Читать книгу "Как воспитать незаурядную личность - Валентин Бадрак"

Так что же сделал отец для становления знаменитой дочери? Сформировал интерес к книгам – это первое. Вник в ее проблемы и помог их решать – второе. В результате заложил основу получения профессиональных знаний. Усилия Луи-Проспера относятся именно к области знаний – он с пониманием и участием следовал за намерением дочери обрести возможность творческой самореализации. И он в первую очередь финансово обеспечил получение всего необходимого для развития, именно там, где реализация возможна была в принципе. Это – третье. Известно, что Камилла, прежде чем оказаться в мастерской великого мэтра скульптуры, снимала студию вместе с девушками-англичанками. А чего отец не сумел ей дать? Полноты отношений, что еще более усугублялось нелюбовью матери. Он действовал несколько отстраненно, отмежевавшись от страданий и непонимания, которые испытывала дочь в родительском доме. Как следствие, выдающаяся женщина оказалась несчастлива, проведя много лет в депрессии, в психиатрической лечебнице. Она не сумела стать матерью и женой и довольствовалась лишь коротким периодом счастья, будучи возлюбленной одного из самых титулованных ваятелей ХХ века.

В самом деле, иногда, в случае теплых отношений с ребенком, толчком для получения знаний бывает достаточно предложенной вовремя книги. Якоб Фрейд однажды показал семилетнему сыну дивное издание Библии с множеством картинок, а Луи-Проспер Клодель совершил революцию в душе маленькой Камиллы, когда открыл ей Жозефа-Эрнеста Ренана: «Жизнь Иисуса», что вызвало тектонические сдвиги в голове пытливой девочки. Но, как видно, для создания целостной личности, знаний, образования, окружения и даже безоговорочной поддержки бывает недостаточно, если не хватает любви и непосредственных контактов любящего родителя с ребенком.

4

Отец Николая Рериха сумел объединить две, как будто, различные по сути идеи, в одну: получение обширных знаний и приобретение универсального образования. Как ему это удалось? Кто-то назовет это родительской настойчивостью, кто-то некоей отцовской позицией, твердой и непреклонной. Но более всего это походит на предоставление свободы выбора ребенку в определенный момент жизни.

Родительская деятельность Константина Рериха, известного в Санкт-Петербурге нотариуса и общественного деятеля, была ориентирована на знания, основанные на интересе. Еще до гимназии в семье практиковалось раннее домашнее обучение с акцентом на чтении захватывающих исторических книг. Развитию воображения способствовала и обстановка в родительском доме – с картинами, добротными репродукциями, с многоликими живыми декорациями обширного хозяйства и полной свободой действий. Затем, с 9 лет, жизнь Николая Рериха связана была с частной гимназией знаменитого Карла Мая, умевшего достучаться до детских сердец. Еще больше, чем в родительском доме, там стимулировались любознательность и интерес гимназистов. В обучении директор Май широко практиковал познавательные игры, выступления, элементы театрализованных представлений – все то, в чем дети могли себя проявить и получить безоговорочное поощрение и одобрение любых инициатив. Невиданная свобода в частной школе сопровождалась особым отношением директора к детям – он не столько являлся администратором, сколько был старшим товарищем. Например, с немалым артистизмом Карл Иванович здоровался за руку с каждым малолетним учеником, как со взрослым, вселяя в мальчиков уверенность и проявляя уважение, а значит, воспитывая ответственного за принятые решения человека. Карл Май видел в каждом маленьком человеке личность и уже после экзамена заявил юному Николаю, что тот «будущий профессор», чем не только расположил к себе мальчика, но и стимулировал к усердию. «Мы не знали, что такое начальство, и потому не знали лицемерия», – вспоминал о гимназии как-то Дмитрий Философов, близкий друг четы Мережковского и Гиппиус.

