Читать книгу "Пионовый фонарь - Санътютэй Энте"

Томодзо побежал к Хакуодо Юсаю и забарабанил кулаками в его дверь.

— Сэнсэй! — кричал он. — Откройте, сэнсэй! Это я, Томодзо!

— Перестань стучать! — откликнулся Хакуодо. — Я же не сплю, я давно уже проснулся!.. Не стучи, ты же дверь сломаешь! Погоди, сейчас открою… Ай, что же ты меня по голове бьешь?

— Простите, сэнсэй, это я от поспешности… Сэнсэй, идите скорее к господину Хагиваре, там беда с ним приключилась!

— Что такое? Какая беда?

— Страшная беда, не спрашивайте! Мы сейчас с О-Минэ увидели и так перепугались… Ступайте скорей, сэнсэй, будьте свидетелем!

Встревоженный Юсай схватил свою палку и заковылял за Томодзо. У дверей Хагивары они остановились.

— Иди вперед, Томодзо, — сказал Хакуодо.

— Не хочу, боюсь…

— Тогда ты, О-Минэ!

— Нет! Ни за что, я и так от страха без памяти…

— Ладно, — сказал Хакуодо и решительно шагнул в дом. В темноте ничего не было видно. — О-Минэ, раздвинь-ка сёдзи… Ну что, господин Хагивара, вы плохо себя чувствуете? Что с вами?

С этими словами Хакуодо подошел к постели, взглянул и, задрожав, отпрянул.

Глава 15

Вот что прочитал Аикава, торопливо пробегая строки завещания Иидзимы:

«Меня и Коскэ связывали отношения господина и вассала, но мы были кровниками. Любя и уважая Коскэ за его преданность и глубокую верность сыновнему долгу, я решил дать ему возможность отомстить за смерть родителя, избегнув при этом обвинения в убийстве господина. С этой целью я сделаю так, чтобы он, Коскэ, принял меня за Гэндзиро и поразил меня своею рукой. Затем я удалю его, Коскэ, из дома, проникну в спальню О-Куни и заставлю Гэндзиро убить меня. Род Иидзимы на мне прекратится. Убив меня, прелюбодеи должны будут бежать, причем убегут они, несомненно, к родителям О-Куни в Мураками, что в провинции Этиго. Тебе, Коскэ, надлежит, не теряя времени, пуститься за ними в погоню, настигнуть их и вернуться с их головами. Ты явишься к начальнику хатамото, доложишь ему, что отомстил за господина, и подашь прошение о восстановлении рода Иидзимы. При этом ты попросишь посильного содействия господина Аикавы. Поскольку ты связан обещанием стать наследником Аикавы, живи с его дочерью О-Току в мире и согласии, ребенка же, родившегося от вас, все равно мужского или женского пола, твою плоть и кровь, завещаю тебе определить наследником имени и рода Иидзимы…»

Коскэ, который слушал все это затаив дыхание, роняя на колени горячие слезы умиления и благодарности, внезапно побледнел и вскочил на ноги.

— Что с вами, господин Коскэ? — испугался Аикава. — На вас лица нет!

— Из того, что вы сейчас читали, — сказал Коскэ дрожащим голосом, — я понял, что господин, отослав меня, хотел вернуться в гостиную и вызвать Гэндзиро на бой… Пусть Гэндзиро не владеет мечом, но ведь господин тяжело ранен, и Гэндзиро одолеет, убьет его! Враг рядом, а я сижу здесь и жду, пока он зарубит моего благодетеля и покровителя… Нет, я должен быть там, я помогу господину своим мечом!

— Вы не сделаете этого, — сурово остановил его Аикава. — Вы подумали о том, для чего ваш господин оставил это завещание? Если вы не хотите, чтобы род Иидзимы исчез, останьтесь и ждите здесь до утра. Вы слышали завещание, так постарайтесь сделать так, чтобы оно не превратилось в пустой клочок бумаги!

