Читать книгу "Потомки - Кауи Харт Хеммингс"

Люк взглянул на меня, затем на фигурку в своей руке.

«Ты посмотри, — сказал я, — у него между ног ничего нет, там гладко, как у женщины».

Люк погладил Человека-паука рукой.

«Человек-паук — это же лузер, вечный неудачник. Знаешь, как называют его другие супермены? Шестерка. Они ему так и говорят: „Катись отсюда, ты, паршивая шестерка!“»

Не понимаю, зачем я ему так сказал. Правда, потом, слыша неестественный, преувеличенно веселый смех его обдолбанных родителей, я понял зачем.

Люк внимательно посмотрел на свою куклу.

«Ну как, хочешь, чтобы тебя по-прежнему называли Человек-паук?»

Он замотал головой.

Я выезжаю из района Нууану и сворачиваю на шоссе Пали. В голове вертятся лишь две мысли: моя жена умирает; ее любовника зовут Брайан Спир.

16

Приехал Сид. Он высокий и тощий. Когда Алекс представляла нас друг другу, он сказал:

— Выпить бы чего, — затем схватил меня за руку, рывком притянул к себе, похлопал по спине и оттолкнул.

— Никогда больше так не делай, — сказал я ему, а он в ответ лишь коротко хохотнул.

По какой-то причине мы стоим на лужайке, где я обычно встречаю гостей. Я предложил ему чего-нибудь прохладительного и протянул бокал «Севен ап». Видеть Сида с бокалом в одной руке и салфеткой для коктейля в другой смешно и странно; такое впечатление, что я принимаю у себя будущего зятя, хотя я очень надеюсь, что этого не произойдет.

Алекс молча стоит возле Сида. Трудно понять, как она к нему относится.

— Алекс, ты поедешь со мной к Рейсеру, а потом к бабушке с дедушкой? Я скоро еду, так что…

— Я уже сказала, что поеду, — отвечает Алекс. — Мы с Сидом вместе поедем.

Она прижимается к нему, он обводит взглядом наш дом и снимает с ее плеча пушинку.

Я смотрю на его белые туфли. Они на удивление чистые.

— Сиду вовсе не обязательно с нами ехать, — говорю я.

— Как Алекс скажет, так и будет, мне без разницы.

— Алекс, он знает, куда мы едем и зачем?

— Да, — отвечает она. — Он все знает.

Внезапно меня охватывает беспричинная ревность.

— Мне кажется, это наше семейное дело, — говорю я. — Всю ближайшую неделю или сколько понадобится — больше, меньше — мы будем заниматься делами нашей семьи.

— Папа, я же говорила тебе, что Сид пока поживет у нас. Так что не возникай, ладно? К тому же при Сиде я буду вести себя гораздо лучше, честное слово.

Сид широко разводит руками и пожимает плечами;

— Видите? Что я могу поделать?

Я смотрю на Алекс, надеясь, что она заметит мое недовольство.

— Разве тебе не нужно ходить в школу? — спрашиваю я Сида.

— Я хожу, когда мне хочется, — отвечает он.

— Ладно, зовите Скотти. Мы уезжаем.

Скотти сидит на переднем сиденье, Алекс и Сид сзади. Скотти еще ни разу не вела себя так тихо. Я замечаю, что фотоаппарат и альбом для вырезок она оставила дома.

— Вы слышали про И-Ти[32]? — спрашивает Сид. — Помните, кто это?

Я смотрю в зеркало заднего вида, чтобы понять, к кому он обращается. У Сида небритые щеки и синие глаза. Он смотрит в окно и говорит неизвестно кому:

— Что им было нужно? Зачем И-Ти явились на Землю?

— Не слушай его, — говорит мне Алекс. — Сид всегда так себя ведет, когда едет в машине. Насмотрелся сериала «Сайнфелд».

— А кто такие И-Ти? — спрашивает Скотти.

— Не знаю, — отвечаю я.

Мне не хочется ничего объяснять. Я сворачиваю в сторону Ланикаи и вижу дом Рейсера. Рейсер — один из самых близких наших друзей. Он был прежде всего моим другом, хотя теперь я так не считаю. Мне приходится сделать небольшой крюк, чтобы объехать соседний дом, поскольку здесь одностороннее движение. Мне ужасно хочется нарушить правила и срезать путь, ведь на дороге все равно никого нет, но я этого не делаю. Мне нравится ехать по безлюдной улице и видеть, как ветер гоняет по тротуарам белый песок. От этой картины у меня появляется такое чувство, словно мне удалось выжить после какой-то катастрофы.

— А что, если этот И-Ти — инопланетный маргинал? — фантазирует Сид. — Что было бы, если бы все земляне улетели на другую планету и на Земле остались бы только, скажем, Скрич[33]или Дон Джонсон[34]? У инопланетян сложилось бы о нас ложное представление.

— Очень интересно, — говорю я и сворачиваю на подъездную дорогу. — Слушайте, вы, философы, посидите пока в машине. Я скоро.

Я захожу за дом и направляюсь к задней двери, и тут, к своему великому изумлению, натыкаюсь на Рейсера, сидящего на маленькой каменной террасе. На нем купальный халат, в руках кружка дымящегося кофе. Рейсер молча созерцает пляж и океан, по которому бегут маленькие кудрявые барашки волн.

Заметив меня, он устало улыбается. Кажется, мой визит его нисколько не удивляет.

— Привет, Рейсер, — говорю я, подхожу к столу и выдвигаю стул, но стул оказывается мокрым.

— Привет, Мэтт, — отвечает Рейсер и смотрит на мокрое сиденье. — Пошли в дом.

Он встает, и я вижу, что халат у него на спине тоже мокрый.

Мы проходим на кухню, где он наливает мне чашку кофе.

— Спасибо, — говорю я. — У тебя есть пятьдесят на пятьдесят?

— Нет, — отвечает он.

— Ну и ладно.

Рейсер начинает шарить в буфете:

— Где-то тут должен быть этот порошок, сухие сливки. Черт, никогда не знаю, где что лежит. У Нои все было разложено по местам. Молока тоже нет.

— Как она?

Рейсер усаживается за стол:

— Я отменил свадьбу. Мы расстались.

— Что? Ты серьезно? Почему?

Он барабанит пальцами по столу. На куске газеты лежат покрытые коричневыми пятнами плоды манго.

— Не сложилось, и все. — Рейсер прячет лицо в ладонях. — Она не понравилась моим родителям. Мне они, конечно, ничего не сказали, но я же видел, что она им не нравится. Что я мог поделать? Простая гувернантка, к тому же еще и танцовщица. Она из другого мира, понимаешь?