она тем не менее советует семейной паре в полном единодушии противодействовать им в защиту интересов ребенка. Речь идет о критике тенденции униформизации ролей, когда мать и отец утрачивают присущие им половые различия в поведении.

Хотя инверсия ролей не вызывает столь явного беспокойства Дольто. Все в семье идет хорошо, когда в ней существуют две различные и взаимодополняющие роли. И даже если отцу свойственна некоторая женственность, а мать носит брюки, ребенок будет себя чувствовать в семье нормально, раз уж он имеет возможность идентифицировать себя с ярко выраженными моделями поведения, чтобы стать гармоничной личностью. И не имеет большого значения тот факт, что он называет мамой своего отца, поскольку в данном случае слово «мама» определяет не личность, а функцию, и папа, называемый мамой, обладает скорее всего характерными особенностями матери. И, по словам Дольто, у ребенка не возникает никаких двусмысленностей по поводу половой принадлежности, если он получает минимум информации по этому вопросу. И все это схоже с овладением основами закона, с которыми его знакомят мать, отец, а затем и школа. «И пусть каждая мать зарубит себе на носу, что без мужчины она никогда бы не стала матерью, а каждый мужчина отдает себе отчет в том, что, не будь женщины, он никогда бы не стал отцом» (3). И как остроумно отметил американский психолог Фитцью Додсон в своей книге, посвященной отцам: «Как бы совершенна ни была мать, она никогда не была маленьким мальчиком» (4).

Dura lex, sed lex (Закон суров, но это закон)

Закон суров, но это закон. Овладение его основами начинается дома и продолжается вне его стен, в обществе, в школе. Им регулируется как сексуальность каждого человека, так и вся совокупность взаимоотношений между людьми. По мнению Дольто, родители должны с самого раннего детства прививать ребенку основы законов, но именно школа должна внушить ребенку необходимость их исполнения. «Запрет на инцест является главным в сексуальном воспитании» (5). А чтобы обосновать этот запрет, чтобы придать ему смысл, нужно преподать ребенку «элементарные знания о взаимодополняемости полов, необходимой для воспроизводства человечества» (6). И только это даст ему возможность определить свое место в семье, осознать половую принадлежность, свою идентичность в стадии формирования, свой возрастной период и свою уникальность в классе среди сверстников.

Закон защищает, поскольку он носит запретительный характер, предоставляя тем самым доступ к регулируемой свободе. И однажды провозглашенный запрет на инцест «открывает перед каждым индивидуумом горизонты закона, лимитирующего сколь обольстительные, столь и губительные последствия неограниченной свободы и ничем не сдерживаемой экспансии чувств» (7).

Таким образом, полностью исключаются браки внутри семьи, будь то между отцом и дочерью, матерью и сыном, братом и сестрой и т. д. И вся цепочка этих запретов логично вытекает из запрета на инцест. И Дольто при случае прибегала к шутке, когда говорила, что «для того, чтобы обессмертить человека как биологический вид, придется также обессмертить бренные останки Эдипова комплекса» (8).

И без опоры на эти принципы воспитания ребенок остался бы «дикарем» вместо того, чтобы стать цивилизованным человеком, придерживающимся социальных норм и морали. И школа должна следовать тем же принципам. И Дольто весьма сожалела о том, что дома либо в школе «детям никогда не говорят (…) об этих естественных законах, которые определяют жизнь человека как биологического вида. И им ничего не известно о правах и обязанностях родителей, о законах, регламентирующих инстинкты и их проявление в обществе, они никогда не слышали о законах, запрещающих каннибализм, кражу, насилие, убийство, супружеские измены. И никто им не рассказывает о правах и обязанностях родителей по отношению к детям и об их собственных правах по отношению к самим себе и родителям» (9).