Читать книгу "Игра в убийство - Тиана Веснина"

— Она едва не погубила Дениса, — между тем продолжал Бельский, — то есть, конечно, не в прямом смысле слова, я имею в виду, что она едва не погубила его талант танцовщика, словно Сирена, напевая ему о грядущей славе драматического актера. Дениса, можно сказать, спасло чудо, то есть я, — вполне серьезно пояснил Аркадий Викторович. — Я уехал в Москву и через год устроил ему просмотр. Благодаря нашей с Мариной поддержке он стал знаменитым танцовщиком! И если бы не жестокий случай, — Бельский потер длинными пальцами виски, — он бы превзошел славу Нижинского!

Аркадий Викторович поднялся и подошел к шкафу.

— Немного коньяку? — предложил он.

— С удовольствием!

— Привез из Парижа, — подчеркивая качество коньяка, сказал Бельский. — Итак, чтобы закрыть нашу тему, — чуть прищурив глаза, продолжил он, — Денис уехал из Петербурга и освободился от влияния Алины. Два года мы работали, будучи сумасшедшими от счастья, что у нас наконец появилась такая возможность. Потом он увлекся Мариной. Первый год Фролова еще встречалась с Денисом, когда приезжала на съемки в Москву. Но у Дениса начались гастроли, и они, как я полагал, расстались навсегда. Но нет! — всплеснул руками Аркадий Викторович. — Уже примерно с год, как Алина вновь стала систематически приезжать в Москву и встречаться с Денисом. Он у меня даже спрашивал совета, как дать ей понять, что между ними все кончено, окончательно и бесповоротно. Приезды Фроловой выводили из состояния равновесия Марину, Дениса и меня заодно! Но женщины в ее возрасте безумны! Сорок два года! Она вцепилась в Дениса, словно голодная пантера. Я был вынужден проявлять высшие пируэты дипломатии, чтобы в дни спектаклей Марина не встретилась с Фроловой в гримерной Дениса.

— Фролова приезжала в Москву на премьеру «Ромео и Джульетты»?

— Разумеется! — в сердцах воскликнул Бельский. — И что было бы, узнай Марина, что та в театре! Настроение перед спектаклем — это утонченное состояние души. Одно слово, взгляд может разрушить его! Артисты, конечно, закаленные люди, но такие таланты, как Марина, Денис, — они беззащитны…

— А Денис виделся с Фроловой?

— Нет! Она принесла свой букет, а я, к счастью, проходил мимо и, заметив ее в гримерной, взял под локоть и увел до появления Дениса. — Аркадий Викторович воздел глаза вверх. — А тут еще Леонелла со своими ядовитыми цветами… Одним словом, мне перед премьерой некогда было давать последние распоряжения, я занимался нейтрализацией поклонниц. Потом пришла Гурская, потом опереточная примадонна… — Он безнадежно покачал головой.

Кирилл сочувствующе улыбнулся. Аркадий Викторович замолчал и пригубил немного коньяку. Размышляя над услышанным, детектив рассеянным взглядом скользил по кабинету.

«Надо же! Эскиз Брюллова! — возникла посторонняя мысль. — Головка турчанки».

— А коллекция Дениса?.. Если не ошибаюсь, вы сказали, что у него прекрасная коллекция картин.

— Да! — подтвердил Бельский.

— Кому достанется она?

— Марине! — как само собой разумеющееся ответил Аркадий Викторович.

— Почему? Денис оставил завещание?

— Да! Как только они обручились с Мариной, Денис составил завещание в ее пользу.

— А она об этом знала?

— Разумеется!

— Марина со своей стороны тоже составила завещание в пользу Дениса?

— Не знаю… может быть…

— А почему так?..

— Так неравнозначно? — подхватил Бельский. — Потому что Марине особо нечего завещать! Квартиру разве?! Марина обожает тратить деньги.

— А как Лотареву удалось собрать коллекцию?

Аркадий Викторович понимающе кивнул.

— Дело в том, что года три тому назад Денис получил значительное наследство. Какой-то его, если не ошибаюсь, двоюродный дядя, потомок белоэмигрантов, проживавший в Австрии, умер и все завещал ему. Денис ездил в Вену, оформлял документы. Надо сказать, что Денис сам был хорошим художником и безумно, почти как балет, любил живопись и, естественно, получив возможность в виде наследства, стал приобретать картины. Кое-что ему осталось и после дяди. Любовь к живописи, видимо, у них семейная черта. Так собралась коллекция, небольшая, но очень интересная. — Аркадий Викторович немного помолчал. — Если говорить начистоту, то я рад, что он все завещал Марине. Она из числа тех женщин-актрис, которые, пока они во славе, не умеют обеспечить себе будущее. Деньги из ее рук вытекают со скоростью воды. Если что с ней, не дай бог, случилось бы, — Бельский вздохнул, — дамоклов меч артистов балета — травмы — Марина практически осталась бы без средств.

«Странно, — подумал Кирилл, — почему Купавина не сказала мне о завещании?.. Надеялась, что я не узнаю?.. Глупо!..»

— Аркадий Викторович, — обратился он к Бельскому, — большое спасибо, что вы так подробно ответили на мои вопросы!

— Если это поможет, буду рад! — протянул он руку Кириллу. — Но мне кажется все настолько безнадежно…

Кирилл пожал плечами.

— Поживем — увидим!

* * *

Идти слушать «Норму» в исполнении Дезире Ольга категорически отказалась.

— Я не оспариваю ее гениальность, но мне хватает того, что мы с ней в одном театре, — с оттенком пренебрежения произнесла она.

Кирилл не настаивал, это было не в его правилах.

— Тогда приеду к тебе после спектакля.

— Нет уж… — чуть надув губы, капризно возразила Ольга. — Я сегодня устала и хочу лечь пораньше.

А вот это Кириллу не понравилось. Сносить женские капризы тоже было не в его правилах.

— Ты придешь весь пропитанный голосом Нельки. А мне это противно, — резко объяснила Ольга свое нежелание видеть его.

— Нельки? — не сдержал усмешки Кирилл.

— Ну да, мы так ее в театре зовем.

— По-моему, у нее прекрасный голос.

— Не голос, а яд!.. И вся она как красивый ядовитый цветок!

— И за эту красоту ты ее недолюбливаешь!

— Я ее терпеть не могу. Потому что она надоедала Денису!

— А ты Дениса боготворила! — с легкой иронией произнес Кирилл.

— Да, боготворила!

— А что ж ты не попыталась ему понравиться? Думаю, если бы ты захотела, тебе бы удалось!

— Артистке кордебалета трудно попасться на глаза солисту, — подчеркнуто сухо ответила Ольга, видно, не желая продолжать этот разговор.

«Неплохо! — подумал Кирилл. — Чувствую, моя Оленька интересовалась Денисом не только как танцовщиком… Но по своему положению в театре не могла открыто вешаться ему на шею, как прима Дезире…»

— Ну что ж, если я буду весь пропитан ядом Нельки…

Золотисто-карие глаза Ольги, метнувшись из стороны в сторону, заискрились от смеха.