Читать книгу "Армения. Быт, религия, культура - Сирарпи Тер-Нерсесян"

Рис. 38. Гарни. Бани. Деталь мозаичного пола. III в. (по Измайловой и Айвазяну)

Фрагментарные остатки, найденные в Двине и в некоторых других местах, показывают, что армяне продолжали использовать этот способ украшений и в последующих веках. Однако наилучшие сохранившиеся образцы были найдены за пределами Армении – в армянских церквях и монастырях Иерусалима в раннехристианский период. Самый большой из мозаичных полов с армянскими надписями находится в церкви возле Дамаскских ворот. Она представляет собой роскошную виноградную лозу, с разнообразными птицами, тянущуюся из амфоры. Мозаики также использовались для украшения стен. Фрагменты портретных изображений Богоматери с младенцем были обнаружены в апсиде собора VII века в Двине, аналогичные мозаики существовали и в Звартноце. Последние не были найдены in situ (на месте), но у нас имеется свидетельство арабского писателя Х века аль-Мукаддаси о том, что при входе в церковь был виден образ Богоматери. Он также, должно быть, украшал апсиду, как в Двине и византийских церквях.

Мозаика, должно быть, использовалась только в самых важных церквях, более привычным средством была фреска. В трактате, написанном в конце VI или в начале VII века Вртанесом Кертогом, сообщается, что «все, рассказанное Священным Писанием, изображено в церквях». Отдельно он упоминает Рождество, Крещение, Страсти Господни, Распятие, Погребение, Воскресение и Вознесение, образ Пресвятой Богоматери с младенцем, сцены из жизни святых – заключение в темницу святого Стефана, мученичество святого Григория Просветителя, святых Рипсимэ и Гаянэ. В памятниках соответствующего периода ничего подобного не сохранилось. В некоторых церквях в апсидах можно увидеть композиции, связанные с видениями пророков Иезекииля и Исайи. В Лмбате Христос в сияющем ореоле сидит на троне, а по обе стороны от него располагаются двойные колеса, окруженные пламенем, тетра-морф и шестикрылый серафим. Остатки композиции в Талине, на которой, вероятно, был изображен вход в Иерусалим, являются единственным свидетельством, подтверждающим утверждение Вртанеса Кертога о евангельском цикле. Стоящие фигуры святых видны в нижней части апсидных стен в Талише, Талине и Мрене, а в последних двух церквях портретные изображения святых в медальонах окружают апсидную арку.

К счастью, эволюцию армянской живописи можно проследить по миниатюрам манускриптов. Последних сохранилось очень много, и этот факт нельзя не посчитать удивительным, учитывая непрекращающиеся войны и религиозные преследования. В своих рассказах историки иногда повествуют об уничтожении больших коллекций, и на одном из таких упоминаний следует остановиться подробнее, чтобы стало ясно, как много мы потеряли. Стефан Орбелян утверждает, что, когда сельджуки в 1170 году захватили крепость Багаберд, они уничтожили более десяти тысяч манускриптов, свезенных туда для обеспечения их сохранности из церквей и монастырей Сюника. Большое число сохранившихся манускриптов можно также объяснить тем значением, которое армяне им придавали. Копия Священного Писания или литургии рассматривалась ее владельцем как величайшее сокровище, открывающее путь в рай. Предлагая ее церкви или монастырю, даритель повышал свои шансы на спасение, поскольку отныне его имя упоминалось в ежедневных молитвах. Акт копирования манускрипта иногда приравнивался к строительству церкви или возведению креста и прославлялся как благочестивое деяние. Некоторым рукописям Евангелия приписывались чудесные свойства, особенно в более поздние столетия, и они даже получали специальные имена, например «Спаситель всех» или «Воскресающий мертвых». Рукопись, попавшая в руки язычников, считалась пленницей, и долгом каждого благочестивого христианина было вызволить ее. В специальных замечаниях, которые переписчики добавляли к рукописи, владельцам предписывалось тщательно захоронить их в случае войны. Благочестивые мужчины и женщины, какое бы положение они ни занимали, желали иметь манускрипт Евангелия и Псалтыри, желательно, конечно, иллюстрированный, как величайшую ценность. Сохранились рассказы о больших семьях, иногда даже группах семей, объединявших усилия, чтобы приобрести это сокровище. До нас также дошли рассказы об огромных трудностях, которые приходилось испытывать монахам в выполнении своего предназначения, когда, спасаясь от очередного нашествия, они несли с собой рукопись, которую начали копировать в одном монастыре, продолжили в другом, а заканчивали порой в третьем.

