Читать книгу "Жизнь без спроса - Саша Канес"

До последнего момента я надеялась на появление Точилина. Мне очень хотелось думать, что мое присутствие нисколько не уменьшит его желания участвовать в сегодняшней передаче, даже наоборот! «Это все пробки! Проклятые московские пробки!» – убеждала я сама себя. Но напрасно!

На сцене появилась взмокшая и всклокоченная Катька. За руку она тащила немолодого элегантного мужчину в строгом темном костюме. Я сразу поняла, что пойманный в останкинских недрах человек никак не может быть Олегом. Но мужчина повернулся, и я совершенно опешила: место моего школьного друга занял тот самый великий актер, которого я обожала всю жизнь и от одного только звука голоса которого у меня начинали дрожать колени. Это судьба, решила я, и мне предстоит всецело ей покориться.

Я тогда впала в такое странное состояние, что воспоминания о съемке до сих пор кажутся мне погруженными в странный глухой и вязкий туман. Я так и не нашла в себе сил и мужества просмотреть смонтированную передачу по телевизору. Я даже не сказала о дне эфира ни маме, ни Маше: соврала, что не знаю, и вообще не уверена в том, что эта передача попадет в эфир. Маше все-таки удалось посмотреть передачу в записи, соседка по парте подарила ей собственноручно записанную кассету. Маму же это событие вообще не заинтересовало. И слава богу!

Разумеется, большинство друзей и коллег поздравили меня с «триумфом», но я сама стараюсь об этом не вспоминать.

Затаив дыхание, я слушала, как Яна произносила вступительное слово. Разумеется, вначале – общие слова, потом – благодарности спонсорам и наконец – представление участников. Да! Так и есть! Я не ошиблась и не обозналась: именно его, того самого обожаемого мною актера, отловила Катька и притащила на свободное от неявившегося Олега место!

И вот наконец я слышу те слова, после которых мне надлежит шагнуть в свет:

– Сегодня мы поговорим о влиянии семьи, родителей и, конечно, в первую очередь матери на всю нашу жизнь. Наша сегодняшняя героиня в детстве очень зависела от мнения родителей. Но несмотря на категорические возражения, она нашла в себе силы и мужество пойти совсем не тем путем, что ей предназначался. Представляю вам Анну. Она расскажет про свою новую жизнь, про жизнь без спроса !

Людмила Степановна легонько толкнула меня в спину – и я оказалась в самом центре сцены, напротив камер, ослепленная жарким светом прожекторов. Я прошла к предназначенному мне креслу и села совсем-совсем рядом с великим актером, о встрече с которым мечтала в давних девичьих грезах. Я не смела даже смотреть на него. Пока мне прикрепляли маленький черный микрофончик, я улыбалась в никуда – то ли камерам, то ли прожекторам. Вдруг я задумалась о названии передачи. «Жизнь без спроса» – это что? Это жизнь, не требующая ни от кого разрешений, или… или просто не нужная никому жизнь – жизнь, на которую нет спроса? Или это одно и то же? Не может быть, но ведь у меня почти так и получается. Неимоверное усилие воли потребовалось для того, чтобы прервать поток бредовых мыслей и вернуться к реальности.

Яна попросила меня рассказать о себе, и я, следуя рекомендациям Людмилы Степановны, сжато и конспективно поведала, как росла в скромной интеллигентной семье, где главной добродетелью провозглашалась скромность, а я сама была приговорена к судьбе «серой мыши» в каком-нибудь проектном или научно-исследовательском институте. Но все же я вырвалась из-под маминого влияния, открыла собственную дизайнерскую фирму и стараюсь не ощущать себя «мышью», хотя… порой все же не могу избавиться от чувства никчемности и понимаю, что очень во многом моя мама права.

Вся речь заняла у меня не более десяти минут. Все это время Яна ободряюще кивала и улыбалась, а затем велела аудитории бурно аплодировать. По требованию режиссера, командовавшего через громкоговоритель из закрытой будки, овацию повторили дважды. Потом ведущая начала сама задавать мне вопросы. И конечно, в первую очередь они касались моего замужества и Маши.

Мне пришлось сознаться в своем убогом браке.

– Да, разумеется, у меня был муж, он же – отец моей единственной дочери.

– И где же он сейчас? – буквально пропела свой вопрос Яна.

