Читать книгу "Исповедь единоросса. Как я проиграл выборы - Валерий Федотов"

Осознавая свою силу и ценность, они методично заявляли свои права и претензии руководству района и кандидатам в депутаты. И мы бегали вокруг них, каждый со своим блюдечком с золотой каемочкой, в надежде обменять его на нужную лояльность в день голосования: более дисциплинированных избирателей найти было трудно. Кроме этого явного достоинства, блокадники, ветераны и инвалиды поддерживали между собой регулярную связь и всегда находились в доступе. Они сами звонили и приходили на заседания микросоветов в ячейки своих организаций, где получали всю необходимую информацию и слышали пожелания.

Именно поэтому тактика работы с общественными организациями была прописана отдельным пунктом в стратегии избирательной кампании и содержала два слова: познакомиться и договориться.

Сначала задача не показалось мне сложной. Посещение полутора десятков микросоветов и отделений не содержало катастрофической угрозы моей личной жизни и запланированному бюджету. И первый круг визитов на самом деле прошел успешно. Я представлялся, бил челом, интересовался работой и заботами организаций, угощал шампанским и закусывал сладостями. (С задачей не справился только мой желудок. Как потом ругал меня опытный наставник, «только новички расслабляются и забывают о своем здоровье».)

В течение нескольких следующих месяцев я жил в счастливом неведении о реальном положении дел с этими, как мне казалось, беззубыми и управляемыми организациями. В таком же счастливом неведении пребывали и районные власти. Бодрое совместное участие в многочисленных памятных датах, отмечаемых в районе, поддерживало эту иллюзию. Не стесняясь обмана, видимость «всего хорошего» поддерживали и руководители этих организаций, при первом же знакомстве спешившие заверить меня в понимании ситуации и готовности вывести всех своих членов на избирательные участки в день голосования. А пара микросоветов, откровенно демонстрировавшая антипатию, рассматривалась всеми как исключение из правил, легкое недоразумение, поляна для оттачивания кандидатского туше в целях идейной переработки и последующего рекрутинга несогласных в ряды своих сторонников.

Потом от этапа знакомства мы постепенно перешли к более тесному общению. Меня стали приглашать на дни рождения членов актива, отчетные собрания и просто в гости – поболтать. Я с радостью откликался на все просьбы о помощи: мы вставляли стекла, выписывали газеты, помогали с косметическими ремонтами помещений, табличками на входе, экскурсиями, билетами в кино и т. д. Со временем количество просьб и пожеланий стало сильно нарастать, а мои попытки управлять этим процессом, в смысле ограничивать затраты, начали натыкаться на непонимание.

Так, в одной из досуговых организаций нас попросили помочь «чуть привести в порядок помещение» – подклеить обои и подкрасить батареи. На деле нам пришлось сделать косметический ремонт в комнате – с выравниванием стен, поклейкой обоев, покраской потолка. Конечно, за два выходных дня сделать полноценный ремонт в двух помещениях своими силами мы не смогли. В итоге спасибо, конечно, нам сказали, но и упреки мы выслушали по полной программе.

Показательны были стенды в «Обществе слепых» с заглавием «Наши помощники». Один стенд содержал информацию о депутате Барканове, на нем были наклеены фотографии и статьи. Второй посвящался главе администрации. Третий стоял пустой. Но не совсем, видно было, что информацию сняли совсем недавно, аккурат к моему приходу. Скорее всего, там была информация о депутате Ковалеве. Организация стремилась получить выгоду вне зависимости от политического расклада – иногда для этого нужно было постараться обратиться ко всем и сразу, а там уже решать, за кого идти голосовать.

В этом плане показательным был пример руководителя «Общества глухих» – Льва Григорьевича. Честно говоря, я восхищался его неутомимым стремлением помогать членам своего общества, невзирая на средства. Он за руку приводил своих подопечных в приемную, помогал им писать заявления, помогал мне понять, чего хотят пришедшие. Был переводчиком и опекуном. И продолжает им являться.

