Читать книгу "Черная заря. Пепел на зеленой траве - Александр Конторович"

— Около двадцати пяти человек.

— И все? — удивленно приподнял бровь Кашке. — Любому из наших взводов работы на десять минут. Ну, еще человек пятьдесят-семьдесят для блокирования поселка. В любом случае роты будет достаточно.

— Это я знаю не хуже вас, — покачал головой командир батальона. — Нехитрая задача — перестрелять обнаглевших уголовников и заблокировать в домах пять сотен безоружных. Я думаю, что за полчаса мы бы эту задачу решили даже без потерь с нашей стороны. Вопрос в другом, майне геррен: кто, а главное — зачем — вывел нас именно на этих уголовников? Надеюсь, ни у кого из вас не возникает опасное заблуждение, что все произошедшее — просто цепь случайных совпадений?

Наступило молчание. Офицеры переглядывались, но никто не решался взять слово. Наконец, откашлявшись, с места поднялся пожилой обер-лейтенант.

— Обер-лейтенант Осецкий, герр майор!

— Слушаю вас, Эрих.

— Такого заблуждения, герр майор, ни у кого из нас нет. Мы все давно поняли, что нас кто-то умело и аккуратно направляет к какой-то неизвестной нам цели. Вопрос в том, какова эта цель. Очень трудно, герр майор, воевать с призраками, теми, кого ты не видишь. Мы здесь все старые солдаты, никого из нас не страшит смерть. Страшна глупая смерть, которая не принесет никакой пользы ни тебе самому, ни твоим камрадам, — офицер на секунду замолчал. — Извините, герр майор, если я был слишком эмоционален…

— Спасибо, обер-лейтенант, присаживайтесь, — Гратц потер рукой подбородок. — Я был уверен в вас всех, и эта уверенность у меня сохраняется до сих пор. Именно поэтому я и говорю с вами не просто как командир с подчиненными. Связи с базой нет, связь с экспедиционным корпусом потеряна. Мы — одни в этой бескрайней тайге! Помощи и поддержки ждать неоткуда и не от кого, и поэтому я принял решение по максимуму стараться сохранить любого солдата. Мы не будем больше класть головы по приказу штабных шишек с этого острова. Моя задача — сохранить как можно больше жизней для того, чтобы хоть кто-то из нас смог вернуться домой и заново отстроить нашу Германию! Каждый из нас является бесценным сокровищем, и я не хочу попусту рисковать головой — ни своей, ни чьей-либо еще. Нам не составит никакого труда не только захватить весь этот поселок, но и раскатать все его дома по бревнышку. Уверен, именно этого от нас и ждут те, кто своими иезуитскими хитростями так спланировал весь наш маршрут. Нам бросили кость, подставив под удар обученных и тренированных солдат уголовное отребье! Как же, в поселке есть транспорт, есть топливо, мы можем уехать! Но для этого надо всего лишь ничего: перестрелять к дьяволу этих одураченных людей.

Майор замолчал и обвел своих офицеров тяжелым взглядом. Никто не двигался, но и глаз никто не отвел.

— Я не буду атаковать поселок.

Он снова посмотрел на офицеров.

— Кто-то думает иначе? Прошу высказывать свое мнение.

Поднявшийся Кашке оглядел собравшихся в палатке. Все молчали, никто не встал с места. Гауптман повернулся к командиру.

— Герр майор, мы готовы выполнить любое ваше приказание.

— Спасибо, гауптман. Прошу садиться. Я не знаю, кто эти хитрые кукловоды и чем они руководствуются. Но Господь тому свидетель, они очень скоро разочаруются в своих замыслах.

Командир батальона положил на стол блокнот, который все это время держал в руках.

— Итак, майне геррен, совещание закончилось. Теперь слушайте боевой приказ!

Штурмовые группы подошли к окраине поселка перед самым рассветом. Осторожно, стараясь никаким движением не выдать своего присутствия, они заняли указанные позиции. В поселке продолжалась обыкновенная для этого времени жизнь: перекликались караульные, где-то скрипел колодезный ворот, а по центральной улице неторопливо шествовал парный патруль. Судя по всему, исчезновение бригадира если и было замечено, не вызвало какого-то особенного повышения бдительности. Во всяком случае, когда темно-зелено-пятнистые тени задними дворами просочились к зданиям, где размещалось дежурное подразделение, их никто не заметил и не окликнул.

А в этих зданиях жизнь была малость повеселее, чем в селе в целом. Раздавались веселые голоса, звякало стекло, и по всему было видно, что дружеская пирушка была в самом разгаре. Хоть день — да мой! Надо думать, что эта нехитрая истина занимала умы большинства из собравшихся.

Тем неприятнее было похмелье. А наступило оно практически сразу, как только в дверях нарисовались мрачные фигуры, сжимавшие в руках оружие.

— Всем на пол! Лежать! Кто дернет рукой — может про нее сразу забыть: отстрелим на фиг!

И хотя русский язык капрала Линдермана оставлял желать лучшего, все находящиеся в помещении очень хорошо поняли смысл произнесенных слов. Не в последнюю очередь потому, что в руках пришедших тускло поблескивали металлом скорострельные «переводчики». Во всяком случае, ни один из присутствующих даже и не помыслил о том, чтобы схватиться за оружие. А оно было рядом. В самодельной стойке, расположившейся около задней стены, стояли карабины и охотничьи ружья. А на поясе у двоих, — надо думать, это были начальники, — даже висели пистолетные кобуры.

Но все, в том числе и начальство, дружно боднули лбами пол: никому не хотелось лишний раз испытывать судьбу. А в то, что пришедшие совершенно не настроены шутить, верилось сразу.

Находившиеся на постах караульные в этот день напрасно ожидали свою смену: к ним так никто и не пришел. Не появился и проверяющий бригадир, и вообще сложилось полное впечатление, что на них попросту махнули рукой. Вердикт был единодушным: перепились, сволочи! И дружно забив на службу, продрогшие в предутреннем тумане караульные разбрелись по домам.

Против всех ожиданий, следующее утро было совершенно обыденным: никто и ничто не предвещало каких-либо изменений. Не ходили по улицам до зубов вооруженные автоматчики, не встали на перекрестках пулеметные расчеты. Все было тихо. Прождав пару часов, наиболее нетерпеливые приверженцы нового порядка, как и те, кого вынужденное безделье сильно напрягало, наконец осмелились постучаться в двери, за которыми обычно пробуждалось уже к этому времени «мудрое» руководство.

Из-за двери невнятно ответили, и ободренные этим возгласом постучавшиеся ввалились внутрь.

А вот тут их ожидал сюрприз…

За столом старшего непринужденно уселся здоровенный мужик в явно заграничной форме. А на столе, придавив разбросанные по нему бумаги, валялся автомат. Именно что валялся. Небрежно брошенный, со свисающим вниз ремнем.

Камуфляжный мужик нехотя оторвал свой взгляд от бумаг.

— Ну? И зачем пришли? Есть что сказать? По делу, я имею в виду.

Ошарашенные посетители некоторое время пребывали в ступоре. Никого из обитателей дома видно не было, куда-то испарилось и все их вооружение.

— А-а-а-а… Это… Где все-то?

— Все — это кто? — поинтересовался автоматчик.

— Ну… начальство, старшие наши.