Читать книгу "Темное пламя - Андрей Козлович"

Цивилизация впадает в две указанные крайности с тех самых пор, как возникло государство. Уже отмечено — реальная власть в условиях государственности неизбежно находится в руках или крупных собственников (и не важно, собственниками чего они являются: рабов, земли или капитала) или государственной бюрократии. Так было всегда, если пользоваться русским народным выражением времён Эры Разобщённого Мира, хозяевами положения всегда были или «волки позорные» или «козлы поганые». В Эру Разобщённого Мира развитие этих систем дошло до логического конца и противопоставилось в глобальном масштабе. В принципе же противоречие между «зверем» и «скотом» вечное противоречие, поскольку они живут в душе каждого. Человек тонкая, почти неуловимая грань между безднами «зверя» и «скота», но только нет ничего прочнее и надёжнее этой грани, и не случайно древние греки называли её — Аристон (наилучший). В конечном же итоге победа добра и красоты, как в этом мире, так и в душе каждого, зависит только от самого человека.

Есть ещё вопрос: что лучше? Какая система более приемлема?

В принципе верной будет вновь старая русская пословица: «Хрен редьки не слаще», но это слишком общий ответ, поскольку «звериная» политическая система всё же объективно лучше «скотской» — она менее ханжеская. Именно данный фактор рождал и более здоровые социальные отношения, и более эффективную экономическую модель. По этой причине «загнивающий капитализм» и смог победить «развитой социализм» в глобальном противостоянии систем.

Но вот только правильно ли «из двух зол выбирать меньшее»? Неужели «зверям» и «скотам» нет альтернативы и мы обречены на власть мёртвых душ?! Об этом спрашивали себя все лучшие люди Эры Разобщённого Мира.

В это время реальной политической силой становится здоровая часть интеллигенции, и особенно ощутимо эти процессы проявились в двадцать первом веке в России.

Тогда было очень модно поливать постсоветское общество грязью, подчеркивая как основные его черты: махровое невежество и бескультурье. Безусловно, доля истины в этом была. Деградационные тенденции «скотской» системы действительно глубоко извратили социальный организм. Но на этом откровенно спекулировали, не желая замечать, что вопреки всему в обществе сохранилось немало здоровых сил. Постсоветское общество было очень неоднородным, сложным и противоречивым. Любые деградационные тенденции неизбежно начинаются с элиты. «Рыба гниёт с головы», справедливо говорят в народе, но деградация элиты не означает деградации общества. Всегда параллельно с деградационными тенденциями внутри социального организма начинают назревать другие — прогрессивные, способные противостоять процессу деградации, и они нарастают по мере нарастания деградации. Сила действия всё же, даже в нашем мире, равна силе противодействия. И главным принципом мироздания остаётся принцип — мера за меру. Он не отменён, а только извращён в наших условиях. Но проявление этих тенденций происходит не мгновенно, в общественном организме высока инерция, для преодоления которой нужно накопить значительную энергию, обстановка должна созреть. Вообще, в целом возможности социального организма к саморегуляции — это удивительные и во многом даже сейчас непознанные возможности. И всегда эти живительные родники однажды пробиваются на поверхность.

Начать нужно с того, что постсоветское общество было далеко не безграмотно и тем более не невежественно. Напротив, в нём очень значительным был интеллектуальный элемент. Для того чтобы доказать это, достаточно сказать — на постсоветском пространстве в непроизводственной сфере было занято сорок два процента населения. Таким было количество интеллигенции и служащих. По сравнению с данным процентом количество и номенклатуры, и новоиспеченной буржуазии было ничтожным, и всерьёз влиять на ситуацию они могли только потому, что в руках у них находились средства производства. К тому же и постсоветский рабочий класс вопреки всему спился и деградировал далеко не в такой степени, как хотелось тогда некоторым политикам.

Здоровая часть интеллигенции реально способна была взять политическую власть в свои руки. Основной её чертой был высокий интеллект, что давало ей большое преимущество перед полуграмотными номенклатурой и буржуазией; основным занятием — производство информации — знания, являющегося основой удовлетворения потребностей и дальнейшего развития высокотехнологической цивилизации, что обеспечивало рост её влияния. По сути, научно–техническая революция уже тогда переросла в революцию информационную. Особенно мощным этот процесс стал с появлением компьютерных технологий и Интернета, и всё вернее становился принцип: «Кто владеет информацией, тот владеет миром», и речь, к счастью, всерьёз шла не о монополии на информацию, а об умении ею владеть. Интеллект превращался в самое действенное оружие политической борьбы. И всё чаще, столкнувшись с интеллектуалом, «звери» и «скоты» проигрывали. Проиграв, они начинали громко успокаивать себя и тех кто смирился с их властью, говоря: ну хорошо, иногда у него действительно получается вставить нам палки в колеса, но он один, а «один в поле не воин», не понимая и не желая понимать, что сталкиваются не с «героем–одиночкой», а с новой могучей тенденцией. На самом деле подобный интеллектуал был не один, а всего лишь первый, и с каждым годом их становилось всё больше. Таким образом, постсоветское общество, а по большому счету и не только оно, реально созрело для перехода в новое качество.

Какое?

Уже тогда становилось всё очевиднее — завтра за обществом, социальная организация которого будет строиться на основе учения великого русского учёного — академика В. И. Вернадского, ещё в первой половине двадцатого века убедительно доказавшего — будущее за ноосферной цивилизацией. Это очень сложное и многогранное учение. Именно это, прежде всего, и отличало его от коммунистических, буржуазно–демократических и весьма популярных на Западе технократических теорий, которые весьма примитивны в основе и потому столь часто пригодны для массового употребления в худшем смысле слова. Но стремительно растущий интеллектуальный потенциал общества позволил учению быть понятым многими.

Основное преимущество здоровой части интеллигенции было в том, что финансовые магнаты пользовались в народе вполне заслуженной ненавистью, а чиновники вполне заслуженным презрением. Врачи, учителя, инженеры, учёные же пользовались в народе заслуженным уважением.

Именно эти процессы, завершив свою кристаллизацию в первой половине двадцать первого века, и породили Вторую Великую Революцию. Её не смог предвидеть ни один из практических политиков начала двадцать первого века. Она была совершенно внезапной для капиталистов и номенклатуры, привыкших не принимать всерьёз тех, у кого есть знание, но нет больших денег и высоких должностей. И она невероятно быстро изменила лицо мира, изменив, прежде всего, научную парадигму, позволившую людям на научной основе понять, в насколько беспощадном и уродливом мире они живут, равно как и то, что только они сами способны изменить свою жизнь».

Прочтя статью, Дейра задумалась. В памяти всплыли бессмертные строки У. Шекспира:

Зову я смерть. Мне видеть невтерпёж Достоинство, что просит подаянья,

Над простотой глумящуюся ложь, Ничтожество в роскошном одеянье,