Наверное, материально и морально этому обществу мы помогли больше всех. Но только благодаря настойчивости и находчивости Льва Григорьевича. Вот пример одного из разговоров: «Мне Барканов выделил на мероприятие сто комплектов белья, если хотите, можете тоже выделить, если нет, я у Барканова попрошу еще сто комплектов». Барканову он говорил то же самое. В итоге оба штаба выделяли в пользу Общества по 120 комплектов белья. И да, в день голосования он действительно разослал всем своим подопечным сообщения с просьбой «голосовать за Федотова и Барканова».

«Жители блокадного Ленинграда» относились к нам хорошо. Особенно в отделении на Опочинина. Им мы устраивали экскурсии, приходили с гостинцами, помогли привести в порядок помещение. Хотя и здесь нашлись недовольные тем, что мы не установили и не купили им жалюзи и доводчик на железную дверь – несмотря на то что все остальные просьбы по ремонту в помещении мы выполнили. Плюс нам долго вспоминали двадцатиминутную заминку с автобусом во время экскурсии в океанариум…

Помогая разным организациям, я ориентировался на их персональные проблемы и просьбы. Это было логично. Зачем отправлять людей в кино, если они хотят абонементы в бассейн? Или помогать печатать членские книжки, если их навалом. Такая персональная помощь помогала уйти от неловкого ощущения товарно-материальных отношений. Но оказалось, это было ошибкой. Начались обиды по принципу: вот их отправили, а нам даже не предложили. А то, что нам оплатили и организовали автобус и билеты в музей, конечно, хорошо, но в бассейн мы тоже хотим.

Периодически на штаб накатывались волны претензий о том, что мы «где-то втихаря выдали подарки от кандидата Федотова», а вот звонящему ничего не досталось. И наши объяснения, что мы в принципе не выдаем подарки и не собираемся это делать, вызывали теперь уже гнев и недовольство по другому поводу: «Почему? Все дают, а вы не даете!» Район над нами посмеивался со словами «привыкайте». И мы привыкали. Сначала нервно реагировали на каждый звонок и искали индивидуальный подход к каждому недовольному. А потом перестали воспринимать это как личные претензии и начали работать на формальное сдерживание.

Были и другие истории, когда мягкие желания превращались в настойчивые и недобрые требования. В одном микросовете нас попросили помочь с организацией экскурсии в Дом музыки в Алексеевском дворце. Экскурсии там проводились раз в месяц, и в руки давалось не более двух билетов. Нам предстояло договориться о группе из полутора десятков ветеранов. Два месяца мы пытались преодолеть дурацкие правила. Мы обращались в музей сами, через администрацию района, депутатов ЗакСа и даже администрацию города. Невероятными усилиями нам удалось реализовать мечту ветеранов, которая к тому времени переросла в категорию «коллективная претензия».

Из этого мейнстрима было не вырваться. Невозможно было не дарить и не тратить. Отказ от работы с общественными организациями отбирал у меня 6000 голосов потенциальных избирателей.

Но это была не единственная проблема. Многое зависело от позиции муниципальных депутатов. Общественные организации сидели на их территории, часто в их помещениях и практически во всем – от коммуналки до коллективных дней рождений – от них зависели. Из двух полных муниципальных образований моего округа одно было базовым для партии «Справедливая Россия», там и сейчас находится личная приемная Сергея Миронова. Во втором действующий муниципальный депутат Борисов стал моим конкурентом от коммунистической партии. Его (и по идее – мои) коллеги-единороссы предпочли занять нейтральную (беспартийную) позицию. Замглавы администрации муниципального образования № 7, единоросс Константин Ершов, ссылаясь на «мужскую договоренность поддерживать друг друга в случае чего», данную перед муниципальными выборами, стал открыто работать на кандидата-коммуниста. Историю этого штатного предательства я расскажу в следующей главе.