Читать книгу "Мастер охоты на единорога - Анна Малышева"

Из дальнейшего рассказа выяснилось, что младший сын, внезапно взбунтовавшись, заставил отца позвонить дальнему родственнику, живущему в России, в Ленинградской области. У того был небольшой бизнес, ему были нужны рабочие руки. Правда, мать рассчитывала, что сын задержится дома до конца года.

– Начиналась весна, самая горячая пора. Не нанимать же нам было работника вместо сына?! Мы его уговорили повременить, до Нового года. Как раз свиней колем, колбасу делаем… А там – пусть поезжает… Он вроде был согласен. И тут Наташка опять явилась, в самом конце марта. Мы уже спать ложились, она как снег на голову свалилась. Пустите ночевать, говорит! Утром сказала – из музея уволилась, в Питер едет. Взбаламутила Илью, он за день собрался, в ночь сели на брестский поезд и уехали. Она в Питер, а он до Лодейного Поля. Вот такая… Стрекоза, одно слово!

– То есть Наталья приезжала к вам еще и в конце марта? – с замиранием сердца уточнила Александра. – А она сказала, зачем?

– Затем же за самым, что и в первый раз, – пожала плечами женщина. – Повидаться да и проститься, ведь она собиралась в Питер переезжать.

– Совсем переезжать? – Александра вспомнились вещи, оставленные в шкафу, на квартире у Мирославы. – А кто ее там ждал?

– Да она как-то странно сказала… – задумчиво произнесла Лариса Сергеевна. – Вроде по делу ехала по какому-то важному. Говорила: «Теперь пан или пропал!» Я спросила ее, когда опять ждать в гости, что-то она разъездилась к нам. Неспроста как будто… А она ответила, чтобы вовсе ее не ждали, теперь у нее новая жизнь начнется.

– Новая жизнь… – тихо повторила Александра.

– А вы правда ничего не знаете, где она сейчас, как устроилась? – охваченная внезапным приступом подозрительности, осведомилась хозяйка. – А то я что-то разболталась, всю душу перед вами вывернула, а кто вы, зачем пришли – толком не понимаю… И фамилии вашей не знаю…

Александра представилась по всей форме и заверила хозяйку, как могла, в том, что ей ничего неизвестно о Наталье. Она с наигранной бодростью повторяла легенду о том, что разыскивает девушку ради того, чтобы устроить ее на выгодное место, а мысли ее вращались вокруг одного. «Она! Она! Пан или пропал… Новая жизнь… Никогда не вернусь!» И вот с таким настроением она поехала в Питер и утром, тридцатого, была там…»

– Мой старик вернулся, – вдруг произнесла хозяйка, глядя в окно, где на цепи бесновался, радостно скалясь и повизгивая, Серко. Ворота была открыты настежь, в них въезжал мини-грузовичок. – Сейчас пообедаем. Удивляетесь, что так рано, полудня нет еще? Так мы встаем в четыре утра, а ложимся с курами! Садитесь с нами!

Обед был простой, но обильный. Ели в кухне – комната, где хозяйка приняла Александру, служила, вероятно, для парадных случаев. Кухня же, тесная, заставленная разномастной старой мебелью, уже ничего не говорила о состоятельности владельцев – такая могла быть в самом бедном деревенском доме. В углу шипела газовая колонка, на плите исходил паром борщ. Помимо борща, огородной зелени и домашнего, щедро наперченного сала, хозяйка выставила графинчик водки на лимонных корках. Ее муж – сухощавый, жилистый, с виду еще очень крепкий, пил водку аккуратно, без жадности, маленькими стопками, промокая каждый раз тыльной стороной ладони свои длинные, седые гуцульские усы. Его внимательные черные глаза цепко, с затаенным любопытством и недоброжелательством деревенского жителя к чужаку, оглядывали Александру.

– Что же вы не пьете и не едите ничего? – потчевала гостью Лариса Сергеевна. – Все свежее, свое. Мы один хлеб покупаем, сахар да соль. Ну, и по мелочи там. А так, ни у кого не одолжаемся! Сами едим, на рынок возим и детям посылаем. Тоже, знаете, наш, деревенский продукт с покупным не сравнится. Казалось бы, картошка! Что такое картошка? А домашняя вкуснее! Мы всем посылаем: и Аллочке, и Денису, и Илюшке…

– Вы ешьте, в самом деле! – присоединялся к уговорам и хозяин. – Или вам неможется? Что-то бледная…

– Простудилась немного, в поезде, – сообщила Александра.

– Тогда водочки?! – дружно воскликнули хозяева.

Александра, вообще не терпевшая крепких напитков, согласилась выпить самую малость. Крошечный глоток обжег язык и нёбо, оставил цитрусовое послевкусие. К ее щекам прилила кровь, она ощутила смелость спросить о том, о чем боялась даже думать. Ее не оставляли мысли о том, кто был спутником Натальи во время ее визита к Игорю. В том, что девушка была у него в тот злосчастный день, художница больше не сомневалась.

– Значит, Наташа и ваш младший сын уехали вместе, – обратилась она к хозяйке. – Он первый сошел с поезда, а она поехала дальше, так?

– Ну, раз ей было нужно в Питер, получается, что так… – кивнула женщина.

– А Илья, случайно, не мог с нею до Питера доехать?

И, видя изумленные лица своих сотрапезников, Александра поспешила объяснить:

– Мало ли, может, захотел город посмотреть… Я это к тому, что он мог знать адрес, по которому она направлялась. Ума не приложу, как ее искать… Так может, ваш сын знает хоть что-то?

– Да перестаньте, Илья не такой баламут, чтобы на ходу передумать и в Питер поехать! – отмахнулась хозяйка. – Да и встречали его в Лодейном Поле! Доехал благополучно. Что вы, если бы он такое выкинул, в первые же сутки, как из дома уехал…

– Я бы ему всыпал горячих, даром что он взрослый… – откликнулся отец, жуя длинную стрелку зеленого лука. Он не сводил взгляда с гостьи, и у той не проходило ощущение, что этот пожилой, битый жизнью, трудолюбивый мужик не верит ни единому ее слову.

– Да и я бы от себя добавила, запомнил бы надолго! – заметила мать, и, глядя на ее крутые плечи и широкую спину, в этом нельзя было усомниться. – Он там сейчас и живет, у родни. Ни разу никуда не выезжал еще…

– Да куда там ехать? – подвел итог отец семейства, поднимаясь из-за стола. – Человек должен встать на свое место, корнями в него врасти, и всю жизнь работать, он для этого рожден. А мотаются, не пойми где, одни дураки и бездельники. Таким и вовсе родиться на свет не стоит, я считаю! Так-то.

И хотя обращался он при этом к жене, а не к Александре, она приняла последние слова на свой счет. Впрочем, они не уязвили ее. Главное было ясно: ночной спутник Натальи, садившийся с нею в поезд на вокзале в Лунинцах, и человек, пришедший с ней к Игорю, – не одно и то же лицо.

«Неизвестный остался неизвестным… – тоскливо подумала она. – И откуда он взялся?! Не в поезде же она его подцепила?! Хотя… Могло быть всякое!»

Художница не видела больше смысла задерживаться в этом доме и простилась с хозяевами, как только окончился обед. Она была благодарна этим людям уже потому, что они не задавали ей лишних вопросов, которые могли бы в прах разбить ее легенду. «Ведь я даже не знаю, как выглядит Наталья! Блондинка она или брюнетка, такая же жгучая, как Марьяна?! Называю себя ее знакомой, а сама понятия не имею о ее внешности. Если бы им вздумалось меня проверить и показать ее фотографию, все бы пропало…»