Читать книгу "Чеченская рулетка - Максим Шахов"

Тем временем Черноморский флот приступил к проведению спасательной операции. Сразу несколько кораблей готовились к выходу в море. С продолжением разведывательной операции дело обстояло хуже. У стоявшего на дежурстве самолета-разведчика «Ил-38» по-прежнему не запускался двигатель. Пограничные катера относились к Федеральной пограничной службе, и для того, чтобы привлечь их к операции, требовались муторные межведомственные согласования. Все это, вместе взятое, в докладах, направляемых в Москву, называлось «оперативным развертыванием основных разведывательно-спасательных сил флота».

Неизвестно, сколько бы все это продолжалось, но около пяти сорока пяти по московскому времени в эфир вышел экстренный выпуск «Глобальных новостей». Когда посол связался с МИДом, в Москве было уже шесть часов утра. На миллионах экранов в европейской части страны возникла перепуганная ведущая НТБ и чья-то рука с листком.

Ведущая быстро схватила листок и сказала:

– Простите… В эфире новости НТБ. Здравствуйте. Этот выпуск мы начинаем с экстренного сообщения. Сегодня ночью неподалеку от Сочи в открытом море группой чеченских террористов захвачен пассажирский теплоход «Рассвет» с пассажирами и членами экипажа. По разным данным, на борту в настоящий момент находится от четырехсот до шестисот человек. Среди них – известная певица Серафима и предприниматель Лопухин. В распространенном террористами заявлении они требуют предоставления независимости Чечне и выражают готовность идти до конца. Напомню: таким образом дело обстояло ночью. И вот только что с пометкой «Молния!» мы получили следующее сообщение. Несколько минут назад в экстренном выпуске «Глобальных новостей» Си-эн-эн было передано новое заявление террористов. В нем говорится, что… Так… Простите. В нем говорится, что только что федеральными силами была предпринята неудачная попытка освобождения заложников. Десантный вертолет был сбит и рухнул в море. В ходе боя погибли по крайней мере пятнадцать заложников.

Глава 45

– Что?.. – одними губами спросила Серафима.

– Кажется, вертолет! Точно! Сиди тут и не высовывайся! В любом случае жди меня! Даже если что-то рванет! Поняла?

– Да.

Выскочив в машинное отделение, Костя снова прислушался. Шум вертолета возник у левого борта и затих в стороне кормы. Кудинов бросился к главному двигателю и стал взбираться наверх.

Он уже придумал, как выбраться из машины, и теперь спешил воспользоваться моментом. В том, что все четыре выхода заблокированы, сомневаться не приходилось. В этой ситуации Костя, как всегда, из множества вариантов выбрал самый простой. И самый неожиданный.

Для того чтобы как следует осмотреться, выбраться наверх желательно было в самой высокой точке. А самой высокой точкой судна была дымовая труба. И Костя решил выбираться через нее. Не через вентиляционные шахты, которые выходили в надстройку трубы, а через саму трубу.

Поскольку ни главный двигатель, ни дизель-генераторы не работали, сделать это было довольно просто. В теории, конечно. На практике все оказалось намного сложнее. Выхлопной коллектор главного двигателя был сильно разрушен. В результате Косте с двумя автоматами за плечами пришлось исполнять цирковой номер на высоте четвертого этажа.

Чтобы освободить руки, Костя забросил включенный фонарь в черный зев коллектора. Упал фонарь неудачно, и прыгать Косте пришлось в кромешной темноте. Разогнавшись, он уже почти оттолкнулся, когда по левому борту сначала вновь послышался рев вертолета, а потом раздался взрыв. Невольно вздрогнув, Костя резко остановился, едва не сорвавшись с верхней площадки главного двигателя. Если бы он не удержался, то упал бы с десятиметровой высоты. Перспектива, конечно, не самая приятная.

Пару минут Костя приходил в себя и прислушивался. Больше никаких взрывов снаружи не доносилось. По всему выходило, что боевики сбили «вертушку». Костя плюнул с досады и собрался с силами. Разогнавшись во второй раз, он изо всех сил оттолкнулся и бухнулся в черный зев коллектора. Труба вздрогнула и закачалась. Костя замер. Прошла секунда, потом вторая. Ничего не обломилось, не оторвалось и не рухнуло. Костя вздохнул и осторожно приподнялся.

Стены коллектора укрывал трехсантиметровый слой сажи. На ощупь она очень сильно напоминала пудру, но при этом была радикально черного цвета. Едва приземлившись в коллекторе, Костя сразу оказался безнадежно измазан и перестал обращать на это внимание.

Подобрав фонарь, он на карачках двинулся вперед. Если строго придерживаться технической терминологии, то вскоре он оказался уже в газоходе. Дела это, правда, не меняло. Вокруг были все те же липкие черные стены. По прихоти конструкторов, газоход совершил еще два поворота в горизонтальной плоскости, прежде чем Костя оказался перед вертикальным участком, собственно, и являвшимся дымовой трубой.

Выключив фонарь, Кудинов осторожно подался вперед и выглянул вверх. Дневной свет едва освещал конец трубы, пробиваясь откуда-то сбоку сквозь жалюзи. Костя выполз на карачках из газохода и наконец разогнулся.

Чеченцы, конечно, были матерыми волками и дрались отчаянно. Но они сунулись со свиным рылом в калашный ряд. Костя не врал Серафиме. В морских условиях он не поставил бы за боевиков и гроша. Воевать с ними так, как они привыкли, Костя не собирался.

Им было легко бегать табунами по горам и палить вокруг из автоматов и гранатометов. Костю тринадцать лет учили воевать по-другому: сперва незаметно подкрадываться, а потом так же незаметно уходить, оставляя после себя горы трупов и разрушений. Костя не был суперменом. Просто он тринадцать лет учился воевать по-своему и научился делать это хорошо.

И он рассчитывал управиться с оставшимися боевиками минут за сорок. Из этих сорока минут он полчаса отводил на разведку и только пять-десять минут на все остальное. Так он привык. По-другому было просто нельзя. Если боевой пловец хочет вернуться на базу, действовать он должен молниеносно.

Отыскав под слоем сажи скобы, Костя двинулся наверх. Громоздкие «калашниковы» были слабо приспособлены для диверсионной борьбы, но другого оружия под рукой не оказалось. Взбираясь наверх, Костя периодически останавливался и прислушивался. На пароходе стояла непривычная мертвая тишина. Это было удивительно.

На последних метрах газоход постепенно наклонялся, выходя в надстройку трубы под углом. Костя добрался до самого верха. Скошенный конец газохода прикрывала массивная крышка с прорезями, выполненная в виде жалюзи. Прижавшись к ней головой, Костя осмотрелся.

В общем-то сектор обзора был здорово ограничен. Жалюзи сориентировали таким образом, что увидеть Костя мог только небольшой клочок неба и заднюю часть внутренней поверхности дымовой трубы. Ничего подозрительного наверху не наблюдалось.

Костя пригнул голову, поднялся чуть выше и осторожно надавил плечом на крышку. Один раз, другой. Наконец крышка поддалась, сорвавшись с места. Вниз по газоходу зашуршали полоски слежавшейся сажи. Костя поднялся еще немного, начал осторожно приподнимать крышку, и у него вдруг возникло странное предчувствие.