Читать книгу "Послушай мое сердце - Бьянка Питцорно"

Приска побледнела как смерть, губы ее посинели. Бум-бум-бум — билось ее сердце. «Подлиза, — думала она со всей ненавистью, на какую была способна. — Ты не осмелилась злиться на нас, потому что боишься наших родителей. А эти бедняжки, ты ведь знаешь, вздумай они пожаловаться дома — получат еще порцию оплеух… Я хочу плюнуть тебе в лицо, хочу растоптать тебя. Хочу видеть тебя в гробу в белых тапочках».

И она принялась демонстративно что-то писать в своем дневнике, от всей души желая, чтобы ее засекли: «Подлиза, которая пресмыкается перед власть имущими, отвратительна, как подвальная крыса. Но подлиза, которая использует свою маленькую власть, заставляя пресмыкаться тех, кто слабее нее, — просто гиена, стерва, мерзкое существо…»

Учительница не удостоила ее взглядом и продолжала хлестать Иоланду, которая дерзко смотрела ей прямо в глаза.

Когда синьора Сфорца Закончила, девочка вытерла руки о передник за спиной и сказала с вызовом:

— А мне все равно не больно!

— Вон! — скомандовала учительница, указывая ей на дверь. — Озио, иди за сторожем. Скажи ему, что одну ученицу надо отстранить от занятий, пусть проводит ее к директору.

И она принялась спокойно записывать в журнал, за что Иоланду надо на неделю исключить из школы.

Глава вторая,

в которой речь идет о рыбьем жире

— Я ее ненавижу, ненавижу, ненавижу! — сказала Элиза, от ярости пихнув стул — обычный кухонный стул ни в чем не повинный, разве что немного облупившийся.

— Ого, какой пыл! — заметил дядя Бальдассаре. — Я знаю тебя с рождения, но никогда не видел, чтоб тебя охватила столь пагубная и пылкая страсть!

— Бальдассаре, будь проще. Мы же не в опере! — упрекнула его няня и осторожно спросила у Элизы: — Можно узнать, кого именно ты ненавидишь, золотце?

— Учительницу. Синьору Сфорцу. Я ее ненавижу, — повторила Элиза, топая ногами.

— Но, радость моя, как же можно ненавидеть учительницу? — пришла в ужас бабушка Мариучча, которая ничего не знала про последние подвиги синьоры Сфорцы. — Что она тебе сделала? Я никогда не видела, чтобы ты так выходила из себя.

— Из-за нее Приска умрет от разрыва сердца, — мрачно сказала Элиза.

— От инфаркта, — машинально поправил ее дядя Леопольдо, который в этот момент входил на кухню. — Учись использовать точные термины…

Потом он насторожился:

— Кто, ты сказала, умрет от инфаркта?

— Приска.

— Ах, вот оно что! Совсем плоха? — усмехнулся доктор Маффеи.

— Послушал бы ты, как бьется ее сердце, когда она злится, — с обидой сказала Элиза.

— Поверь мне, за это можешь не беспокоиться, — сказал тогда дядя Леопольдо уже серьезно. — Очень маловероятно, что у здоровой как бык девятилетней девочки случится инфаркт. По последним статистическим данным…

— Оно делает БУМ-БУМ-БУМ! Оно вот-вот разорвется! — перебила его Элиза.

— О Господи! Надеюсь, что нет. Эта девочка такая эмоциональная… — вздохнула бабушка Мариучча. — Но при чем тут учительница?

— Что такого ужасного она вам сделала на этот раз? — насмешливо осведомился дядя Казимиро.

Элиза ненавидела, когда ее не воспринимали всерьез. Она разрыдалась. Она что-то бессвязно лепетала, из чего можно было разобрать только:

— Во всем виновата ложка.

— Не устраивай истерику, — твердо сказал дядя Бальдассаре. — Если женщины до сих пор не захватили этот мир, то только потому, что у них всегда глаза на мокром месте. Какая еще ложка?

— Для рыбьего жира.

— Боже праведный! — не веря своим ушам, вмешался дядя Казимиро. — Только не говори, что она вас заставила пить эту гадость!

— Эта гадость, — возразил дядя Леопольдо, — к твоему сведению, богата витаминами. Это лучшее укрепляющее средство из тех, что у нас есть, для слабых и истощенных детей.

— Но Элиза и Приска, слава Богу, не слабые и не истощенные, — сказал дядя Казимиро.

— Она нам его и не дает, — уточнила Элиза сквозь слезы. — Рыбий жир велено давать бедным девочкам. Так распорядился директор.

— Слушай, Элиза, перестань, в конце концов, хныкать и постарайся рассуждать здраво, — сказал дядя Бальдассаре, сажая ее к себе на колени. — Я тебе уже объяснял тысячу раз, что мы счастливое исключение, но после войны цены взвились так, что бедным людям стало нечего есть. Только макароны, картошка и полевые травы. Дети их были вечно голодными и плохо росли. Поэтому, когда открылись школы, школьный попечительский совет решил каждый день бесплатно раздавать самым истощенным школьникам горячую пищу, то, что вы называете «завтраками», и рыбий жир, который — признаю — не очень-то вкусный, зато содержит в себе витамины, бесценные для растущего организма. Если его дают этим твоим двум одноклассницам, то исключительно для их блага, а не для того чтобы унизить.

— Я знаю, — сказала Элиза, которая тем временем перестала плакать.

— Тогда объясни это своей глупышке Приске, что если она хочет быть адвокатом, как папа, пусть поищет дело получше.

— Но это не из-за рыбьего жира. Это из-за ложки…

— Тогда расскажи по порядку всю эту историю с ложкой, — сказала няня, — а то мы так до утра тут просидим, беспокоясь за сердце твоей подруги и ничегошеньки не понимая.

И Элиза, крепко прижавшись к дяде Бальдассаре, стала рассказывать.

Глава третья,

в которой рассказывается история с ложкой

Три дня назад Иоланда вернулась в класс после недельного изгнания в сопровождении сторожа. Он передал учительнице записку от директора и коричневую бутылку с рыбьим жиром, которую она взяла с недовольной миной.

Все знали, что такое рыбий жир, но до сих пор среди них не было таких истощенных девочек, которым полагается его пить, поэтому коричневая бутыль никогда не появлялась в их классе.

Но Аделаиде и Иоланде она была хорошо знакома, равно как и тошнотворный запах и вкус ее содержимого, которые их преследовали с самого первого школьного дня.

Знали они и то, что попечительский совет предоставлял укрепляющее средство бесплатно, но ложку для него детям надо было приносить из дома.

Поэтому на следующий день, без всякого напоминания, они пришли в школу с завернутыми в старую газету оловянными ложками.

В одиннадцать, после перемены, они безропотно подошли к учительскому столу, готовые стоически проглотить свою порцию лекарства под любопытными взглядами одноклассниц. Это было для них обычным делом. Наоборот, их удивляло, что это гадкое укрепляющее средство приходится пить только им одним. В их предыдущих классах добрая половина учениц ровно в одиннадцать выстраивалась в очередь перед учительским столом для приема рыбьего жира.