Читать книгу "В Plaz’e только девушки - Мила Бограш"

– Прошу…

Вера пошла следом за незнакомкой. В кабинете, куда они вошли, был полумрак, пахло сладко и пряно. Вился дымок из керамической кадильницы. Старательная индианка сделала Вере расслабляющий массаж. Она впала в состояние полудремоты. Ее осторожно пересадили на гинекологическое кресло. Вера всегда с ужасом вспоминала редкие визиты к районному гинекологу. Холодные руки в скользких перчатках, жуткое позвякивание инструментов в металлической кювете, сердитые окрики медсестры: «Спокойно, женщина! Не сжимайтесь. Как с мужиком спать, так вся настежь, а тут строит из себя…» Она всегда выходила из смотрового кабинета со слезами. А здесь никто ее не понукал, не унижал, не обзывал. Индианки быстро и умело делали свое дело. Процедура контрацепции не вызвала никаких неприятных ощущений.

Потом, уже у себя в кабинете, та же женщина в белом вручила ей документы в небольшом запечатанном конверте и билеты на самолет.

– Будьте внимательны – это очень важные бумаги, – строго указала она на пакет. – В Дюссельдорфе отдадите Ирине. Запомните, Ирине…

В номере Вера рассмотрела билеты: самолетом до Берлина, потом пересадка на Дюссельдорф. Еще ей выдали ваучер отеля и фотографию девушки, которая должна была ее встретить, той самой Ирины. Улыбающаяся светловолосая незнакомка понравилась. Говорят, она тоже русская, значит, проблем с языком не будет. Вера успокоилась. Чего боялась? Все не так сложно, оказывается. Сложила вечером дорожную сумку, на самое дно спрятала ценный пакет с документами.

Утром на ресепшен ее встретил местный водитель и отвез в аэропорт. К вечеру она добралась до Дюссельдорфа. Ирина на личной машине встретила ее в аэропорту. Проводила в отель. Сказала, что зайдет через час за документами. Вера едва успела принять душ, разложить нужные вещи – Ирина была точна, как швейцарские часы. Вера сама редко опаздывала, поэтому пунктуальность Иры невольно вызвала к ней симпатию. Вера отдала документы, взамен получила расписку на официальном бланке филиала организации с подписью и печатью.

– Какая ты молодец! – воскликнула Ира. – Все точно сделала, бумаги привезла вовремя, не задержалась, не заблудилась, ничего не потеряла.

– А что, бывает теряют? – ахнула Вера.

– Всякие есть растяпы, – отмахнулась непосредственная Ира.

Вере была приятна ее откровенность. Сплетничает, значит, считает за свою.

– Скажу начальству, чтобы тебя поощрили, – щедро пообещала Ирина.

– Ну что ты… – смутилась Вера, – это же мое первое задание.

– Sehr gut![7]– всплеснула руками Ира. – Классно! С ума сойти – первое задание! Надо спрыснуть! Приглашаю в кафе.

– Неудобно… – отнекивалась Вера, хотя очень хотела еще побыть с этой веселой, непринужденной Ирой.

– Да брось! – недослушала та ее неуверенный отказ. – Ты ведь уже свободна. Расслабься, подруга! В следующий раз приедешь, меня пригласишь. Gut?

– Gut! – повторила Вера. И правда, какие проблемы? Она в долгу не останется.

– Ты отдыхай пока. Небось, устала с дороги? В шесть я заеду.

Ирина взяла пакет с документами и вышла из номера, а Вера блаженно растянулась на широкой кровати. Уже засыпая, подумала: «Здорово все вышло с этой работой. Все тебе рады, всем ты нужна. Повезло… Неужели ей повезло?»

Вечером они с Ириной зашли в небольшой ресторанчик, заказали легкий ужин и кофе с воздушными пирожными. Потом вместе прогулялись по вечернему нарядному городу. Не торопясь дошли до ратуши. Вера откровенно клевала носом – сказывалась разница во времени. По сравнению с Гоа – пять часов. Ира заметила ее усталость:

– Да ты совсем засыпаешь, подруга! Живо в отель, Gute Nacht! Баиньки, баиньки…

В холле Ира от души чмокнула ее в щеку.

– Если что, звони! – бросила на прощание. – Завтра с утра заеду, привезу билеты в Москву. А вечерком снова куда-нибудь двинем, а?

– Двинем… – улыбнулась Вера новой знакомой и поднялась к себе в номер. Решила принять контрастный душ, потом немного почитать – не ложиться же спать в девять часов.

Прошла в нарядную ванную. Включила душ на самый сильный напор. Сначала горячую воду, потом холодную. Снова горячую, опять почти ледяную. Сразу почувствовала себя бодрее. Сняла с вешалки белоснежное полотенце, стала вытираться. И вдруг вскрикнула – на полотенце расплылось алое пятно…

Глава 3

Башню сносит!

Через день после поминок мне позвонил Рикемчук.

– Василиса Васильевна, прошу вас сегодня прибыть ко мне ровно в пятнадцать ноль-ноль!

Его официальный тон и это резкое, как передергивание затвора, «ноль-ноль» повергли меня в ступор. Так он еще никогда не разговаривал.

– Почему вы не отвечаете? – грозно спросил он. – Может, повестку прислать? Привод организовать?

Я в оцепенении смотрела на трубку – вдруг это и не Рикемчук вовсе, а злой и ужасный Бармалей номером ошибся. Робко попробовала выяснить:

– Вячеслав Иванович, это вы?

– Не пытайтесь уклониться, свидетель, наш разговор записывается.

– Я не уклоняюсь… Я приду… – пролепетала я, но он уже повесил трубку, мол, куда ж ты денешься.

Ровно в пятнадцать ноль-ноль я сидела в кабинете следователя. Он загорел, хотя провел на Гоа всего несколько дней. Загар ему шел. Я так и сказала:

– Не для протокола – прекрасно выглядите, Вячеслав Иванович.

– Не уводите разговор в сторону, свидетель, – пресек он мою неуместную лесть, – прошу вас отвечать строго на мои вопросы.

Я стерла с лица робкую улыбку, может, она мне вообще больше не понадобится.

– Гребнев на бессонницу не жаловался? – вперился в меня суровый следак.

– Откуда вы… – начала было я, но он жестом остановил меня:

– Так жаловался или нет?

– Жаловался. У многих творческих людей был плохой сон. Помните, Мандельштам писал: «Бессонница… Гомер. Тугие паруса…»

Рикемчук нетерпеливо поморщился:

– Про Мандельштама потом, он по этому делу не проходит. Давайте о Гребневе. Вы о его бессоннице знали?

– Да, – взяв себя в руки, ответила я, – но мне, собственно, нечего рассказывать. Я видела на его ночном столике таблетки снотворного…

– Вот эти? – Он достал из ящика стола початый блок таблеток.

– Ну да, – увидела я знакомую упаковку, – они.

– Он всегда так много принимал?

– Почему много? – удивилась я. – Обычную дозу. Всего три таблетки по 0,5 миллиграмма.

– По 0,5, значит? Вы это точно знаете?

– Да, там дозировка на упаковке была указана, я сама видела.