Читать книгу "Дневник ведьмы - Елена Арсеньева"

Знал про меня?!

Мне стало дурно. Вот теперь-то мне стало по– настоящему дурно!

А что, если он оставил записку? Что, если Лазар оставил Леграну записку, в которой рассказал об этом? И записка сейчас находится в руках русской девки с неразборчивым, варварским именем… В руках русской дикарки находится мое доброе, честное имя!

Мое очень НЕдоброе имя… очень НЕчестное… перед собой-то можно не лгать…

Внезапно с улицы донеслись детские голоса и смех.

– Девочки возвращаются, – сказала Марин и пошла к двери, ведущей на террасу.

Я замерла. Меня словно приковало к креслу старого Брюна. Я еле смогла повернуть голову.

Вот сейчас войдет Элен. А в руках у нее…

Я почему-то была убеждена, что старая тетрадь с дневником Николь Жерарди и заметками, а может даже, и с письмом Лазара окажется у нее в руках. И я воззвала ко всем черным силам на свете, чтобы они даровали мне возможность наброситься на Элен, выхватить у нее заветную тетрадь – и бежать с ней неведомо куда, пусть даже на край света!

Вцепившись в подлокотники, я оперлась на них и начала с невероятным трудом приподнимать свое отяжелевшее, набрякшее тело из кресла. И тут кружевная занавеска откинулась, и в комнату вошла… Жанин.

Жанин, жена Жоффрея!

Ее чуть не хватил апоплексический удар при виде меня. Ну да, она скорей могла ожидать, что старая часовня сдвинется со своего места на развилке дорог, чем старая Селин Дюбоннез выползет из своего дома и отправится шляться по гостям.

– Боже мой, мадам Дюбоннез! – закудахтала Жанин. – Как приятно видеть вас в добром здравии! А что же не зашли к нам? Мы были бы в восторге! Или, может быть, еще заглянете?

– Да, конечно, я собиралась и к вам заглянуть, – соврала я. – Что-то захотелось пройтись на старым домам, в которых я так давно не была. Здесь все, как было при мадам Маргарет, а у вас многое изменилось, конечно…

Нет, мы только обои поменяли наверху, в спальнях, – покачала Марина головой, – а внизу, в салоне и на кухне, все по-прежнему. Я всегда говорю: от добра добра не ищут. Зачем нам перемены? Ах да, еще прочистили камин. Пока в нем ни соринки, девчонки там так хорошо играли, как в пещере, а чуть похолодает, и огонь можно будет разжечь. Плохо, когда засорен камин, я позвоню мадам Брюн, что у меня есть хороший трубочист…

– А, – проговорила я глубокомысленно, прерывая ее болтовню, – так, значит, ваши дочери, Марин, были у Пуссоньеров в гостях?

– Да, – кивнула Марин, улыбаясь. – Я готовлюсь к экзаменам, поэтому обычно с ними моя подруга возится, Элен, но сегодня она срочно отправилась в Тоннер, а Жанин была так любезна, что…

– Какая любезность? – засмеялась Жанин. – Просто удовольствие. И для меня, и для нашей маленькой Виктуар. Девочки очень хорошо играют вместе и никак не могут расстаться.

Дети хохотали на террасе, как ненормальные, но я не слышала ничего.

Так, выходит, Элен нет? А за каким чертом она отправилась в Тоннер?

– Я слышала, ваша подруга спортсменка. Она и в Тоннер побежала, как бегала в Нуайер? – с трудом выговорила я.

– Нет, ее подвез Жоффрей, – сказала Жанин. – Ему надо было в банк, ну, он и прихватил с собой Элен. До Тонера не больно пробежишь, все же семнадцать километров. А вернуться она собиралась на такси.

– А ей тоже надо было в банк? – настороженно спросила я. – Или в магазин?

Может быть, мое любопытство и показалось Марин и Жанин назойливым, но лица их не изменили вежливого выражения.

– Ей понадобилось посетить библиотеку и интернет-салон, потому что ни ее, ни мой мобильный не могут выйти в сеть из Муляна, здесь плохой прием, – пояснила Марин, и тотчас у нее в глазах появилось озабоченное выражение: она не знала, поняла ли я, что такое интернет-салон и мобильный телефон.