Гимназист Рерих с удовольствием читал Гёте в оригинале (преподавание преимущественно осуществлялось на немецком языке), удивлял обширными познаниями в географии, самостоятельными переводами Демосфена, необыкновенной страстью к рисованию. На уроках географии ученики чертили и затем с упоением раскрашивали физические карты материков, восторженно лепили рельефные горы из пластилина. Вся учеба проистекала из непринужденных открытий законов мироздания, в атмосфере исключительной доброжелательности. Учителя выступали, как и должно, ненавязчивыми проводниками в мир знаний. Известен нешаблонный, очень действенный при обучении девиз Карла Мая: «Сперва любить, потом учить». Этот педагог ежедневно и неустанно демонстрировал именно тот подход к детям, который предполагает получение знаний, а не оценок. Кстати, Николай Рерих не был отличником, а за знание Закона Божьего даже некоторое время имел тройку. Но это нисколько не повлияло на его самооценку – так деликатно, в дружеской обстановке преподносились сами оценки. Зато любой внутренний импульс ребенка тотчас находил отражение – уловив нетривиальный интерес мальчика к рисованию, ему тут же поручили сделать эскизы декораций для «гоголевского вечера». Наверное, главное, что вынес Рерих из учебы в гимназии – благоговение перед духом Земли. Научился по запаху улавливать ее прошлое, прислушиваться к настоящему Природы и наслаждаться этим. Наряду с этим, отдаваясь романтическим порывам, юный Рерих сделал первые литературные пробы. Этюды об охоте органично переплетались с коллекционированием птичьих перьев и яиц. Юношей он успевал восхищаться Генрихом Шлиманом и мечтать о собственных экспедициях. И все время рисовал, то делая зарисовки на природе, то обращаясь к серьезным работам именитых мастеров. Надо отдать должное родителям, которые не только не сдерживали его, но, напротив, стимулировали развитие широкого кругозора признанием маленьких побед, поощрением даже самых незначительных результатов, самых хрупких начинаний. Отец с первых гимназических лет приучил сына вести дневник, в котором тот подробно излагал свои впечатления и описывал понравившееся. Так кристаллизовался слог будущего мыслителя. А вот занятиям живописью Рерих обязан другу семьи Микешину, который убедил его отца до конца следовать за интересом старшего сына. Однако Константин Рерих поставил сыну условие: сначала учеба на юридическом факультете, а в Академию художеств – если на то хватит желания и сил. И сын принял нестандартное решение совмещать учебу в университете с занятиями в Академии. Непоколебимость решения стать живописцем подарила Николаю знакомство со столпами того времени – Репиным, Шишкиным, Маковским и Куинджи. То, что студент Рерих сам должен был позаботиться о дополнительном заработке и находить время для занятий юриспруденцией и живописью, укрепило его самостоятельность, повысило самооценку. Отец не был сторонним наблюдателем – он, конечно, участвовал в жизни сына, но остерегался излишней опеки. А свою нотариальную контору Константин Рерих оставил для наследника в качестве запасного аэродрома, не мешая самореализации сына. Роль отца переоценить трудно. От него Николай усвоил необходимость принятия самостоятельных решений и ответственности за них. Отец преподнес урок и с выбором частной школы – Николай Рерих и своих двух сыновей также отправит к Карлу Маю. Показательны для сына и такие отцовские качества, как прагматичность и педантичность. По мере взросления он все более углублялся в мир духовных переживаний, но эти качества странным образом сохранял в себе – они нашли отражение в его трепетном и одновременно расчетливо-трезвом отношении к собственной семье. Однако самое главное, что передал отец сыну, это отношение к знаниям. Часть знаний Николай Рерих получил в семье, часть – в уникальной гимназии, часть – в Академии художеств, часть – от весьма благоприятного окружения. Но он не бросил университет, который стал дополнением к сформированной системе познания, хотя это была немалая дополнительная нагрузка. Отцовский подход к жизни научил его не только отделять знания от образования, но и уметь сохранять отношения, и отнестись к этому, как к знаниям, как к мудрости, открытой благодаря отцу. Умелое, гибкое и тонкое выстраивание отношений не раз потом помогало ему, да и спасало от верной гибели.