Говорят, что мудрость лет сильнее черепашьего панциря. Коскэ нечего было ответить на слова старика, и он повалился на пол, содрогаясь всем телом, плача от бессильной ярости.

А между тем Иидзима Хэйдзаэмон, отослав Коскэ, оперся на окровавленную пику и с трудом, чуть ли не ползком, словно краб, вскарабкался на веранду. Раздвинув сёдзи, он вошел в гостиную, содрал полог от комаров и остановился над Гэндзиро. Тот храпел во все носовые завертки. Иидзима похлопал его по щеке мокрым от крови наконечником пики и сказал:

— Вставай!

Услыхав этот голос и почувствовав холод на щеке, Гэндзиро открыл глаза. Он увидел Иидзиму. С землистым лицом, с налитыми кровью глазами, в растрепанной прическе без пучка на темени, Иидзима стоял над ним, протянув к его лицу окровавленную пику. Гэндзиро сразу все понял. «Все пропало, — мелькнуло у него в голове. — Либо он догадался о моих шашнях с О-Куни, либо этот подлец Коскэ все-таки донес ему о нашем замысле. Теперь пощады не будет». Великолепный мастер школы «синкагэ», не имеющий равных себе среди восьмидесяти тысяч хатамото, готовился нанести ему смертельный удар. Весь сжавшись, Гэндзиро поспешно притянул к себе лежавший у изголовья меч и проговорил дрожащим голосом:

— Что это вы, дядюшка?

От ужаса и напряжения лицо его тоже сделалось серым, глаза налились кровью, и это словно уравняло противников. Но, судорожно цепляясь за рукоять меча, Гэндзиро никак не мог решиться принять вызов. Он был в каком-то оцепенении.

— Что вы хотите со мной сделать, дядюшка? — пробормотал он.

— Ты еще спрашиваешь, наглец, — сказал Иидзима, едва держась на ногах. — Ты, который погряз в гнусной связи с моей служанкой… Ты, который замыслил утопить меня и предательски завладеть моим именем и домом… Неблагодарный мерзавец, отвратительный преступник… Готовься, я убью тебя сейчас вот этой пикой!..

Он знал, что шалопай и развратник Гэндзиро не искушен в боевых искусствах и плохо владеет мечом, но он знал также, что рана, нанесенная верным Коскэ, смертельна и Гэндзиро неизбежно убьет его. И теперь он думал только о том, чтобы перед смертью успеть поразить Гэндзиро пикой в руку или в ногу, искалечить негодяя и этим помочь Коскэ, когда тот будет мстить за своего господина. Он поднял пику, прицеливаясь.

— Дядюшка! — завизжал Гэндзиро. — За что? Я ничего не сделал!

— Молчать! — яростно крикнул Иидзима и, шагнув вперед, сделал выпад.

Гэндзиро ахнул и отскочил, но не успел увернуться. Пика глубоко вонзилась в его бедро. Иидзима вновь размахнулся, однако силы уже оставили его. Он зашатался. Между тем удар пики привел Гэндзиро в бешенство. Выхватив меч из ножен, он бросился на Иидзиму. Застонав сквозь стиснутые зубы, тот отступил перед натиском, и тогда Гэндзиро разрубил ему плечо. Иидзима упал со сдавленным криком, а Гэндзиро вскочил на него и принялся рубить его тело, как рыбаки на морском берегу разделывают тушу тунца. На шум прибежала со второго этажа О-Куни в ночном кимоно. Увидев, что происходит, она перепугалась, и снова бросилась к себе наверх, и снова спустилась в гостиную. Тем временем Гэндзиро нанес последний смертельный удар. Она подбежала к нему.

— Гэн! — крикнула она. — Гэн, ты не ранен?

Гэндзиро только отдувался и не отвечал.

— Что же ты не отвечаешь, Гэн? — тормошила его О-Куни. — Отвечай! Ты не ранен?

— Нет, — запыхавшимся голосом, как во сне, ответил Гэндзиро. — Кто это?.. А-а… О-Куни… Нет, я не ранен.

— Как же так, смотри, у тебя из ноги кровь течет!