Читать книгу "Крошка-месть - Светлана Алешина"

— А Дында, значит, всю эту смурь толкала в народ?

— Лиза, это еще вилами на воде писано! Мы с тобой можем тут бог знает что нафантазировать, а потом окажется, что это только наши домыслы! А Дында пыталась продать «Пиратов ХХ века» или «Дюймовочку»…

— Фиг бы она так клево жила! — усмехнулась Лиза. — Она бы сейчас без штанов ходила…

— Ну, я же не знаю, в чем она ходит, может, и без штанов… Так что у меня вот такие сведения, которые надо проверять. Ах, да… Мой киоскер обещал мне достать к вечеру парочку фильмов, дабы мы могли посмотреть, что там такое супер-пуперное показывают…

— Это интересно, — оживилась Лиза. — Но, значит, надо придумать легенду для Ларикова! Иначе он тоже притащится…

— А ты что думаешь, я стану просматривать эти свинские картинки у себя дома? — возмутилась я. — При маме и Сережке? Я думала как раз, что мы это посмотрим у вас с Андрюшкой или прямо в офисе!

— В офисе нельзя, тут и Дашка с «призраком» присоединятся, — отмела мое предложение Лиза.

— Ну и что? Им же за восемнадцать перевалило, пускай смотрят!

— Нет, — почему-то заупрямилась Лиза. — Это наше с тобой дело. Кстати, что думает по этому поводу Ванцов?

— Ничего он пока не думает. Он еще в полном неведении!

— А зря. Он мог бы обогатить тебя сведениями об этой фирме. Наверняка ему эти ребята известны…

— Не думаю, — засомневалась я. — Он бы со мной поделился, если бы что-то знал… Ладно, давай теперь перейдем к твоим «барашкам». Что там у тебя?

— Меня раскрыли сразу, — грустно призналась Лиза. — Правда, я сумела-таки вывернуться, но… Мне кажется, Арбузов так и не поверил до конца, что я не сыщица.

— А по порядку?

Лиза задумалась и махнула рукой:

— Ладно, попробую рассказать все по порядку. Если получится. Потому что у меня, Сашка, эмоции пока сильнее рассудка! Видела бы ты эту девочку, сама бы все поняла!

— Ну, думаю, я ее еще увижу, — предположила я. — Все-таки попытайся.

* * *

— В общем, все началось с того, что Ася пригласила меня на чашечку чая, несмотря на протесты Арбузова, — начала Лиза.

— А он протестовал?

— Еще как! Но девочка для него — это все. В ней заключен мир. Насколько он ее любит, я не смогу тебе объяснить… Может быть, ты сумеешь это понять, если я скажу тебе, что ради нее он бросил заниматься музыкой.

— Да, это показатель… Кстати, о музыке.

Я задумалась.

Убийство Прохорова, между прочим, было «музыкальным». Ох, не говорит это в пользу нашего симпатичного Арбузова!

— И что там у тебя о музыке? — осторожно спросила Лиза.

— Да так, — отмахнулась я. — Пока еще не сформировалось окончательно. Продолжай.

— Так вот, она меня остановила на пороге и вынудила Арбузова напоить меня чаем. Я все это время старательно прикидывалась социальным работником, и благодаря этому что-то мне выяснить удалось. Но не так много, как хотелось бы…

Она выбила из пачки сигарету и закурила.

— Несчастье с Асей произошло семь лет назад. Но о нем говорить нельзя — это запретная тема. Тщательно охраняемая тайна, но не потому, что это воспринимается как позор, а просто Арбузов заявил, что не позволит тревожить Асю воспоминаниями. Ей до сих пор больно это вспоминать. Первая интересная фраза была такая… Когда я пыталась выяснить, что там произошло, он оборвал меня и сказал буквально следующее: «Вы верите в бога? Те, кто был виновен в Асином несчастье, начали платить…»

Я присвистнула.

— Не свисти, денег не будет, — механически сказала Лиза. — Правда, вся надежда на тараканов… Их вроде бы много, а они, согласно народной примете, к деньгам… Так что свисти, бог с тобой. Ну, так вот. Мы сидели, пили чай, говорили о музыке, боге и Асе, как вдруг зазвонил телефон. Арбузов поднял трубку и передал ее Асе. «Это тебя», — сказал он. «Нина?» — обрадовалась Ася. «Да», — кивнул Арбузов, а мне пояснил, что Нина — лучшая подруга Аси, а работает эта самая Ниночка в нашем оперно-балетном театре. Как тебе это?

— То есть не та ли это Нина, которая вроде бы была предметом воздыханий Каллистратова? — спросила я.

— Она, Сашенька! Представь себе, она! Но дальше уж моему изумлению не было предела! Можешь себе представить, как у меня отвисла челюсть в тот момент, когда нам в очередной раз помешали!

— Кто же вам так хорошо помешал?

— А догадайся!

Я сделала вид, что шевелю извилинами в тщетной попытке догадаться, и снова спросила:

— Ну?

— Ди-на-ра, — торжествующе пропела Лиза. — Вот так, Сашенька! Вообще в этой теплой компании не хватало только одного человека. Прохоровской Риммочки. Но вот ее-то они, похоже, и не знают, к моему большому сожалению! А то получилась бы у нас целая банда.

* * *

Арбузов поправил плед и сел, открыв на первой странице томик Басё.

Его успокаивала спокойная простота и мудрость хокку — этих стихотворных японских жемчужин. Ася сидела, приготовившись слушать.

Теперь можно было наконец успокоиться. Подозрительная девица, которой Арбузов так и не захотел окончательно поверить, давно ушла, взбудоражив их воспоминаниями.

Было бы нелепо врать себе, что все забылось. Разве кто-то сможет забыть тот день, когда твою жизнь сломали?

«Все, хватит, — оборвал он себя. — Ты не имеешь права раскисать!»

— Папа, — напомнила ему о себе Ася.

— Сейчас, деточка. Сейчас.

Он водрузил на нос очки и приступил к чтению.

Они любили играть в свою игру — открывать книгу наугад и читать первое попавшееся трехстишие, пытаясь угадать, как шутила Ася, «направление пути». Вот и сейчас, открыв книгу, он прочел:

— «Бабочкой никогда

Он уже не станет… Напрасно дрожит

Червяк на осеннем ветру…»

В наступившей тишине он слышал даже легкое Асино дыхание. Подняв глаза, он увидел, что Асины глаза полны слез.

— Ася! Что с тобой?

— Ничего, — едва слышно проговорила девушка.

— Я же вижу!

— Папа! — наконец-то решилась она. — Скажи мне правду, папа! Ведь это не ты, да?

Он вздрогнул.

— Ася! Милая моя, о чем ты?

— Папа, ведь это не ты их убил?

В ее глазах сверкали жемчужинки слез.

Он уже приготовился ей ответить, но в дверь позвонили.

— Господи, — вздохнул он. — У нас, похоже, сегодня приемный день!

Он был рад нежданному визитеру, поскольку ему не хотелось говорить с Асей об убийствах.

Поэтому он заспешил к двери и, открыв ее, обрадовался еще больше.