Читать книгу "Американское сало - О. Воля"

«Ореанда» принадлежала русским, конкретно – так называемой «московской лужниковской группировке», тоже из бывших спортсменов, начинавших движение от московского стадиона «Лужники». Представители группы сидели в Государственной думе России, рулили московскими банками, торговыми центрами и футбольными командами. Все счета братвы находились в прибалтийских банках, а дальше и концы терялись в каких-то офшорах. Группировка пустила корни и на Украине: пара рынков в Харькове, пяток гостиниц в Киеве, десяток энергетических компаний… А Ялта принадлежала им почти целиком. Они избрали своего мэра, приватизировали земли и гостиницы и начали вкладывать деньги в восстановление былого курорта. Известная блатная поговорка «Куплю «Волгу», пошью костюм с отливом и – в Ялту!» вызывала у «лужниковцев» смутную уверенность, что народ, ошалевший от свободы и съездивший в Турцию в четырнадцатый раз, в конце концов вернется к родным пенатам. Крым вообще и Ялта в частности возродятся.

Поэтому и вваливали «лужниковские» в Ялту денег больше, чем весь украинский государственный бюджет. Смотрящим от «лужниковских» на Украине был Макс Курицын, в блатном мире больше известный под кличками Макс Харьковский или Макс Бесноватый. В начале девяностых он являл собой классического героя анекдотов про «новых русских»: малиновый пиджак, болты на пальцах, пудовая золотая цепь на шее. «Сначала бьет, потом разговаривает», – говорили про Макса среди братвы. Удивительно вообще, как ему удалось выжить в девяностые с его характером. Бывало, в хорошем настроении сидя в ресторане, он мог начать швыряться десятитысячедолларовыми пачками. Мог выбросить за вечер миллион и потешаться, глядя, как посетители ползают под столами и рвут друг у друга из рук зеленые бумажки. В плохом настроении, например, проигравшись в казино, Макс мог начать выгонять из зала всех посетителей и до смерти избить какого-нибудь препятствующего ему охранника. Но сегодня Максим Курицын был респектабельным бизнесменом, радушным хозяином, принимающим высокопоставленных гостей. Вышколенные строгим Курицыным официантки рядами стояли в ресторане «Ореанда», правда, на достаточно большом расстоянии, чтобы не мешать разговору, и готовы были лететь навстречу каждому взгляду гостей. Виктор Федорович прибыл на отдых с самыми преданными людьми – Владимиром Клюквиным, хозяином завода в Донбассе, производящего двадцать процентов мировых подшипников, и Эдуардом Прудником, бывшим спортсменом, а сегодня владельцем телеканалов – помощником Янушевича по политическим вопросам.

Премьер-министр восседал в большом кресле и недовольно ковырял вилкой в зубах, разглядывая шикарный интерьер гостиницы:

– Да, мля… Мы добываем сталь, производим уголь, а потом из этого делают всякое говно! – с философским видом сказал он.

– Виктор Федорович, хозяин обидится, – кивнул в сторону подходящего к столу Курицына Прудник.

– Ну, – сказал Янушевич, поднимая стопку водки, – за хозяина этого дома! За тебя, Максим Николаевич!

– Спасибо, Виктор Федорович! – мощным басом гоготнул Курицын, садясь в кресло. – Очень приятны нам ваши слова! Разрешите алаверды: за будущего президента Украины! За вас, Виктор Федорович!

Прудник и Клюквин энергично закивали и чокнулись.

– Ну, до этого еще дожить надо, – довольно улыбнулся Янушевич, цепляя с тарелки блин с черной икрой.

– Да какие могут быть вопросы! Все уже решено! Мне вчера звонил Медвешук, сказал, что Кушма поручил ему заниматься вашей кампанией.

Прудник вскинулся:

– Этот интриган нам придумает кампанию! С тех пор как он возглавил администрацию нашего президента, его лисья хитрость не знает удержу. Без него обойдемся!

– Упаси нас бог от таких помощничков! – подтвердил Янушевич.

В разговор вступил и Клюквин:

– Нам главное, чтоб никто не мешал. Ни от кого помощи не надо. Все, что надо, у нас есть: деньги, люди, СМИ, власть. А чего нет – то докупим.

– Что же, и от меня помощь не примете? – лукаво спросил Курицын.

– Ты деньги-то побереги! Вон в Ялту вкладывай, чтоб народ видел, что жизнь налаживается, вот будет твоя лучшая помощь! – ответил Янушевич.

– Да я не насчет денег, есть другая задумка! Приезжали вчера ко мне из Москвы пиарщики кремлевские Повлонский и Гельбах. Говорят, давай, Макс, открывай в Киеве «Русский дом», большое представительство всех русских компаний, с рестораном, клубными картами. А мы, говорит, к тебе на открытие президента России привезем. А заодно он и Янушевича поддержит. Но не впрямую, а просто они вместе ленточки будут резать. Так вот я и интересуюсь, вкладывать мне бабки в этот «Русский дом» или фиг с ним?

– Ну, если такое дело, то тогда, конечно, надо. Давай вкладывай, символизируй, так сказать, русско-украинскую дружбу… – отрезал Янушевич. – Мне-то по фигу, президент российский и так в мою поддержку приедет, уже договорено, а вот ты лишний раз с ним рядом потрешься, тебе польза будет. Так что это не мне от тебя помощь, а тебе от меня…

Курицын слегка оскалился, но затем быстро придумал, как выкрутиться:

– Ну, насчет помощи, я же не про то. Мы же в этом «Русском доме» весь русский бизнес соберем, что на Украине работает. Все платить будут за вашу кампанию.

– Мы за себя сами заплатить можем, – возразил Клюквин. – Главное – не мешали бы нам.

– Ну, мое дело – предложить, – насупился Курицын. – Чем завтра думаете заняться?

– А в Массандру съездим, в подвалы, Данила Леонидович хвастал, что там вино пил стопятидесятилетнее. Надо попробовать. Чем мы хуже? – ответил Янушевич.

В рядах официантов произошло шевеление, вызванное тем, что рослый парень из охраны направился к столу высокопоставленных гостей. Это был шеф охраны Янушевича Николай Козак.

– Виктор Федорович, помните, я вам говорил про Дружинина? Он как раз сейчас в Крыму, в Ялте. Может, пригласите его к столу? Я ему позвоню – и он здесь через двадцать минут будет.

– А он знает, что я уже здесь?

– Знает, ему кто-то доложил уже. Вот он и позвонил мне.

– А, черт! Отдохнуть спокойно не дадут. Но отказывать неудобно, звони, пусть едет.

Янушевич посмотрел на гостей:

– Щас еще один приедет помощь предлагать.

– Все хотят поставить на фаворита, это понятно, – развел руками Прудник, – беспроигрышная ставка.

Официанты принесли суп, солидные мужчины чокнулись с тостом «За нас и за Донбасс!» и принялись за уху из свежей черноморской рыбы.

Дружинин появился быстрее, чем ожидалось. Он вошел в сопровождении Козака и вежливо поздоровался, подойдя к столу.

– Евгений Васильевич Дружинин, – представил гостя Козак.

– Ну, он, как и мы, в представлении не нуждается. Газеты читаем, телевизор смотрим. Правда, лично еще не приходилось встречаться. Рад знакомству, – протянул руку Курицын, как будто Дружинин приехал к нему.

На самом деле встречаться и общаться с Максом Бесноватым, которого Дружинин считал тупым бандюганом, не добитым в девяностые, совершенно не входило в его планы. Он, не глядя на Курицына, пожал протянутую руку и сел напротив Янушевича.