Читать книгу "Операция "Юродивый" - Сергей Бортников"

Как выяснится позже, в октябре пророк неожиданно замолк. На целых полгода!

Всё это время Вялову пришлось самому придумывать за него очередные предсказания…

Часть 2

«Красные» против «коричневых»

3 февраля 1941 года указом Президиума Верховного Совета СССР НКВД был разделён на два самостоятельных органа: НКВД (нарком – Лаврентий Павлович Берия) и Народный комиссариат государственной безопасности СССР (нарком – Всеволод Николаевич Меркулов).

Соответствующие изменения начались и на местах.

Вялов, по идее, был должен остаться в УГБ, но Берия не хотел, чтобы про операцию «Юродивый» узнал еще кто-то из коллег-конкурентов и вывел секретного агента за рамки обоих ведомств. С тех пор Павел числился в Москве в каком-то вспомогательном управлении, а жил по-прежнему в Калинине, куда его откомандировали на неопределённый срок для выполнения ответственного задания.

С Крюгером он встречался всё реже и реже.

Может, предсказания от НКВД оказались не такими вещими, как пророчества Ванечки?

А может, руководство дало Вальдемару указание не форсировать события ввиду неумолимого приближения 22 июня?

Зимой Вялов частенько наведывался в Весьегонск. А когда пришла весна и дороги основательно развезло, всё свободное время уделял семье. Маленький Тимофей, которому в апреле исполнилось полгодика, наконец-то угомонился и почти не плакал по ночам.

Днём заботливый папаша часто гулял с сыном в городском саду, а по вечерам под чутким руководством супруги повышал дома уровень собственных знаний. По литературе, истории, географии и – особенно – иностранным языкам, среди которых он выделял немецкий…

Конечно, Павел был не прочь разбираться лучше и в тех науках, на которых специализировались Крюгер и компания: астрологии, эзотерике, но где в Советском Союзе можно раздобыть литературу по такой «вражеской» тематике?

* * *

Весна пролетела незаметно.

Первый день лета, второй, третий…

Двадцать суток до смерти, девятнадцать, восемнадцать…

Нельзя сказать, что Николай Петрович ждал неумолимо приближающуюся кончину с ужасом или тревогой. На жизненном пути он много раз встречался лицом к лицу с безжалостной костлявой старухой и давно не боялся её прихода. Лишь осознание того, что в прошлом он многое делал не так и некоторые ошибки можно ещё исправить, удерживало его на белом свете.

Жаль, конечно, что пожил немного – всего лишь пятьдесят! Но сколько друзей, старых большевиков-ленинцев, умных, волевых, сильных, влиятельных, не дожили и до гораздо более скромных лет…

Причём многим он лично или косвенно помог отправиться к праотцам. Если загробный мир существует и ещё придется свидеться с ними, что сказать в своё оправданье, как объяснить жестокость, жажду крови? Ошибками партии и правительства? Перегибами? Происками каких-то мифических врагов?

Нет… Не поверят… Избежать мирского суда еще можно, а вот Божьего – никак!

Так, может, покаяться, встать на колени, помолиться, попросить прощения у всех, кому укоротил век?

Нет! Гордыня не позволяет!

Хныкать и молить о пощаде он не будет.

Пора – значит, пора!

* * *

В конце мая Крюгер прибыл на каникулы в Берлин и сразу же удостоился чести быть принятым своим непосредственным начальником – оберштурмбаннфюрером СС Рудольфом Левиным, к которому Вальдемар, как и прочие сотрудники зондеркоманды, обращался коротко: «Герр доктор».

Встретились они в Главном управлении имперской безопасности, где Левин руководил отделом научных исследований.

– Хайль Гитлер! – поднял руку в приветствии Крюгер.

– Хайль! Садитесь, мой друг!

– Спасибо, герр доктор, – Вальдемар опустился на предложенный стул и принялся с интересом рассматривать коллекцию холодного оружия, размещенную на стенах кабинета, в котором раньше ему бывать не приходилось – управление совсем недавно переехало в новое помещение на Принц-Альбрехтштрассе.

– Итак, вы уверены, что предсказания русского пророка сбываются на все сто процентов? – вернул его на землю оберштурмбаннфюрер.

– Так точно! Уверен. Если вы помните, именно он предсказал быструю капитуляцию Франции и бомбардировки Лондона, разгром Польши и присоединение Прибалтики к СССР.

– Помню. А что скрыто под одним из последних высказываний Юродивого – «Барбаросса» – вы так и не смогли установить?

– Никак нет, герр доктор!

– Позволите помочь вам?

– С благодарностью!

– Под таким названием зашифрована секретная директива, о существовании которой мне стало известно лишь несколько дней назад, хотя рейхсканцлер подписал её ещё в декабре. Вы должны догадываться, о чём идет речь в этом документе…

– Это план разгрома СССР еще до окончания войны с Британией! – блеснул эрудицией Крюгер. – «Вижу танки под Москвой» – не раз предупреждал Ванечка.

– Я всегда ценил ваше умение делать правильные выводы… А о дальнейшем развитии событий на Восточном фронте мальчик ничего не говорил?

– Нет.

– Возможно, русский офицер, который его опекает…

– Вялов?

– Да… Возможно обер-лейтенант Вялов не рассказывает вам всей правды?

– Вполне вероятно. Представьте, что творится в его душе, когда Ванечка видит парад победоносных германских войск на Красной площади… Конечно же, Павел никогда не доложит нам об этом.

– Может, вы всё же попытаетесь убедить его в точности передавать все предсказания пророка?

– Нет.

– Почему?

– С русскими очень сложно иметь дело. Они, как правило, с презрением относятся к денежным знакам и предпочитают работать за идею.

– А он ещё не проникся нашей победной идеей? Великой Германией от Атлантики до Тихого океана?

– Пока нет…

– Постарайтесь склонить его к сотрудничеству до начала военных действий.

– Но как, герр доктор? До 22 июня осталось меньше месяца. А я еще не был дома…

– Для этого у вас есть ровно три дня. Повидаетесь с семьёй – и назад в Россию.

– Да но…

– Никаких «но»! Вечером двадцать первого июня вы покинете казарму и уйдете на нелегальное положение. А когда наши доблестные войска приблизятся к Москве, похитите кого-нибудь из родственников Вялова. Так с ним легче будет… торговаться.

– Да, кстати… У него недавно родился сын.

– Вот-вот… Ребёнок – самая походящая кандидатура… Похитите его и впоследствии осуществите обмен. Ясно?

– Так точно, герр доктор!

* * *

Сказать, что Павел удивился, когда в начале лета Крюгер вернулся в Калинин – значит, не сказать ничего!