Читать книгу "Золото Югры - Владимир Дегтярев"

Увидел, узнал и повернул посольский поезд туда.

* * *

Хозяином трактира «У подковы» был старинный знакомец Осипа Непеи Джон Гарвей, бывший докерский плотник. Он разбогател, когда Осип, тогда почти мальчишка, прибыл в первый раз с московским посольством в город Лондон.

Послов тогда разместили где надо – во флигеле дома графа Мальборо, в сотне шагов от королевских покоев. Посольские дьяки, в боярских званиях, длиннобородые, важные, посчитали, что мальчишка-писарчук со смешной фамилией Непея только болтается под ногами и делает мало пользы для Московского государства. Дали ему серебряный шиллинг и велели болтаться по портерным и трактирам в лондонском порту. Мол, подсматривай, подслушивай и докладывай. На один шиллинг в порту мало что подсмотришь, подслушаешь. Это Непея сообразил сразу.

Пока посольские дьяки десять дней ждали приема у короля Эдуарда Четвертого, да потом еще двадцать дней ругались да мирились с англами по поводу статей совместного договора, Непея, хорошо говоривший по-датски, сошелся в доках с таким же, как он, степенным молодцом, именем Джон Гарвей. Когда пропивали единственный шиллинг, Осип честно сознался собутыльнику, зачем он болтается в порту и в доках.

– Говорят, ваши корабли собираются захватить наш северный порт Архангельск, построить крепость и торговать мимо Москвы с Волгой и Каспием. С татарами и арабами.

– Война, что ли? – спросил Джон Гарвей.

– Война. Как не быть войне, если столько военных кораблей вы строите. Отсель видать!

Гарвей имел к войне неприязненное отношение. Во-первых, его самого могли притянуть на корабельную службу, а это в англицком флоте – хуже каторги. Во-вторых, его отец, Фулл Гарвей, потерял на морской войне ногу. Правда, при каперском фланировании он получил хорошую долю от морских грабежей и купил себе трактир с правом почтового извоза. Только вот радости тот трактир не приносил. Трактирное дело – семейное. А семья одноногого Фулла состояла из трех дочерей и всего одного маленького сына. Без женщин, в деле бесполезных, получалось – три ноги на двоих.

Денег, чтобы нанять возчиков и купить кэбы, трактир не принес. Все доходы проедала семья и собирание трех комплектов приданого для дочерей! Не зря в Библии сказано: «В муках будешь рожать плод свой!» И сказано не для женщин, для мужчин!

– Отец изболелся и уже мало ходит, – сообщил под последнюю кружку эля молодой Гарвей. – Сначала хотел трактир передать мне в наследство, да из-за малости денег в семье продаст папаша свой трактир… Ведь здесь, на верфи, я двадцать пять фунтов серебром не заработаю никогда! Столько стоит наш трактир.

– Желаешь купить у своего папаши трактир? – поинтересовался Осип Непея, удивляясь черствости семейных отношений в Англии. Отец – продает дом сыну! На Руси – дарят…

– Желаю купить, да откуда у меня двадцать пять фунтов? Трактир весь уйдет на приданое сестрам, а я пойду таскать канаты на военном корабле, когда наша флотилия пойдет на захват вашего города… Архангелов.

– Архангельска, – поправил собутыльника Осип Непея. – Приходи сюда завтра в это время. Посидим, подумаем…

На том и расстались.

* * *

Дьяк Висковатый, возглавлявший посольство в Англию, разорался на Осипа черным лаем:

– Двадцать пять фунтов он захотел! На что? На разведку? Ты иди петуха купи на Лондонском базаре и ему эту сказку глаголь! Поди, вчерась проигрался в кабаке?

Непея ничего не ответил послу Висковатому, а вернулся в свой угол, где в сундучке лежали его вещи. В исподниках, которые никто и трогать не станет, в левой штанине мать зашила Осипу особый подарок отца – золотую цепь длиной в два аршина. Где батя взял такую красивую и большой тяжести цепь, Осип не спрашивал. Невместно. Но догадывался. Отец пару раз ходил с данами в набеги на заморских купцов, заплывавших на Балтику. Потом сразу бросил. Бывает…

Непея кусанул цепь зубами посередке, одну половину тяжелого изделия сунул за пазуху, а вторую вернул в тайник.

В королевском дворце, сырóм и провонявшем горьким дымом каменного угля, Осип кое-как нашел королевского хранителя гардероба. То есть – королевской одежи и всяческих украшений. И предложил продать королю Англии золотую цепь.

– Десять фунтов серебром – дам, – сказал королевский хранитель гардероба, увидев золотую арабскую цепь изумительной работы.

– Сорок фунтов, – зло ответил младший посольский дьяк Осип Непея на очевидную глупость и обман.

– Пятнадцать фунтов, или позову стражу. У короля была где-то такая цепь. И ты ее украл.

– Это арабское золото. И взято там, куда твоему королю никогда не дотянуться, – сказал Непея и смачно добавил: – Сволочь!

Гардеробный протянул руку, Непея вылил в нее гладкие звенья золотой цепи. На всякий случай сунул правую руку в карман, где лежал нож.

Англ только что не обнюхал арабское золото невиданной чистоты металла и рукотворной выделки. Потом вернул цепь и спросил:

– Экипаж твой где стоит? Туда вынесу серебро.

– У левого выхода из дворца, – ответил Осип, вспомнив, что там вечно кучкуются и матерно лаются лондонские кэбманы.

– Дурак! – обозвал парня гардеробный. – Тебя за серебро кэбманы прирежут!

И приказал:

– Стой здесь! Рассчитаюсь золотом.

Когда гардеробный ушел, Непея животом сообразил, что тот понял про отсутствие экипажа у Непеи, понял и про кэбманов. Пожалел парня. Любой кэбман, услышав звон серебра, не довез бы Непею куда тому надобно. А оставил бы там, где серебро никто не спрашивает и звона его не слушает… В придорожной канаве с ножом в горле…

Девица одних лет с Непеей, – может, чуть старше – остановилась возле гардеробной и спросила отчего-то грубым голосом:

– Это ты привез отцу золотую цепь?

– Я.

– Московит? Посол?

– Да.

– Тебе заплатят сорок золотых соверенов! Я так захотела! И цепь будет моя! Королю она не требуется! Давай ее сюда!

Непея покорно вытащил цепь и передал ее девице. Она тотчас намотала украшение на шею и пошла прочь.

А по коридору бежал ужасно бледный гардеробный и звал девицу:

– Ваше Высочество! Ваше Высочество!

Что за монета – золотой соверен, – ошалевший молодой Непея не знал, не ведал. Может, такая же тонюсенькая и легонькая, как русская копейка?

Коридорный на ходу сунул Осипу тяжеленный кожаный кошель и побежал дальше, умоляюще призывая остановиться принцессу Елизавету, свою будущую королеву…

Как потом сообразил Непея, золотой соверен равнялся одному фунту стерлингов серебром. Тех соверенов в кошле звенело точно, сорок штук. Золото… Серебро… Запутаешься в деньгах у них, в Англии… И принцессы у них … толстоватые…

На следующий день королевский нотариус, практиковавший в лондонском пригороде, оформил купчую на трактир с пристройками. Продавцом был отец Джона, Фулл Гарвей, эсквайр. Покупателем в купчую записан Джон Гарвей, эсквайр. Покупка трактира обошлась в 25 золотых соверенов. Потом королевский нотариус письменно засвидетельствовал, что все три дочери одноногого трактирщика имеют приданое, материально и финансово обеспеченное. Свидетелей особенно восхитили новенькие золотые монеты, стоимостью в фунт серебром каждая.