Читать книгу "Железный мир - Олег Лукьянов"

— Простите… — пролепетала она, — я не хотел вас потревожить…

Смахивая с глаз остатки сна, я оглядел ее более тщательней. Миловидная, и если бы не те жалкие обноски что лет пять назад были платьем, смотрелась бы и вовсе ничего.

— Так кто ты такая?

— Я Марта. Горничная. Капитан велел мне пригласить вас омыться, он сказал, что вы герой…

Еще плохо соображая, я позволил робеющей девушке отвести меня на этаж выше, в комнату с крохотным бассейном сложенным из каменных подобий кирпича. В углу комнаты, горел очаг, над которым был подвешен котелок с кипящей водой. Вода в уже в наполненном бассейне была прозрачна и чиста. Вроде в ней еще никто не мылся…

— Раздевайтесь, — сказала горничная, — я помогу вам омываться. Вы любите горячую или теплую воду?

— Слушай женщина, катись отсюда, я люблю одиночество.

Сначала она что‑то хотела возразить, но вспомнив, что перед ней боевой маг, прикусила язычок и выскочила из комнаты.

Я потрогал воду — показалась холодной. Снял с помощью тряпки котелок с огня и бухнул его в бассейн, а точнее ванну — уж очень маленький был басейнчик. Разделся, залез и… лежал так наверно с час. Блаженство…

Когда горничная зашла вновь, в руках у нее была чистая одежда красного цвета. Я с удовольствием ее примерил — хламида чуть великовата, но зато теперь понял, для чего нужны все эти шнурочки и веревочки. Прежде чем поблагодарил девушку, она успела незаметно выскользнуть из комнаты.

А меня уже начала утомлять кажущая необитаемость замка. Даже эта горничная и те стражи что видел, скорее походили на неживой интерьер… Я вышел в пустой коридор, глянул в единственное окошко в полуметровой стене.

Оно выглядывало в замковый сад. Надо же тут хватает место для сада.

Стройные ряды совсем земных деревьев благоухали тысячами завязей белых цветов. Я ни мог не узнать яблоневые деревья, и обрадовался им как частице родного мира. Просто не хотел верить, что в этом, богом забытом месте, могло само по себе уродиться этакое чудо. Скорее всего, саженцы яблони случайно оказались в руках кого‑то из бедолаг заброшенного сюда каким‑то роковым стечением обстоятельств.

Мне вдруг стало грустно, заболела голова, все дело наверно в затекшей после сна шее. Вновь оказавшись один в комнате боевых магов, я подошел к окну и принялся наблюдать, как на полубезлюдную деревню опускается ночь. Одна за другой в небе просыпались звезды, проявляясь на черном небе все больше и ярче. На свете нет ничего красивей звезд…

Я не успел додумать мысль, скрипнула дверь и объявилось то, что было в силах оспорить утверждение выше. Девушка, заглянувшая к нему, была ослепительна. Большие глаза с длиннющими ресницами, смотрели на меня доверчиво, изящный носик, пухлые алые губки и нежный овал лица в сочетании с этими глазами сводили с ума. Она, мягко закрыв за собой дверь, словно вплыла в комнату. Необычного покроя плащ слетел с ее плеч, вдруг оставив девушку обнаженной. Яркие соски на полных грудях смотрели на меня маняще, но тут эта прелесть закрылась чем‑то…

Я только сейчас заметил в ее руках поднятый в подношении серебряный поднос, на котором лежал кубок с вином и гроздь винограда.

— Кто ты? — спросил я таким хриплым голосом, будто только что пересек пустыню Сахары.

Не дожидаясь ответа, потянулся к кубку и смочил горло, осушив его залпом. Вино оказалось сладким и терпким. Но я уже о нем забыл.

— Я Нурия, — сказала девушка, откладывая в сторону поднос с пустым кубком и виноградной лозой. — Сегодня я предназначена для тебя, мне станцевать?

Все ее замедленные движения имели цель показать свое тело с лучшей стороны, когда она ставила поднос — наклонилась, сверкнув литыми ягодицами, а когда повернулась — груди смотрящие сосками вверх, будто сами потянулись к моим ладоням. Каждое ее слово оканчивалось нежным придыханием, а каждое предложение томным выдохом. Но, дурак, я не спешил браться за дело.

— Ты… бездарная?

Девушка похлопала глазками, так что показалось, будто реснички взмахнули крыльями словно воробушки. До меня дошло, почему она такая неотразимая. В этом мире я первый раз видел женщину с косметикой на лице. Только сейчас сообразил, что Катя бегала вокруг меня без этой боевой раскраски.

— Да, я из касты бездарей. Я утешительница — утешаю плоть воинов в замке. Только самые красивые девушки из бездарных могут такими стать. Но если ты захочешь, я могу родить от тебя ребенка и стать лишь твоей наложницей…

Она положила ладошки мне на плечи, груди коснулись моего корпуса. Руки опустились пальцы зашарили развязывая шнурки хламиды…

Она была настолько прекрасна, запах настолько манящ, что ее формы стали расплываться. Я открыл и закрыл глаза — все перед ними поплыло, и, падая от неимоверной слабости в ногах, вдруг увидел поднос с кубком лишенным четких очертаний…

— Яд, — шепнули губы, прежде чем мир заволокло тьмой.

Я очнулся в глубоком каменном колодце диаметром наверно метра в два. Затхлая солома на полу забилась мне даже в рот. В голове гудело, я оглядывался и не понимал где нахожусь и как тут оказался.

От каменных блоков шел холод и сырость, единственное, узкое окошко, через которое внутрь проникал свет, находилось под самым потолком, метров за двадцать от меня. Сам же потолок представлял собой лежащий на двух балках деревянный настил с люком в нем. И сидя в потемках, я долго соображал, как же меня сюда забросили, мягко говоря, не повредив мне шею.

Наконец, я обнаружил толстую веревку обвязанную вокруг моего пояса, конец которой лежала змеиными кольцами в соломе. Видимо меня спустили сюда по веревке и бросили ее за ненадобностью после того, когда я коснулось пола.

Я сидел, не двигаясь, словно в трансе, очень долго. А когда исчез слабый, рассеянный свет от окна, сменившись лунным, я лег в солому и сразу попал в сладкие объятия сна. Когда проснулся, был уже день — я мог судить об этом по прямым лучам солнечного света бьющим все из того же окошка. Через какое‑то время, люк сверху распахнулся, там показалось лицо воина. Глянув вниз, он бросил что‑то тяжелое, что едва меня не пришибло.

Я кинулся к кожаному бурдюку, открыл горлышко и жадно припал к нему. Вода это та живительная сила, которая, наполняя брюхо, дает волю разуму. И я стал бороться с отчаянием.

Итак, Катя снова предала. Сволочь не сдержала слово, выболтала своему дружку как я опасен. А тот испугался настолько, что не захотел рисковать воинами и послал куртизанку со снотворным в вине. Но ничего, есть шанс уговорить капитана — рассказать о своей полезности. Договориться о чем‑то, принять любые условия, наобещать чего угодно только бы выбраться из этого колодца… Когда придет капитан я найду что сказать!

Но наступила ночь, а люк наверху так и не открылся. Я вновь уснул, но уже с трудом. А когда меня разбудил звук раздвигающейся щеколды, сверху молча бросили новый бурдюк, но заполненный уже жижеобразной зеленой кашей из каких‑то воняющих помоев. Я съел и это.