Читать книгу "Живая мишень - Тед Белл"

Паттерсон внимательно посмотрел на Эмброуза Конгрива, затем на Хока, покачав головой.

— Да будь я проклят, — сказал Текс. Хок улыбнулся.

— В размышлениях Эмброуз обычно опережает всех остальных жителей планеты примерно на три мысли, — заметил Алекс.

Через несколько мгновений, когда все собравшиеся на веранде глубоко задумались, Алекс спросил:

— Как Эван Слейд, Текс? Держится?

— Ах, Соколиный Глаз, — вздохнул Паттерсон и тряхнул головой. — Уже на пути к острову. Приземлится в Портленде в три часа. Я должен поехать туда и встретить его. Что я скажу парню?

Чуть позже Паттерсон и Алекс прошли в дом вслед за полным нетерпения Конгривом. Оба мужчины знали о фотографической памяти констебля, когда он на работе. В неподвижности мертвого дома можно было услышать чуть ли не хлопанье век, когда он неслышно передвигался из одной комнаты в другую.

— Никогда не видел так много вещественных доказательств на одном месте преступления за всю свою жизнь, — сказал Паттерсон, когда они вошли на забрызганную кровью лестницу. — Черт, отпечатки пальцев этой девчонки повсюду. На орудии убийства, на зеркале в ванной, на банке кока-колы в библиотеке. Мы даже нашли ее спутанные окровавленные волосы на расческе Деирдр Слейд. Она расчесывала волосы, Алекс. После того как убила женщину.

— Ей было все равно, Текс, — сказал Алекс, — судя по всему, ее с младенческого возраста приучили ни о чем не заботиться. — Он повернулся и пошел в детскую комнату. Конгрив проследовал за ним. Паттерсон остался в зале. У него просто не хватало духа, чтобы снова зайти в эту комнату. Десять минут спустя оба англичанина вышли из комнаты с мрачными лицами, потрясенные увиденным.

— Какой ужас, Текс, — воскликнул Алекс. — Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь тебе остановить этих проклятых ублюдков.

— Я нашел вот что, — сказал Конгрив, показывая им маленький обрывок целлофана на ладони, облаченной в латексную перчатку.

— Что это? — спросил Паттерсон.

— Вполне понятно, почему твои парни пропустили эту улику во время осмотра, — сказал Эмброуз, внимательно вглядываясь в находку. — Эта штука прилипла к сливной трубе унитаза в детской ванне. Там есть печатные буквы. Вот они… «S», «O», «N», и ниже «V» и «H». — Возможно, она сидела на толчке, распаковывая видеокассету «Sony». Когда она смывала за собой, бросила в унитаз и целлофановую обертку. Из-за статического электричества этот фрагмент прилип к нижней стороне.

— О господи, — прошептал Джек Паттерсон, когда они спускались по лестнице в гостиную комнату. — Зачем нужна эта обертка?

— Видеозапись — вещь достаточно естественная, но не в этом доме, — сказал Эмброуз. — Должно быть, снимала убийца. Могу сказать даже, что я вполне уверен в этом.

— Все равно не совсем понимаю, что ты имеешь в виду? — недоумевал Паттерсон.

Конгрив объяснил:

— Она снимала все это на пленку. Пошла в туалет, вставила новую пленку в камеру, а потом пошла в детскую, прикончила детей и сняла все на видео. Думаю, в ее сумке должна была быть телескопическая тренога.

— Но с чего ты решил, что именно убийца…

— Доверься ему, Текс, — сказал Алекс, улыбаясь Эмброузу. — Его мозг еще даже и не нагрелся, как следует. Он хладнокровен и трезв.

— Скажи мне, что думаешь по этому поводу, Соколиный Глаз.

— Думаю, он совершенно прав, Текс, — сказал Алекс. — Ну подумай сам: зачем в этом доме видеокамера? Что понадобилось бы им записывать на пленку? Все эта девочка, убийца. Иного объяснения нет.

— Почему нет?

— Во всем доме нет ни одного видеомагнитофона, — сказал Конгрив. — Я проверил.

— Ни видеомагнитофонов, ни даже телевизора, — добавил Хок.

— О господи, — выдохнул Паттерсон, опускаясь в кресло и прижимая кончики пальцев к глазам.

— Что? — спросил Алекс.

— Та вещица из Венеции… Миниатюрная бомба со встроенным интеллектом… Ведь мы достали со дна канала ее фрагменты. Один из наших парней-судмедэкспертов сказал мне, что он нашел осколок линзы рядом с куском ракеты. Он сказал, что на носу ракеты была установлена камера. Она преследовала Стэнфилда в тот роковой вечер в Венеции и все фиксировала на пленку.

— Таким образом, теперь мы имеем некоторое представление о нашем главном враге, — сказал Эмброуз Конгрив. — Этот человек, кем бы он ни был, точит зуб на Америку и любит наблюдать, как умирают его жертвы. Скажи мне, Алекс, есть ли у нас на примете такие типы?

Паттерсон замер и несколько мгновений внимательно смотрел на двух своих спутников. Потом тихо произнес:

— Мне кажется, я действительно знаю кое-кого, кто совершенно подходил бы к обеим частям этого уравнения.

— Кто это, Текс? — спросил Алекс.

— Его называют Гиеной, — сообщил Паттерсон. — У него несколько псевдонимов, но «Гиена» подходит к нему как нельзя лучше. Он стоит под номером один в горячем списке террористов, заведенном ДСБ, вот уже более десяти лет. Пару раз мы подкапывались под него очень близко, но в последнюю минуту все срывалось.

— Из какой он страны? — спросил Конгрив.

— Отовсюду, наверное. Не могу сказать определенно, — ответил Паттерсон.

12

Лондон

Аттар аль-Нассар подошел к Сней бин Вазиру так, как ювелирный мастер из «Ван Клиф и Арпельс» мог бы подойти к необработанному алмазу в двадцать каратов. Сначала он вдел в глазницу окуляр с увеличительным стеклом, а затем приступил к работе. Он делал паузу перед каждым новым ударом; его инструмент был точен и тонок, и когда он ударял, то делал это быстро, точно и мастерски. Постепенно грубые грани под его рукой становились все прекраснее, и Аттар уже мог видеть фрагменты блеска, отраженного в его новом друге.

Если Сней был неограненным алмазом, то Аттар был величайшим ювелиром своей эпохи. В мире постоянных конфликтов на рынке торговли оружием, возникавших в 80-е, он ударял стремительно и со смертельной точностью. Достигнув определенного возраста, Аттар, как ни печально было ему это признать, стал действовать медленнее. Но зато Сней теперь крепко стоял на ногах. Сделав состояние на гладиолусах, он перешел к заключению контрактов на поставку автоматов Калашникова, патронов и боевых вертолетов.

Аттар постепенно переложил некоторые из своих наиболее тягостных обязанностей на плечи нового партнера.

Сней никогда не жаловался. Партнерство в обширной империи оружия, принадлежащей аль-Нассару, сделало его безмерно богатым. В качестве дополнительной выгоды у него был особый аппетит на некоторые из самых, казалось бы, неприятных вещей, которые нужно было выполнять на благо организации.

Его жажда крови оставалась такой же неутолимой, как и прежде. Он находил отдушину, делая это осторожно и тайно от полиции и аристократического общества Лондона, в которое так отчаянно хотел попасть. Он все еще любил убивать, но теперь необходимость избегать неприятностей вызывала в нем действительно острые ощущения. О его убийствах иногда писали в газетах, но у полиции не было никаких сведений о преступнике.