Читать книгу "Сталинские соколы. Возмездие с небес - Станислав Сапрыкин"

Мы собрались, не досчитавшись двух Bf-109. Повреждения моего самолета были столь значительными, что удивительно, как я вообще участвовал в бою и не был сбит. Видимо, я переоценил русского. Сел я с большим трудом. Один из сбитых пилотов, фельдфебель Мараун вскоре вернулся в часть, его самолет упал в излучине Угры, но фельдфебель смог покинуть сбитую машину, и был подобран наземными войсками. Один из самолетов потеряла пара прикрытия, сбив троих русских, еще две победы были на счету второго звена.

На следующий день Группу перевели в Дугино, мне пришлось оставаться в Стабне до 16 октября, так как мой «Эмиль» ремонтировался. Пока я ждал самолет, с фронта стали доходить тревожные слухи. из-за интенсивных дождей наступление на Москву дает сбой. За распутицей пришла страшная русская зима. Всякое обслуживание самолетов затруднено, двигатели не запускаются. Техники смешивают загустевшее моторное масло с топливом, чтобы как-то облегчить холодный запуск, но и это не всегда помогает. Теплого обмундирования не хватает, особенно перчаток. От интендантской службы поступила рекомендация, вызвавшая горький смех среди всего наземного персонала. использовать носки как перчатки, вырезав в них отверстия для пальцев. Но у некоторых носки так прохудились, что и вырезать ничего не надо. Особенно страдает наземный персонал. С поднятыми воротниками и натянутыми на уши пилотками, с носками на руках они больше напоминают сброд военнопленных, чем бравых солдат Вермахта.

Пока я сидел в Стабне, III Группу вернули в Германию и перевооружили на новый тип Мессершмитта. Наконец мне пришло предписание следовать в Деберитц «своим ходом» и, пока я прибыл на место, летчики Группы уже переучились на Бф-109Ф и приказом перераспределились на Средиземное море отогреваться от русского холода. Я был знаком с этим самолетом по третьей эскадре, но бюрократические формальности требовали восстановления навыков, и временно я остался в Германии.

Когда я завершил восстановление летных навыков на серии «Ф», моя Группа отбыла в Африку. Около полугода я пробыл в Деберитце в должности летного инструктора, там же и получил вторую награду. Железный Крест 1-го класса.

Хотя Рейх имел определенные успехи на востоке, обстановка на фронтах была далека от идеальной. Мы прочно завязли под Москвой в районе Ржева и, несмотря на общее превосходство Вермахта и Люфтваффе на полях сражений, столица советов не была взята. Теряя сотни тысяч пленными и погибшими в умело организованных котлах, русские продолжали оказывать упорное сопротивление, мы недооценили «грязных иванов», теперь это признают и рядовые и командиры. Война продолжается, и мое место в переднем строю. Летом 1942 года я получил назначение в знаменитую I Группу не менее прославленной 52-й Истребительной Эскадры, командование которой только что принял известный мне майор Херберт Илефельд. В конце июня на транспортном самолете с пополнением лейтенантом с двумя крестами одиннадцатью боевыми вылетами и восемью победами я прибыл на аэродром Белый Колодец, где временно базировалась первая группа. К моменту моего прибытия на счету эскадры было более двух тысяч побед, более двадцати летчиков получили Рыцарские кресты, в том числе с Дубовыми листьями. Первая Группа начинала эксплуатировать новейшую серию «Г», только поступившую в строевые части. По распоряжению командира Группы Хельмута Беннемана, прежде чем приступить к боевым вылетам, мне необходимо было освоить новую машину.