– Вашей подруге, наверное, нужно кому-то переслать e-mail? – высокомерно осведомилась я, и Марин, а тем паче Жанин онемели. – Или проверить свою электронную почту?

Ну да, я же, конечно, стара, как динозавр, и, по их мнению, столь же тупа! А между тем я во всем прекрасно разбираюсь. У меня дома даже есть ноутбук, и я подключена к Всемирной паутине через домашний телефон. Говорят, в Париже теперь существует бессетевое подключение, но до нашей глуши оно еще не дошло…

Я очень люблю Интернет! Там столько всего можно прочесть…

Интересно, а почему я ни разу не набрала в поисковом окошечке слова «Николь Жерарди»? Вдруг ее имя встретилось бы в каких-нибудь старинных книгах, которые в изобилии помещены в Сеть?

Нет, ей не электронную почту проверить, – наконец пролепетала Марин. – Она вчера узнала от Жоффрея интересную историю об одном человеке, о Патрике Жераре, вот и захотела поискать в Интернете что-нибудь о нем, о его жизни и смерти.

Тут в комнату с визгом вбежали две девчонки, одна постарше, другая помладше, и своим визгом, кривляньем и хохотом отвлекли от меня внимание своей матери и Жанин.

Не помню, как я вернулась домой. Шок был так силен… И только здесь, перед экраном компьютера, на котором я увидела все, что выдал поисковик по словам «Patrie Gérard», немного успокоилась. Нет, сначала я хохотала, долго, с трудом унимая смех, а потом успокоилась. Элен ничего не найдет. На сей счет можно не тревожиться.

Но дневник Николь… но записки Лазара… Я почти не сомневалась, что они у Элен. И готова была биться головой о стену оттого, что не могу придумать, как его у нее отнять!

Впрочем, что я говорю – не могу придумать? И придумывать-то ничего не нужно. Способ есть, и довольно простой. Простой и действенный, уже применявшийся мною. Другое дело, что одна я тут ничего не смогу сделать. Мне понадобится помощник, и я уже точно знала, кого попрошу о помощи.

Конец августа, Мулян, Бургундия

Интернет-салон в Тоннере привел Алёну в состояние некоего темпоралогического ступора. Возможно, такое словосочетание употреблено впервые в мировой практике, возможно, оно вообще не имеет никакого смысла, однако у Алёны возникло ощущение, что она вдруг мало того, что вернулась на два месяца назад, но еще и крепко стукнулась лбом о стену. Стена была дымовая: кругом ужасно курили, а два месяца назад Алёна побывала совершенно в таком же прокуренном интернет-кафе в Питере.

Она приехала на семинар по аргентинскому танго, которым безумно увлеклась, и, выйдя из поезда, вспомнила, что забыла дома листок со всеми адресами танго-школ. И сразу в глаза бросилась вывеска: «Интернет-кафе». Наша героиня спустилась в сумрачный подвальчик, немедленно ударилась лбом о плотную табачную стену, тупо удивилась, что в половине шестого утра здесь уже так накурено, но тотчас поняла, что не «еще», а «уже», потому что у столиков сидели зеленоватые от недосыпа и экстремального освещения малокровные питерские юнцы и маниакально пялились на мониторы, отрешенно и отстраненно затягиваясь разнообразным куревом. Алёне потом неделю казалось, что от нее табачищем несет, она волосы дважды в день мыла, и вещи ее висели не в шкафу, а на балконе той квартирки, которую она снимала в Питере, – перманентно проветривались. Теперь снова придется дважды в день голову мыть, а майку с бриджами стирать со страшной силой, даром что они только сегодня надеты. Что характерно, сам салон был практически пуст, а облако дыма навыпускали из себя три вполне консервативного вида дамы: две клиентки и работница, которая занималась их обслуживанием. Всего три дамы могли бы отравить целый зоопарк экологически чистых животных! Во Франции женщины курят просто клинически, и с каждым годом все больше и больше.