Представляется весьма вероятным, что в период большой активности, который последовал за введением алфавита, художники нередко сотрудничали с переписчиками, используя в качестве модели иллюстрированные греческие манускрипты, привезенные в Армению. В своем трактате, направленном против иконокластики, Вртанес Кертог говорит о рукописях Евангелия в пурпурном пергаменте, украшенном золотом и серебром с костяными накладками. Одна такая роскошная копия была, должно быть, привезена из царского города, а раннехристианские костяные обложки, сохранившиеся как переплет Евангелия Х века из Эчмиадзина, подтверждают свидетельство Вртанеса. Более того, орнаментальное обрамление канонических таблиц эчмиадзинского Евангелия, которое, как оказалось, сохранило более точно, чем современные греческие или латинские манускрипты, первоначальное декоративное оформление канонических таблиц Евсевия, также предполагает присутствие в Армении ранних иллюстрированных греческих манускриптов. Было естественно для христианской Армении искать модели для своего религиозного искусства в главных городах Византийской империи, и западная тенденция, начавшаяся во времена Тиграна Великого и продолжившаяся в последующие века, сохранялась благодаря влиянию раннехристианских моделей. Между тем стиль настенной живописи сохранившихся фрагментов, а также двух листов из иллюстрированного Евангелия конца VI – начала VII века, единственных примеров того периода, ясно показывает, что парфянские традиции и влияние сасанидского искусства также нельзя не принимать во внимание. Поклонение волхвов, одна из четырех сохранившихся евангельских сцен, лучше всего демонстрирует слияние двух вышеупомянутых тенденций в армянском искусстве. Иконография с Пресвятой Девой, сидящей между волхвами, представляемыми ангелом, и архитектура ниши с колоннами по бокам взяты из раннехристианских образцов, но сами волхвы, их расовый тип, костюмы и особенно характерная поза – пятки вместе, колени чуть согнуты – являются прямым следствием подражания сасанидским моделям (см. фото 50).

Именно утонченное смешение этих двух художественных стилей характеризует армянское искусство. Если говорить обобщенно, армянские художники были склонны упрощать и стилизовать человеческую фигуру. Их главной заботой было вовсе не копирование природы. Они предпочитали подчеркивать декоративные черты отдельных фигур, так же как и композиции в целом. Нельзя отрицать тот факт, что их работы часто достигают выразительной глубины именно благодаря процессу упрощения.

Возобновление художественной деятельности после столетий арабского господства было отмечено появлением воистину выдающегося произведения. Речь идет о Евангелии царицы Млке – так звали супругу царя Гагика из Васпуракана. Этот манускрипт был иллюстрирован в 862 году, вероятно для члена семьи Арцруни, и позднее подарен царицей монастырю Вараг (см. фото 53). Нильские сцены охоты на крокодилов, осьминоги и другие морские животные, изображения которых заполняли люнеты на канонических таблицах, архитектонический характер аркад, поддерживаемых массивными колоннами, имитирующими мрамор или порфир, – все указывает на использование моделей раннехристианского периода, вероятно александрийского происхождения. Портреты евангелистов и изображение сцены Вознесения (см. фото 52) – из важнейшего евангельского сюжета, первоначально помещенные в начале манускрипта, – выполнены в стиле импрессионизма позднего классического искусства, моделирование форм достигается здесь скорее цветовыми контрастами, чем светотенью. А в величественной и строгой фигуре Христа, окруженного ореолом, сидящего между двумя архангелами, одетого в византийский царский костюм, проявившаяся тяга армян к стилизации уверенно выступает на первый план.