«Густав» оказался более мощным, но тяжелым самолетом. В сравнении с «Фридрихом» мощность двигателя Мессершмитта серии «Г» была увеличена на сто семьдесят пять лошадиных сил, но и вес возрос процентов на десять. На данный момент Бф-109Г являлся самым скоростным истребителем Люфтваффе. Больших сложностей в овладении этим самолетом я не испытывал, но моему вводу в строй мешали постоянные передислокации Группы. В течение июля – августа мы поменяли двенадцать аэродромов. Белый Колодец, Новый Гринев, Артемовск, Хацептовка, Мало-Чистяково, Таганрог, Ростов, Керчь, опять Таганрог, Харьков, Орел, Дедюрово – такое частое перебазирование было связано с тем, что Первой Группе 52-й Эскадры отвели роль «пожарной команды» по оперативному прикрытию наземных войск, наступающих на участке фронта от Кавказа до Москвы. Нами просто затыкали дыры. От фельдфебеля до майора летчики, введенные в строй, летали очень много, включая командира Эскадры Илефельда. Последний, в нарушение приказа, «подпольно» продолжал совершать боевые вылеты и за месяц одержал шесть не засчитанных побед, пока сам не был сбит русскими истребителями и не попал в госпиталь с серьезным ранением. В течение месяца и.о. командира был Гордон Голлоб, затем Илефельд вернулся в строй. Результативность нашей Группы впечатляла – семьсот сбитых самолетов противника только за два летних месяца.

В это время боевых вылетов я не делал, хотя участвовал в перегонке техники. Осенью нас снова перебросили в Орел, затем в Харьков, Тацинский. Весь октябрь Группа сражалась в пекле Сталинграда, когда стало ясно, что город не взять, в начале ноября нас перебросили с аэродрома Питомник назад в Ростов и сразу в Николаев, где произвели пополнение новой матчастью. Наконец, и за мной закрепили новенький «Густав». Затем через Старый Оскол нас перевели на аэродром постоянной дислокации Россошь под Воронежем, куда Первая Группа постепенно перегнала самолеты с 6 по 12 декабря. К тому времени у Эскадры появился новый командир – Дитер Храбак, а на фронте, после нашей катастрофы под Сталинградом и поражения русских под Ржевом, наступило некоторое затишье. Несмотря на напряженные бои в последние полгода, удача не сопутствовала мне, и увеличения счета побед не было. После окружения армии Паулюса группе армий «В» и группе армий «Дон» грозила еще большая опасность в случае флангового обхода и отсечения русскими южного крыла Восточного фронта, противник получал возможность выйти в тыл нашему «Центру». Нас опять бросили на участок наибольшей опасности ближе к Ростову и Ворошиловграду. Кроме истребительной Группы, в Россоши находились только венгерские и итальянские части, уже значительно потрепанные в предыдущих боях и не имеющие тяжелого противотанкового вооружения, так что, кроме удержания господства в воздухе, нам предстояла и борьба с русскими танками.

Учитывая мой опыт штурмовых атак, первым боевым заданием с моим участием стала атака советских танковых колонн, обнаруженных в районе Кантемировки на Верхнем Дону в семидесяти километрах южнее Россоши. Поднялись в воздух в 8.30 утра, в зимней дымке двумя бомбардировочными звеньями подцепив под «брюхо» двухсотпятидесятикилограммовые бомбы, под прикрытием пары Мессершмиттов нашей эскадрильи. Сильный мороз напомнил мне прошлогоднюю зиму под Москвой, впрочем, к русским морозам мы постепенно привыкли, научил Сталинград.

Весь маршрут прошли на высоте пятьсот метров, прошли Кантемировку, за деревней в нескольких километрах действительно обнаружили группу танков на марше. Атака получилось неудачной – мы же не пикировщики. Бомбы упали где-то рядом с танками, подняв столбы снежной пыли. Хотя сильного зенитного противодействия не было, командир группы лейтенант Хайнц посчитал атаку бронетехники бортовым оружием неэффективной и с чувством не до конца выполненного долга пары вернулись на аэродром Россошь. Действия других самолетов эскадрильи сегодня были более успешными, так два аса пополнили счет двумя сбитыми Пе-2.