Читать книгу "Поведай нам, тьма - Ричард Лаймон"

— Возможно, — произнесла, запыхавшись, Анжела. — Неужели есть люди, которые получают удовольствие от подобных странствий?

— Все удовольствия получаешь сразу, когда делаешь остановку.

— Если мы до нее доживем.

В конце длинного пыльного подъема они наткнулись на Лану, Кита и Глена, которые отдыхали на камнях, скинув рюкзаки. Глен, зажмурившись, хлестал воду из пластиковой фляги. Кит сидел, скрестив ноги, в тени, отбрасываемой скалистым карнизом. Лана оседлала валун и натирала руки лосьоном от загара.

— Когда я закончу, ты тоже намажься, — обратилась она к Анжеле. — На такой высоте солнце может изжарить.

Они сняли свои рюкзаки. Без тянущего вниз веса Говард почувствовал, что вот-вот взлетит. Ветерок через рубашку остудил горячий пот на спине.

— Думаю, мы уже недалеко от вершины, — заметила Лана, натирая ноги лосьоном.

— Вот бы кто-нибудь пронес меня остаток пути, — произнес Глен.

— Помечтай, — ответил Кит.

— По сравнению с такой прогулкой футбольная тренировка — просто забава.

— Думай о том, в какой замечательной физической форме ты будешь после этого, — сказала Лана.

— Если не окочурюсь.

Показалась раскрасневшаяся и запыхавшаяся Дорис. Поравнявшись с ними, она тут же привалилась к плоскому камню.

— Как дела? — спросил ее Говард.

Дорис нахмурилась, но ничего не ответила.

Будь после этого любезным с нею.

Анжела присела на плоский камень с лосьоном Ланы в руке. Когда она наклонилась вперед, чтобы выдавить его на ноги, в затененном разрезе блузки показалась ее левая грудь. На Анжеле был бюстгальтер, возможно тот же самый, в котором она приходила на вечеринку. Та часть, которую мог видеть Говард, походила на небольшой прозрачный кулечек, прилипший к груди. «Должно быть, мокрый и прохладный», — подумалось Говарду. Он представил, что кулечек этот исчез и место лоскутка материи заняла его рука.

Устыдившись своих мыслей, Говард отвел взгляд и стал наблюдать, как девушка наносит лосьон на длинную стройную ножку. Ему захотелось самому растереть его. И тогда перед глазами встала другая картина: сидящий перед нею на корточках Скеррит; его плотоядный взгляд, когда он жирно намазывает ее ноги и между ними обжигающей мазью.

Грязный вонючий ублюдок!

У нее теперь есть я. Ей уже никогда не придется позволять этому старому извращенцу прикасаться к себе.

А если ей нравилось, когда ее натирали этим дерьмом? Может быть, захочет, чтобы и я ей это делал.

Нет, не нравилось. Какая безумная мысль!

Но такая волнующая.

Довольно об этом! Только больной Скеррит мог до такого додуматься. Я никогда бы не сделал ей ничего подобного.

Говард быстро отвернулся, присел перед своим рюкзаком и уставился на лесистую долину внизу.

Скеррит еще долго не выходил у него из головы после того, как все вновь тронулись в путь. Он ненавидел старика за его издевательства над Анжелой, но прекрасно понимал, что к его ненависти подмешана зависть: Анжела жила с этим типом, была его жертвой и его рабой.

«Она могла бы жить и со мной, — напоминал себе Говард. — Я совершенно один. И я бы никогда не сделал ей больно».

Возможно, когда все это кончится, она согласится жить со мной. Ведь к Скерриту она уже не может вернуться. Я куплю ей билет, и мы вместе полетим ко мне домой. Она сможет пожить в комнате для гостей до самого осеннего семестра.

Подпишутся ли под этим мама с папой?

Объясню им, что ей больше негде жить. О Скеррите, разумеется, ничего рассказывать не буду.

Пока они карабкались по горной тропинке, Говарда подмывало расспросить ее поподробнее о горбуне. Как получилось, что она живет с таким извергом? Сколько они уже вместе? Как еще он над ней издевался? Бил ли? Подглядывал ли, когда она раздевалась?

Трахал ли?

Это был основной вопрос.

Говард совершенно не был уверен в том, что хотел бы услышать ответ на него. Но спросить Анжелу он не мог. А вскоре понял, что вообще не смог бы задать ей ни одного вопроса о ее взаимоотношениях со Скерритом. А мог лишь предаваться тягостным размышлениям и терзаться сомнениями весь этот длинный и изнурительный подъем в гору.

Наконец подъем закончился. Вершина горы все еще маячила высоко над ними, но тропа поворачивала вдоль склона и вела на перевал, откуда круто спускалась в поросшую лесом долину.

— Теперь, наверное, уже не так далеко, — предположил Говард.

Вид у Анжелы был крайне измученный, но она нашла в себе силы улыбнуться.

— Не так уж и плохо.

— По меньшей мере, там будет тень.

— Хотелось бы надеяться, что не придется карабкаться еще на одну гору.

— Наверное, нам придется подниматься на пик Отчаяния.

— Не сегодня. Лана сказала, что мы разобьем лагерь у озера. Просто невозможно представить, что здесь в самом деле есть озеро.

Однако вскоре Говард разглядел сквозь деревья блеск водной глади.

— Глянь-ка туда, — сказал он.

— Сказка! — И Анжела ускорила шаг.

Чем дальше, тем большая часть озера открывалась их взору. За поворотом они встретились с Ланой, Китом и Гленом, которые дожидались их у развилки.

— Тихо воды несет… — продекламировал Глен, указывая на озеро.

Его берег был впереди, сразу за поляной, обустроенной под лагерную стоянку. Даже место для костра оборудовано: уложенные кругом камни, окруженные наспех сколоченными скамейками из расколотых напополам колод. Кто-то оставил гриль и даже небольшую кучку хвороста для растопки. Земля под ногами испещрена пятнами солнечного света, гладь озера переливалась.

— Вполне прилично, — заметил Кит.

— Прежде чем разбивать лагерь, давайте хорошенько осмотримся, — предложила Лана. — Может, найдем место получше.

— Или нарвемся на отряд герл-скаутов, — сказал Глен.

Анжела с тревогой взглянула на Говарда.

— Что? — спросил он.

— Мы можем встретиться с Батлером.

Все обернулись к ней.

— Он сказал «мы встретимся». Помните?

— У шахты, — возразил Кит. — А шахта должна быть на пике Отчаяния, а мы… что? В пяти милях оттуда.

— Да, — подхватил Глен. — Зачем так пугать?

Глава 11

Кори наклонилась вперед и облокотилась на руль. Ветер из открытого окна развевал волосы, трепал воротник и короткие рукава блузки. На спине блузка не шевелилась — клетчатая материя, похоже, приклеилась к коже.

— Устала? — поинтересовался Чед.