Читать книгу "За что меня невзлюбила "партия жуликов и воров" - Геннадий Гудков"

Г. Гудков: Я бы не сказал, думаю, что вы неправы. Я понимаю, что вы хотите все сразу и быстро, но так только кошки родятся — бессмысленно и быстро. Протест должен вызреть, и сейчас к ним присоединятся экономические требования. Я бы вообще сейчас на месте власти пошел бы на переговоры.

Н. Болтянская: А если не пойдут?

Г. Гудков: Если не пойдут, то тогда нужно будет заявлять, что все возможности диалога с властью исчерпаны, и требовать ее смены.

Н. Болтянская: А как можно требовать?

Г. Гудков: Ну, миллион человек может придти и попросить.

Н. Болтянская: Почему не приходит миллион?

Г. Гудков: Потому что никто к этому не стремится. У нас нет задачи собрать миллион и попросить кого-то оставить пост.

Н. Болтянская: Но даже лозунг — «Марш миллионов» — есть цель собрать миллионы?

Г. Гудков: Она будет, эта цель, если мы будем натыкаться на глухую стену непонимания, стену репрессий и безумных деяний со стороны власти. Я задавал вопрос на Оргкомитете — скажите, что для нас важнее, — политическая реформа, дающая России шансы на будущее, или уход Путина? Практически все ответили, что важнее политическая реформа. А если так — мы с кем будем договариваться о политической реформе? — с Путиным. Тогда почему главная задача — уход Путина? Давайте определимся. Я считаю, что пока еще, несмотря на такое безобразное поведение отдельных представителей власти — скажу мягко старым эзоповским языком, — еще пока не исчерпаны возможности мирного диалога. Но она не будет бесконечной во времени. Дальше уже мяч на стороне власти, и пусть она сама решает, давать ли пас, или заграбастать мяч и с ним сбежать.

Н. Болтянская: Как повела себя дума насчет поездки Бастрыкин в лес? Что-то тихо.

Г. Гудков: Дума сегодня находится на региональной неделе. Я осудил это в своих комментариях в СМИ, считаю, что этот вопрос не может так просто сгинуть, особенно сегодняшние действия по задержанию журналистов в пикете — абсолютно ни в какие ворота. Тем более, что огласка этого случая очень мощная, резонанс огромный, игнорировать это нельзя. Тем более после всех этих обысков, задержаний, возбуждения замшелых дел — все это выглядит не лучшим образом, — в то время как с Цапками справиться не могут.

Н. Болтянская: Но получается, что есть на сегодня слово журналиста Соколова против слова Бастрыкина. И понятно, что доказательства вряд ли можно найти.

Г. Гудков: Хинштейн заявил о том, что главным доказательством является биллинг телефонных переговоров и нахождение телефонов, поэтому можно установить путь этих мобильников, были ли они в одном месте, в лесу. Можно этот факт установить. А все остальное, конечно, это слово.

Н. Болтянская: Недавно был разговор, чтобы вы сдали мандат, потому что одной рукой вы используете иммунитет неприкосновенности, а другой рукой раскачиваете лодку.

Г. Гудков: Наоборот, я ее поддерживаю. Ее раскачивают другие. Я использую мандат для того, чтобы говорить правду, другую точку зрения, которая имеет право на жизнь — это да. То, что я раскачиваю лодку — наоборот, стараюсь сохранить ее в нормальном русле. В отличие от тех, кто ее действительно раскачивает.

Н. Болтянская: Но вы участвуете в акциях.

Г. Гудков: И что, это запрещено?

Н. Болтянская: Не рекомендовано.

Г. Гудков: А Конституция гласит, что мы имеем такие права — мирно собираться на шествия. И я уже говорил, что поправки в закон о митингах разрушают Конституцию РФ, точно уничтожают 31-ю статью. Но я все равно не совершаю ничего противозаконного — пока не перешел дорогу в неположенном месте.

Н. Болтянская: «Юридически вас могут лишить мандата», — Анна с Болотной площади спрашивает.

Г. Гудков: Только если осудят по уголовной статье и приговор вступит в законную силу. Или мы сами откажемся от мандатов — нам сделают такое предложение, от которого мы не сможем отказаться.

Н. Болтянская: Например?

Г. Гудков: В заложники возьмут членов семьи. Но надеюсь, что этого не произойдет.

Н. Болтянская: «Вы — долгосрочный проект КГБ?»

Г. Гудков: Конечно, — который начался еще в 1956 г., 15 августа будет ровно 56 лет этому проекту.

Н. Болтянская: Планируете следующую акцию типа вчерашней?

Г. Гудков: Мы планируем завтра провести Оргкомитет по разбору полета и начать вырабатывать механизм формирования координационного совета оппозиции России для того, чтобы митинги готовились не на коленке, не в последние дни, чтобы они были более осознанными, осмысленными, содержательными, эмоциональными — в хорошем смысле этого слова, чтобы были продуманы, в том числе, все технические детали. Митинг на коленке готовился, — разрешение получили за три дня. Кто что мог, тот и сделал. Спасибо ребятам, которые взяли на себя подготовку сцены, экранов, выстраивание колонн, флаги, транспаранты. На самом деле была огромная невидимая глазу работа проделана. Я в этот раз больше сачковал, — участвовал, но не так активно, как в прошлые разы. Поэтому хочу поблагодарить тех, кто вложил свой труд, душу в подготовку митинга, который прошел на высочайшем мирном и организационном уровне.

Н. Болтянская: Сколько можно? Начиная с декабря лозунг митингов был связан с проведением нечестных выборов, и на сегодня получается чушь собачья — акции разрешают, или долго согласовывают, или устраивают какие-то провокации, — и ничего не меняется.

Г. Гудков: Что значит — не меняется?

Н. Болтянская: А что меняется?

Г. Гудков: Страна меняется. Сегодня, несмотря на жесточайшие репрессии — слава богу, пока не стреляют, но уже начали сажать, — выходят сотни тысяч людей. Это что, мало? Еще год назад, 13 июня 2011 г. митинг в 3 тысячи человек считался невероятным успехом — всего год назад. Первый митинг «за честные выборы», который я старался сделать на межпартийной основе — правда, не все получилось, — собрал 800 человек на Болотной площади 26 ноября 2011 года.

Н. Болтянская: «Вы призываете к свержению власти — вам плевать на жертвы?»

Г. Гудков: Нет, я призываю к смене власти, а не к свержению. К свержению я пока не призываю, не доводите меня до этой точки кипения.

Н. Болтянская: А что касается жертв?

Г. Гудков: Каких? В Грузии есть жертвы? И есть много стран, где нет жертв. Даже большевистская революция не была кровавой с точки зрения жертв — не было жертв, перестрелки и горы трупов, как у нас это было 4 октября 1993 г., когда в автобусы трупы грузили и вывозили — мне об этом рассказывал Александр Гуров, думаю, в его словах не стоит сомневаться. Революции 17-го года, одна и вторая, были бескровными.

Н. Болтянская: Ну да, жертвы были потом.