Читать книгу "Ближние подступы - Елена Ржевская"

3. Для расчистки дорог от снега и содержания их в проезжем состоянии начальнику инженерных войск армии выделить на каждый маршрут не менее одного инженерного батальона и по два трактора с угольниками".

* * *

"Мы завоюем мир силою торжествующего меча", — сказал Гитлер.

Ржев все время именовался немцами "трамплин на Москву". Отсюда "торжествующий меч" должен был обрушиться на ее голову.

Теперь, после сталинградского поражения, Ржев переименован — он "трамплин для русских на Берлин". Сдать Ржев, говорится у немцев, это значит "открыть Красной Армии дорогу на Берлин". Сдать его нельзя ни при каких обстоятельствах. <111>

* * *

"Штаарм 30. Боевой приказ № 0018.

215 сд действиями штурмовых отрядов овладеть Знаменское, Гришино, улучшить свои боевые позиции и быть готовой к общему наступлению на Ржев".

* * *

Поступают донесения, что в связи с угрозой окружения немцы готовятся отходить, оставить город. По приказу командарма разведчики брошены на захват контрольного "языка". Неудача за неудачей и жертвы среди разведчиков. Наконец захвачен пленный.

— Выделили нас девять человек, чтобы достать "языка", то есть живцом немца. Вот в ночь перед двадцать пятым февраля добрались мы через реку Волгу в траншею врага и захватили матерого фрица без выстрела и шума и потянули на реку Волгу. Половину прошли Волги, потом враги подняли шум, начали по нас стрелять, и троих из девяти человек враги убили, но, оставши в живых, нас шесть человек притянули матерого фрица, и в следующую ночь, перед двадцать шестым февраля, мы подобрали своих убитых товарищей и отправили в тыл на похоронения.

* * *

Этого пленного в расположение КП привели с завязанными глазами, как предписано инструкцией, но увидеть такое довелось впервые. Командарм допрашивал сам, я переводила.

Опрос не вносил никакой ясности — пленный только дня два как прибыл сюда на участок и был совсем несведущим. И вдруг под конец он между прочим сказал: вчера приказано всем сдать вторые одеяла в обоз, оставить по одному. Для нас это сообщение означало многое: да, немцы готовятся отступать.

* * *

…Танки, что стояли в укрытии, где-то в стороне, неожиданно загрохали, перекатывая сюда. И стало надежнее.

По лесу в сопровождении штабных приближался незнакомый командир — высокий пожилой человек в ушанке, отделанной серым барашком.

Танкисты выключили моторы, в открытых люках виднелись их шлемы. Все смолкло, все смотрели на <112> подошедшего командира, стало слышно: стучит дятел, а вдалеке раскатывается канонада.

— Смелее, братцы! — крикнул командир. — На врага!

Пехотинцы быстро размещались на танках. Грохнули, захлопываясь, крышки люков, взревели моторы, заклубился дым. Танки двинулись, вышвыривая из-под гусениц снег, разминая завалы, кромсая на пути деревья, не сваленные топорами.

Какой-то нерасторопный, замешкавшийся, не попавший на танк боец, со скаткой одеяла и закопченным котелком на боку у ремня, спеша, бежал по гусеничному следу, вскидывая винтовку…

* * *

"Командарм приказал:

боевые донесения командирам дивизий и бригад представлять точно каждые два часа — каждый нечетный час".

* * *

Хрустнул, обломался сухой сук. Покапал мартовский дождь — весь снег в оспе.

— Снег грубее становится, садится. Теперь свалишь дерево, по сукам идешь — не проваливаешься. Птиц стало слышно, когда не стреляют.

* * *

…Я почувствовала легкость, вроде бесплотна, и только щемящее душу воодушевление…

И сейчас, когда записываю в блиндаже, в безопасности, думаю: что это было такое пережито? Много ли за жизнь таких высоких, отрешенных минут выпадает? Но ведь были эти минуты, и не в первый раз были, их у меня не забрать, что бы там ни случилось дальше со мной.

* * *

Еще недавно немцы упорно твердили по радио: "Сдать Ржев — значит сдать половину Берлина, так сказал фюрер". Теперь они стремятся отвести войска, пока не замкнулось кольцо окружения вокруг Ржева. <113>

* * *

Танкист:

— Меня направили сбить водонапорную башню. С нее немцы просматривали далеко и корректировали огонь. Шесть боекомплектов было израсходовано за один светлый день. Водонапорная башня была изрешечена, как решето, простым глазом на большое расстояние видны дыры. В этот же день левее меня мужественно сражался бронепоезд "Муромец".

* * *

Вырвавшиеся вперед, они теперь лежали на поле серыми кулями, замерев неподвижно, чтобы казаться убитыми. Светало, и теперь немцы могли различить их и стрелять не наугад, на выбор.

* * *

В отбитом Кокошкине. С проселочной дороги карабкаемся на гору, где разбитая церковь. Церковь завершала пейзаж всей округи — самая высокая точка. Здесь была укрепленная огневая позиция наша, потом с нее били немецкие орудия. Боже мой, какая господствующая высота. Под кручей — замерзшая Волга, по ней переход в Ножкино, сожженное. А вокруг — протяжные, дальние белые дали.

* * *

И когда мы врагов здесь разгромим

И спокойно вздохнет наша Русь,

Из разбитого города Ржева

Я к тебе, дорогая, примчусь.

(Сержант М. Щ.)

* * *

В блиндаже начальника штаба Родионова.

Связной командира полка принес первое донесение из Ржева. Я попросила разрешения переписать в тетрадь: "Очищаем город от автоматчиков. Штаб полка разместился Калининская ул., 128".

Второй связной: "Трофеи 1000 вагонов. Население согнано в церковь. Церковь заколочена, вокруг заминировано".

Еще донесение: "Заминированы дороги, дома, блиндажи. Разминируем. Очищаем город от автоматчиков. В южной части города — сыпной тиф. Трофеи — 30 танков". <114>

* * *

— Через реку Волгу мы пошли сегодня в восемь ноль-ноль в наступление — освобождать наш родной город Ржев. В городе в церкви были замкнуты граждане — жители города: старики, дети, женщины. Когда мы их освободили, они говорили, что пробыли в церкви пять дней не пивши и не евши, около двухсот человек, и этим мы им спасли жизнь, что не управились враги народа уничтожить этих безвинных людей. И я как участник освобождения этих граждан не забуду этот сегодняшний день.

* * *

Странно торчащая над всем изрешеченная водонапорная башня, черные обломки зданий, засыпаемые снегом. И больше нет — ничего. Это и есть Ржев?

Как пронзительны, торжественны и скромны эти минуты. Мы в Ржеве. 3 марта 1943 года.

Вечереет. На путях пыхтит бронепоезд. <115>

Ворошенный жар

Неворошенный жар под пеплом лежит.