Читать книгу "Любовь побеждает все - Мари Клармон"

Он высоко поднял голову и кое-как вышел на пыльный плац, залитый яркими лучами солнца. Гамильтон ненавидел Индию, ее раскаленный воздух, дикие племена мародеров, что прятались у границ Афганистана, и местный народ, который напоминал ему зверей своей одержимостью выгнать отсюда британцев. Но он должен был приехать сюда. И доказать отцу, пусть даже и ушедшему в мир иной, что его сын — храбрый человек, а не неудачник.

Гамильтон сглотнул, чувствуя, каким сухим стало его горло. Мысли о Йене в последнее время все сильнее распаляли в нем чувства унижения и злобы. Йен считал себя лучше него во всем. Это начало проявляться в нем, еще когда они оба учились в Итоне. Йен постоянно выслуживался перед его отцом, своими талантами задвигая родного сына в тень. Как сильно Гамильтон не старался превзойти его, Йен всегда выходил победителем.

Отец пытался скрыть свое предпочтение, но оно было слишком явным. А потом перестал притворяться и отдал всю любовь одному Йену. Но, по крайней мере, ему не досталась Ева. Гамильтон видел, как Йен смотрел на нее, но в итоге она вышла замуж за него. Не важно, что их брак оказался формальностью и Ева никогда не сможет полюбить его. Главное — что она принадлежит ему, а не Йену.

Англия, 1865

Они вошли в гостиницу несколько часов назад, но крики миссис Морлок все еще звенели в ушах Евы. Удивительно, что старушка могла так пронзительно верещать. Но, с другой стороны, вряд ли такие истории происходили с ней каждый день.

Пар поднимался от ванны, лаская лицо Евы. Она еще глубже погрузилась в горячую воду, наслаждаясь тем, как тепло мягким коконом обволакивало ее тело. Миссис Морлок хотела послать за доктором, но они с Йеном твердо заявили, что этого не нужно.

Йен поступил очень умно. Он дал хозяйке мешочек с монетами, попросил ванну, еще один поднос с едой и материю на бинты.

К счастью, бинты не понадобились. Глубоких ран не было, но все ее тело болело. Шапка пены скрывала порезы и синяки, начиная от ободранных коленей и заканчивая синими от сапогов Эда запястьями.

До того как они с Йеном остались вдвоем, ей удалось украдкой сделать пару глотков настойки, и она сразу почувствовала себя лучше. Ее больше не мучила жажда скорее выпить лекарства, а мысль о том, что целый его пузырек был спрятан в ящике комода, была очень приятной.

Йен сидел на другом конце комнаты, отвернувшись от Евы. Она смотрела на его спину и думала о том, как сильно ее друг изменился за эти годы. В детстве Йен был тонкий, как тростинка, и очень жилистый. А сейчас? Его плечи были широкими и в юности, но сейчас на них появились необычайно рельефные мускулы, которые от каждого вздоха Йена чуть натягивали белую рубашку. Тот немного неуклюжий, порой застенчивый юноша исчез, уступив место уверенному в себе мужчине, сила которого могла убивать и защищать.

К своему удивлению, Ева заметила, что у нее перехватило дыхание, а щеки вспыхнули — и точно не от теплой ванны. Значит, ее все еще тянуло к Йену? Ей было страшно даже думать об этом.

В детстве они носились повсюду как дикари, не заботясь о приличиях. С тех пор многое изменилось. Они повзрослели. Но Еве очень не хватало той беспечности, которую никто из них не ценил в детстве.

Все изменилось, когда Йен и Ева выросли и отвергли любовь ради долга. И когда Йен не рассказал ей, что Гамильтон застрелил лошадь просто потому, что проиграл ему на скачках.

Ева узнала об этом от конюха, уже после того как Йен и Гамильтон уплыли в Индию. Она многое узнала за эти годы — например, то, что долг был суровым спутником, готовым предать и забрать ее счастье. Все закончилось тем, что Ева не выполнила самый главный долг женщины — не смогла уберечь своего ребенка.

Она закрыла глаза. А потом открыла их и опять взглянула на Йена, мечтая волшебным образом перенестись в то время, когда они были счастливы.

Сейчас Йен казался ей таким чужим, незнакомым. Конечно, Ева была благодарна ему, но ее любимый стал другим — взрослым, сильным, опасным… Даже его голос изменился, стал глубже, мягче и ласкал ее слух самым непристойным образом.

Нежась в ванне, Ева продолжала смотреть на Йена и надеялась, что он не почувствует ее взгляд. Она пыталась найти в нем следы того мальчика, который был ей так хорошо знаком. Внешне Йен сильно изменился, но что насчет его сердца? Ведь именно оно покорило ее детскую душу. Помнил ли Йен о том, как спасал лис из капканов, как ухаживал за больными птицами? И живет ли в нем сейчас эта доброта?

Однажды, когда ей было чуть больше одиннадцати, Йен пообещал поцеловать ее, если она его попросит. Дело в том, что будучи маленькой девочкой Ева очень боялась, что никто не захочет ее поцеловать. Гамильтон отказывался касаться губами ее щеки, и потому она ужасно переживала, что когда вырастет, муж будет отворачиваться от нее.

Но Йен заявил, что если до девятнадцати лет никто ее не поцелует, это сделает он. Ева и сейчас помнила, как Йен перестал улыбаться, когда понял, как это было важно для нее. И хоть ему не нравилось, что его подруга должна выйти за Гамильтона, этот маленький мальчик всерьез пообещал, что хоть один поцелуй в ее жизни будет точно. Они стояли в библиотеке, и Ева надеялась, что Йен ее поцелует, невзирая на их юный возраст. Но он этого не сделал.

Еву поцеловали позже. Это случилось в восемнадцать лет, в день свадьбы, а потом ночью, когда она выполнила все, что требовал от нее супружеский долг. Вялые поцелуи Гамильтона очень разочаровали ее. Как и все юные девушки, она мечтала о чем-то гораздо более страстном и романтичном.

Если сейчас попросить Йена поцеловать ее, вспомнит ли он о своем обещании? Ева не знала, ведь она едва улавливала в нем сходство с тем мальчиком, который стоял рядом с ней в библиотеке Керриган-Холла.

Теперь Йен спасал сумасшедших женщин и бил до крови мужчин в узких переулках. Один Бог знает, чем ему пришлось заниматься в Индии. А ведь раньше Йен ненавидел насилие.

Однажды летом они играли на воздухе, и Йен ударил Гамильтона за то, что тот скормил маленького цыпленка змее. Ева до сих пор помнила, как Йен густо покраснел. Он пытался сдержать слезы, но те все равно закапали у него из глаз. Ева попробовала обнять его, но уже тогда Йен любил, когда утешал он, а не когда жалели его.

Йен был главным защитником всех невинных и несчастных. И у Евы никак не получалось собрать воедино два образа — того доброго мальчика и мужчину в переулке, который избил человека так, что тот превратился в кровавый мешок с костями.

Но Ева тоже изменилась. Та девочка, которая никогда ни с кем не дралась, исчезла. И ей тоже не верилось, что она сейчас и та доверчивая, наивная Ева — один и тот же человек.

— Что с тобой случилось? — просто спросила она.

Йен откинулся на высокую спинку кресла. Мышцы под белой рубашки заиграли.

— Что ты спросила?

— Йен?

Ева ждала, что он сейчас повернется к ней. Но Йен продолжал упрямо смотреть на огонь в камине, и тогда она сама сказала ему: