Читать книгу "Скажи любви "нет" - Фабио Воло"

Вернувшись в офис, я закрыл дело синьоры по графе: убытки по кредитам. Я составил для банка краткую докладную записку, в которой указал, что считаю возврат кредита неосуществимым в связи с невозможностью установить место пребывания должника. У банка подобные дела не вызывали большого беспокойства, такие суммы они без особого ущерба для баланса списывали как потери да еще и получали возможность увести их от налогообложения.

Мне случалось поступать так еще несколько раз, но я не всегда мог пойти на это.

Когда мне удавалось провернуть подобные операции, люди с благодарностью заглядывали мне в глаза, а я при этом испытывал прилив сил и в то же время чувство стыда. Часто они просили меня остаться поужинать с ними. Пытались всунуть мне в руки колбасу, сыр, бутылку вина. Со временем мне не раз пришлось побывать в таких ситуациях, но я так и не сумел к ним привыкнуть. Мне все было противно. Я сам себе был противен. Я начал ненавидеть свою работу, в конце концов мне стало казаться, что я нарочно выбрал ее себе в наказание. Я ходил на работу и получал зарплату, чтобы причинять себе боль.

Должен признаться, что моя первая попытка добиться независимости оказалась довольно печальной. Я сам себя раздражал, даже ненавидел, никто из моих друзей не догадывался, до чего мне тогда было пакостно. Я об этом никогда не говорил, в этом не было никакого проку. Никому не дано разделить одиночество другого человека.

Я и дома почти перестал рассказывать о себе, тем более о своей работе. На самом деле, стоило мне обмолвиться о своих должниках, как мой отец сразу же встревал с одним из своих перлов («Вот, видишь, все так живут, не только мы».), после чего мне было трудно сдержаться. За ужином я молча высиживал четверть часа, потом поднимался из-за стола, еще не дожевав последний кусок, и забивался в свою нору.

Свою тоску я пытался заглушить работой, поэтому в агентстве мной были довольны. Меня постоянно хвалили и ставили в пример. Я же уже твердо знал, что проработаю у них еще год, а потом уйду оттуда.

Иногда должники не оплачивали счета, утверждая, что они получили некачественный товар, и тогда мне приходилось проверять, действительно ли это так. Я просил в агентстве давать мне самые сложные дела с наиболее высокими суммами долга. Разбирая новые дела, мне пришлось разъезжать по всей стране. Свою первую командировку я помню до сих пор. Все утро я провел на складе, пересчитывая разные куклы, вроде «Замарашка», «Писюнчик» и тому подобное. При этом я еще проверял, действительно ли они умеют писать и пачкать. За этим занятием я вспомнил своего отца, попытался представить себе, что бы он подумал, застав меня сидящим на полу рядом с огромной коробкой с куклами.

«Эта пачкает, эта нет, эта да, эта нет…»

Я задерживался на работе до позднего вечера. Когда мне приходилось бывать в больших городах, я всегда находил, чем заняться после работы: прогуливался по улицам, дышал чистым воздухом или выкуривал сигарету, сидя на ступеньках городского собора. Но когда судьба забрасывала меня в захудалые городишки, где по вечерам кухня в гостинице уже не работала, мои скучные дни заканчивались в гостиничном номере с пакетиками жареной картошки и арахиса, которые лежали в баре-холодильнике. Если они там были. Или в одних трусах и носках я смотрел телевизор. Иногда одним глотком осушал крошечные бутылочки из бара. Чтобы веселее жилось, выкуривал сигарету и включал рок-н-ролл. Наверное, хотел внушить себе, что живу не только ради одной работы, но еще умею и весело провести время.

Когда мне удавалось вернуться пораньше, я ужинал в ресторане при гостинице. Зал ресторана наполняли тоска и скука. Я сидел один за столом перед небольшим графином разливного вина, за соседними столиками, задрав головы к экрану телевизора, висевшего в углу зала, сидели такие же, как и я, одинокие мужчины и в ожидании ужина грызли сухие хлебные палочки.

14. Она (когда она вошла в мою жизнь)

Любовь, как и смерть, застает нас врасплох, никто не знает, когда она придет. Смерти нам не избежать, и только в одном мы властны над нею, мы сами можем назначить час ее прихода. С любовью все совсем не так, ее нельзя запланировать, невозможно решить, что пришло время любить. Мы живем и не знаем, когда в нашу жизнь войдет женщина или мужчина, которым суждено перевернуть наш привычный мир. Любовь может прийти и тогда, когда мы уже не способны любить, как это, к несчастью, случилось со мной. В нашей жизни наступает срок, когда нам страстно хочется, чтобы кто-то разбередил наше сердце, но кто сказал, что одной силы нашего желания достаточно для того, чтобы мы встретились с этим человеком. Нам словно не дает покоя желание приобрести что-то новенькое, мы ходим по магазинам, но не знаем, что нам нужно. Это может быть книга, шарф, очки или одеколон, но иногда случается, что «мы ничего не купили, потому что не нашли ничего интересного».

До встречи с ней у меня были сотни любовных интрижек и приключений. Мне нравилась такая жизнь, очарование новизны годами опьяняло меня, как наркотик, от которого я не мог отказаться. Потом появилась она, и я ощутил, что со мной что-то происходит. Я стал обращать внимание на всякие мелочи, которые наводили меня на мысль, что с ней все было не так, как с другими. Например, разговаривая с ней, я не старался подбирать слова, а говорил все, что мне приходило в голову, все, что я чувствовал. С ней я понял, что мне уже давно пора бы остепениться, но через какое-то время, вместо того чтобы целиком отдаться любви, я почувствовал, что пришла пора платить по старым долгам: я открыл для себя, что уже разучился любить. Если бы кто-нибудь спросил меня, люблю ли я ее, я бы ответил «да». Но в глубине души я не знал, люблю ли я ее на самом деле.

Пока я пытался разобраться, способен ли я еще на настоящее чувство, я начал притворяться, что люблю. Я уже не раз пользовался своим умением играть в любовь, эта игра, пожалуй, превратилась у меня в привычку. Свою роль я исполнял вполне успешно, потому что всю свою жизнь только и делал, что притворялся. Я подумал, что и с ней все легко обойдется. Обычно женщины, с которыми мы изображаем любовь, довольно быстро привыкают обходиться одной игрой, возможно, потому что намерения и исполнение у нас всегда искренние, тогда как любовь немного театральная. В этом случае важным становится стремление и желание представить ее, как настоящую.

Но своей игрой я обманул не ее, а самого себя. Потому что пришло время, и я поверил в свое чувство. Ненависть нельзя разыграть, а любовь можно. Правда, ненадолго. Как это ни нелепо, но любовь, которую я разыграл, оказалась самой искренней в моей жизни.

В любовных отношениях мужчины и женщины часто бывает, что вначале им хорошо, а потом плохо. В некоторых случаях говорят: «Живем помаленьку». Живем помаленьку, ну и ладно, и не хорошо, и не плохо. У нас было не так. Вместо того чтобы уживаться со мной, она предпочла уйти от меня. Ей стало мало моих намерений, стремлений, желаний выдавать игру за настоящее чувство. Как писал Байрон: «Когда к женщине приходит первая любовь, она любит своего любовника, а во всех остальных она любит свою любовь». Моя настоящая любовь не спешила прийти ко мне. А она вручала свою жизнь в мои руки. Я испугался, что не выдержу этого, на меня ложилась слишком большая ответственность. Поручиться за жизнь другого человека, вобрать его в себя значило взвалить на себя тяжкий груз, возможно, эта ноша казалась мне непосильной. Я должен был принять ее всю целиком – с ее снами, страхами, желаниями, образом мыслей, ценностями, проявлениями любви, привычками в постели, манерой разговаривать. Даже с ее распорядком дня на работе. Ее будильник по утрам звонил раньше, чем мой.