– Увы! – Я развела руками. – Он покинул меня задолго до Машиного рождения.

– И к кому же ушел этот коварный ветреник? Наверное, – предположила ведущая, – он предпочел вам ту, которой не внушали с детства, что она «мышь серая», не так ли, Анна?

При этих ее иронических словах зал буквально взорвался смехом и очередными бурными аплодисментами. Спустя минуту Яна потребовала тишины. Мне крайне не хотелось выглядеть жалко и неуверенно, потому я решила пойти на то, чтобы эпатировать зал информацией о выбранном Валерой сообществе, почерпнутой из нескольких не противоречащих друг другу источников.

– Увы, – произнесла я, насколько это возможно, с достоинством. – К женщине он от меня не ушел.

– А к кому, к мужчине?! – неестественно громко взвизгнула со своего места Надя.

Яна жестом призвала коллегу к порядку.

– Нет-нет, – продолжала я. – Он ушел от меня в секту «Нагих праведников».

– И что же он там делает, в этой секте? – возбудилась Яна.

– Пьет мочу духовного лидера.

В студии повисла полная тишина. В центре женского форума я видела горделивую фигуру Инны Багратовны. Даже издалека я заметила вспыхнувший в ее глазах искренний интерес.

– Извините, Аня, – обратилась ко мне Яна. – Раз все так серьезно, я вынуждена обратиться к вам с просьбой рассказать нам про это… гм… религиозное сообщество. Лично я слышала о нем в каком-то выпуске вечерних новостей, но меня отвлекли, и я не очень вникла… Возможно, многие из наших гостей тоже не в курсе. Так уж будьте добры, Аня! Что называется, раз уж сказали «а», то «б» за вами.

– Да я сама, знаете ли, не бог весть какой эксперт. Отношений мы с Валерой не поддерживаем, и мне, чтобы что-то узнать, пришлось прибегать к различным источникам, возможно, не всегда достоверным. Секту в конце семидесятых основал бывший гаишник, а впоследствии санитар подольской городской больницы Вадим Шмокин. Начал он с того, что проповедовал так называемую уринотерапию и лечебное голодание. Называл себя народным целителем и собрал немало последователей не только в Подмосковье, но и по всей стране. В годы перестройки ему удалось съездить в Индию и Иерусалим, откуда Шмокин явился обновленным и провозгласил себя не только целителем, но и пророком. Непостижимым образом он попытался соединить в новом религиозном течении индуизм и православие староверческого толка. Имя он себе взял «старец Ипатий» и при этом величал себя «сластолюбивым страстотерпцем». Религиозную деятельность основатель «Праведников» совмещал с крайними формами сексуальной распущенности, а заодно и с коммерцией. В конце концов его застрелили какие-то отморозки-ингуши во время дележа акций ликеро-водочного завода. Покинув наш мир, сластолюбивый старец был возведен единоверцами в ранг «богоподобного пророка», а его охранник и казначей, также бывший мент, а затем второй секретарь Подольского райкома партии Леня Ахромеев стал «блаженным отцом Лавром». Он возглавил общину и повел своих адептов в райскую жизнь твердой рукой. В настоящий момент, судя по информации массмедиа, основное занятие этой очевидно тоталитарной религиозной общины – отъем недвижимого имущества и жен у новообращенных. Недвижимость переписывается непосредственно на имя «блаженного», жен тоже пользует именно он. Говорят, не пренебрегает даже ветхими парализованными старухами – одно слово, божий человек. Кроме того, ему достаются и дочери прозелитов, в том числе малолетние. А что до прочей братии, то пития мочи никто не отменял. Наиболее приближенные допущены к питию мочи самого отца Лавра. Мой бывший муж в этом особо преуспел. Недавно, как уже говорила уважаемая Яна, сюжет о «Нагих праведниках» показывали в вечерних новостях, и я слышала, как Валера пытался утверждать, что моча отца Лавра пахнет фиалками и напоминает по вкусу персиковый нектар. Вроде бы руководителя секты пытаются арестовать, чтобы судить за мошенничество, разбой, серийные изнасилования и растление несовершеннолетних, но сектанты прячут отца Лавра и грозят самосожжением, если того арестуют. Валера по телевизору заявил, что хочет стать первым живым факелом. Вот, собственно, и все, что мне известно о судьбе моего бывшего супруга.